Я не хочу говорить об этом, натянуло проговорил Майкл. С каждой минутой ему становилось все неуютнее в компании Людовика. Сны от нас не зависят.
Спорная тема, но не столь уж актуальная сейчас. Но подумай сам, раз тебе снится многоцветный мирзначит, твой мозг откуда-то знает, как выглядит реальность, в которой существуют не только три цвета?
Говорите потише! рассердился Майкл. Если вам плевать на последствия, то мненет!
Ты сам привлекаешь к нам излишнее внимание, равнодушно заметил мужчина.
Он был правпоследнее восклицание Майкла услышали за соседними столиками, и теперь на собеседников с любопытством косились.
Поменьше эмоций, и все будет отлично, продолжал Людовик. И не уходи от разговора.
А чего это вы со мной на «ты»? вдруг сообразил Майкл и сразу набычился. Я вам не мальчик!
Просто хочу убрать официоз. Ты тоже можешь обращаться ко мне по-дружески
Ну, ладно, друг мой, холодно и язвительно откликнулся Риверс, которому все это изрядно надоело. День был непростым, выматывающим, и парень уже несколько часов мечтал о диване и телевизоре и парочке бутылок пива. Разговоры по душам с безумным незнакомцем в планы никак не входили. Буду откровенен: мне плевать, во что верит мое подсознание. Главное, что я вижу вокруг. А вижу я трехцветный мир и другой мне не нужен.
Не нужен ли? Такой мир был бы интереснее разве нет? Этот мрачен и скучен
Майкл с досадой пожал плечами:
О, я знаю эти байки и вообще, я понял, кто ты.
Ну и кто же?
Сектант, вот кто. Вас много развелось последнее время.
Вот как? Людовик выглядел позабавленным. Сектант, значит? Ну-ну
Вот именно! подчеркнул Майкл, выпрямляясь. Глаза его лихорадочно блестели. Теперь, когда он, казалось, «раскусил» собеседника, ему сразу полегчало. Я слышал все ваши сказки о том другом мире, таком прекрасном что в нем прекрасного? У меня от снов ТАКИХ снов всегда болит голова потому что невозможно жить, когда тебя окружает столько ярких красок. Просто свихнешься!
Что ж, утешьсяэти сны будут сниться все реже, сухо заметил Людовик, допивая кофе одним большим глотком. Он помрачнел, словно собеседник ужасно разочаровал его своим ответом.
Скучать по этим снам я не буду, криво улыбнулся Майкл. Он уже покончил с пирогом и допил кофе. Разговор откровенно тяготил его, а иных причин оставаться в кафе как будто не осталось. Хотя сомневаюсь, что мои сновидения прекратятся вот так вдруг.
Не вдруг. Ты привыкнешь к этому миру, вот и все.
Майкл зло усмехнулся:
Ну да. С чего это я к нему привыкну? 30 лет не мог привыкнуть, и вот свершилось!
Людовик с жалостью посмотрел на него:
Ты тут не 30 лет, отнюдь. Ты совсем новенький, если можно так выразиться.
Что за бред?! пробормотал молодой человек, тряхнув головой. Он попытался выдавить из себя смешок, но тот прозвучал неубедительно. Слова Людовика пробудили в памяти Майкла какое-то смутное ускользающее воспоминание и эта зыбкая тень прошлого тревожила его.
Это не бред. Ты раньше, до недавнего времени, жил в нормальном полноцветном миретом, что снится тебе. Эти сныони сродни воспоминаниям но воспоминания постепенно сойдут на нет сотрутся.
Побыстрей бы побелевшими губами пробормотал парень, оттягивая ворот рубашки, тот начал душить его.
Ага, ты веришь мне? ликующе сказал Людовик. Прищурившись, он всматривался в побледневшее и потное лицо Майкла. Ты веришь, что я говорю правду ты почти ПОМНИШЬ, я угадал?
Эти слова вывели парня из оцепенения. Майкл мог сомневаться, во что именно верит, но он точно знал, что помнит и помнил он отнюдь не полноцветную мифическую реальность, а годы и годы, проведенные в красно-черно-белом мире.
«Как будто существует другой!»едко подумал молодой человек, а вслух сказал:
Нет, ты не угадал, произнес он со сдержанным торжеством. Я помню свою жизнь, все ее детали, все события кроме, разве что, самых ранних.
Это ложные воспоминания, хотя в какой-то мере и связанные с истинными, последовал уверенный ответ.
