- Нет, ничего позорного она не совершила, - ответил Гораций. - Бог свидетель, мальчуган, у девчушки была благородная душа, и умерла она праведной смертью. На ее могиле нет камня, чтобы наш дом и дальше мог служить приютом таким, как она. Пообещай, что никогда и никому не расскажешь о том, что здесь нашел. Иначе ты причинишь боль десяткам, сотням потерянных душ, следующих по дороге, ведущей от рабства к свободе. Поверь мне, положись на меня и раздели эту тайну со мной. Надо же, как сложилось, в один и тот же день дочь от меня убежала и эта тайна наружу выплыла. Поскольку я не могу утаить ее от тебя, Элвин, пообещай крепко хранить наш секрет. Хорошо?
- Если я сочту благородным делом хранить его, сэр, - пожал плечами Элвин. - Но что ж это за великий секрет такой, если вы собственную дочь похоронили без могильного камня?
Глаза Горация расширились, после чего хозяин гостиницы расхохотался так, что чуть всех птиц в окрестных лесах не перепугал. Вдоволь нахохотавшись, он хлопнул Элвина по плечу.
- Здесь лежит не моя дочь, паренек, с чего это ты взял, что я ее похоронил? Это чернокожая девочка, рабыня-беглянка, умершая прошлой ночью на пути на север.
Тут и сам Элвин понял, что трупик слишком мал, это никак не могла быть шестнадцатилетняя девушка. В могиле лежала маленькая девочка.
- А тот малыш у вас в кухне, это ее брат?
- Сын, - поправил Гораций.
- Но она ж совсем младенец, - изумился Элвин.
- Это не остановило белого господина, который обрюхатил ее. Не знаю, мальчуган, как ты относишься к рабству, да и размышлял ли ты вообще на эту тему, но сейчас прошу тебя задуматься. Поразмысли над тем, как рабство позволяет белому человеку лишить чести юную девушку и по-прежнему посещать по воскресеньям церковь, пока девочка стонет от невыносимого стыда, вынашивая сына-ублюдка.
- Так вы мансипационист! [слово "эмансипационист" (сторонник равных прав) в устах жителей Америки Орсона Скотта Карда нередко теряет свою первую букву] - догадался Элвин.
- Наверное, - согласился владелец гостиницы. - Как и остальные праведные христиане, которые все в своих сердцах мансипационисты.
- Наверное, вы правы, - кивнул Элвин.
- Надеюсь, ты похож на меня, иначе, если пойдет молва, что я помогал рабыне бежать в Канаду, здесь мигом выставят свои дозоры всякие ловчие да гончие из Аппалачей и Королевских Колоний, и мне уже не придется никому помочь.
Элвин оглянулся на могилу и подумал о малыше, лежащем в колыбельке на кухне.
- А вы расскажете мальчику, где могила его матери?
- Когда он достаточно подрастет и поймет, что об этом говорить не следует, - ответил Гораций.
- Я сохраню вашу тайну, если вы сохраните мою.
Хозяин гостиницы изумленно вздернул брови и внимательно оглядел Элвина.
- Какие могут быть важные тайны у такого юного паренька, как ты, Элвин?
- Мне не особо хочется, чтобы всем в округе стало известно, что я седьмой сын. Я пришел сюда поступать в ученики к Миротворцу Смиту, чей молот, насколько я понимаю, стучит вон в той кузнице.
- И не хочешь, чтобы местные жители прознали о твоей способности видеть, что творится под землей.
- Вы правильно поняли ход моих мыслей, - кивнул Элвин. - Я буду хранить вашу тайну, а вы - мою.
- Даю слово, - сказал Гораций. И протянул Элвину руку.
Мальчик с радостью пожал ее. Мало кто из взрослых стал бы заключать такой договор с ним, неразумным мальчишкой. Но этот человек протянул руку, считая его за равного.
- Вот увидите, сэр, я умею держать слово, - сказал Элвин.
- Что же касается меня, то любой человек в округе может подтвердить, что Гораций Гестер ни разу не отступал от обещанного.