Удобная позиция, ничего не скажешь! с сарказмом проговорил Майкл. Ты аргументы приведи доказательства.
Не все можно доказать так сразу, пожал плечами собеседник. Но я попробую убедить тебя или хотя бы вызвать сомнение.
Майкл нахмурился, что-то в интонациях голоса Людовика настораживало его, пробуждало странное чувство дежавю Однако выказывать собственную неуверенность парень не спешил. Клондайкс и без того выглядел донельзя самодовольным.
Попробуй, произнес молодой человек, откидываясь на спинку стула и знаком подзывая официантку. Нервное напряжение снова пробудило в нем голод, слегка поутихший после солидного куска черничного пирога.
Людовик подождал, пока белокурая девушка с розовой кожей и темно-алыми глазами примет заказ (еще два кофе и порция миндаля в шоколаде), и только потом заговорил:
Хочу высказать предположение. Вероятно, ты недавно сюда переехал в этот город. Никого тут не знаешь все родственники далеко, связаться с ними трудно.
Парня пробрал озноб, по коже забегали мурашки. Как, как Людовик умудрился снова угадать?! Подобная прозорливость была сродни чуду и потому пугала. Кто он, этот Клондайкс? Телепат? Ясновидящий? Просто очень проницательный человек? Нет, любая проницательность имеет свои пределы.
Внезапно Майкла осенило, и он с облегчением улыбнулся. Телепат, как же! Нет, все куда проще, проще и приземленнее.
Ты что, навел обо мне справки? уверенно осведомился он, убежденный, что угадал. Не так уж трудно, в конце концов, выяснить всю подноготную обыкновенного человека, не участвующего ни в каких секретных делах. Зачем? Чтобы произвести впечатление? Почти удалось.
Нет, я не наводил справки, лениво возразил Людовик, принимая из рук официантки свою чашку кофе. Просто именно так начинаются многие истории
Истории? Какие это? И какименно так? насупился Майкл, недовольный, что не сумел сбить спесь с высокомерного собеседника.
А тот с прежним скучающим видом растолковывал свою мысль:
Я говорю об историях людей, подобных тебе, друг мой. Людей, которые волею судьбы очутились в этом вот мире.
А раньше они, такие же бедолаги, как я, жили в другом мире? не без яда уточнил парень, зачерпнув из вазочки горсть орешков и принявшись остервенело их грызть, почти не ощущая вкуса. Позволь предположить: в некоем многоцветном так?
О, ты осмелел, усмехнулся Людовик, глаза его залучились лукавством. Даже выговорил вслух запретное слово
Майкл покраснел:
Я не трус, если ты на это намекаешь. Я просто осторожен и умен в отличие от тебя, если на то пошло.
Пускай так, снисходительно допустил мужчина. Так вот, отвечая на твой вопрос: да, ты раньше жил в нормальном многоцветном мире. И ты не один такой вас много. И каждый прожил в той яркой реальности свою жизнь, получил свой опыт несовместимый с окружающей убогой красно-черно-белой действительностью. А потому ваши воспоминания, как бы правильно выразиться? Они подстроились под нынешнии реалии. Изменились согласись, гораздо удобнее заставить одного человека поверить, будто он одинок и переехал в новый город, чем перекраивать память нескольких людей, создавая новичку фантомных друзей «прошлого»прошлого, которого, по сути, нет. Я понятно объясняю?
Майкл тряхнул головой, словно хотел тем самым избавиться от наваждения, вызванного пространной тирадой Людовика. Все, что он сказал, звучало дико, моментами слишком туманно и пугающе знакомо. Каждая фраза Клондайкса вонзалась в Риверса незримым болезненным шипом, воскрешая хаотичные ассоциации. Парню чудилось, будто его ввели в некий транс, и интерьер кафе вдруг стал до странности ирреальным напоминающим неудачные декорации. Возникло чувство, что, стоит протянуть руку и дернуть за невидимый шнур, и мишура спадет, обнажив истинную картину миравозможно ту, о которой так настойчиво твердил Людовик.
«Он гипнотизер!»с испугом подумал Майкл, делая поспешный глоток кофе и пытаясь привести мысли в порядок. Теперь он старательно избегал взгляда мужчины напротивговаривали, смотреть в глаза людей, обладающих гипнотической волей, опасно такие личности умеют правильно подбирать комбинации фраз и внушать своим жертвам опасные мысли, внедрять совершенно ненужные идеи.