И тогда на меня свалилась огромная тяжестья в конце концов поняла, что натворила. Я отказалась от своего места в обществе, собственными руками разрушила право работать, жить и быть счастливойсломала своё будущее. Я всего лишь хотела быть чернильщицей, учиться, узнавать новое.
У меня не было выбора, попыталась объяснить я, даже не задумываясь, сколько правды в моих словах. Или, по крайней мере, выбор был очень ограничен: либо я работаю на вас, либо меня объявляют изгоем, забытой. Я посмотрела Лонгсайту в глаза. И раз уж пришлось выбирать, то я предпочла стать изгоем.
Это далеко не единственная возможность, грустно улыбнулся мэр, будто уговаривая капризного ребёнка.
«А если ты действительно всего лишь капризная девчонка, зашептал мне на ухо едва слышный голосок, зачем они с тобой возятся?»
Я отбросила с лица чёлку и посмотрела Лонгсайту в глаза:
Скажите: пустые действительно нам угрожают?
Стало очень тихо. В комнате было жарко натоплено, однако я вздрогнула от озноба.
И угроза эта куда более реальна, чем ты можешь себе представить, Леора, тихо ответил наконец Лонгсайт.
Я сглотнула подступивший к горлу ком.
Чего же вы хотите?
Он вздохнул:
Всего лишь мира, Леора для людей. Они доверились мне, и я за них в ответе, я их люблю.
Не понимаю он действительно любит людей или ему нравится видеть, как мы исполняем его желания?
Мэр снова заговорил:
Из искры недовольства одной юной чернильщицы быстро разгорится настоящее пламя. Одной твоей выходки было достаточно, чтобы смутить жителей, поколебать их веру. Ты пустая, но на твоей коже есть знаки. Твоего отца объявили забытым, но ты заставила нас его помнить. Ты посеяла семена недоверия. Я хочу, чтобы ты исправила свою ошибку. Вот зачем ты нам нужна. Да, конечно Он повысил голос, не давая мне вставить и слова. Действовать придётся тебе. Люди ждут. Они хотят увидеть, как ты поступишь. Так помоги нашему городу, своей семье и друзьямпокажи свою верность, искупи вину, и мы снова станем едины и сильны духом. Я знаю, как тебе доказать своё искреннее раскаяние.
Чувство вины охватило меня куда быстрее, чем гнев. На плечи мне будто опустился тяжкий груз. Из-за меня дрогнул мой маленький мирдрузья и близкие. Неотрывно изучая выражение моего лица, мэр Лонгсайт произнёс:
Ты пойдёшь в Фетерстоун.
Бессмыслица какая-то.
В Фетерстоун? Я не узнала собственный голос. За-зачем?
Потому что моё терпение на исходе. Я устал выносить вероломство и жестокости пустых. Пора с ними покончить. И поможешь нам ты. Мэр задумчиво улыбнулся. Поживёшь среди пустых. Сама увидишь, каковы они. А потом расскажешь мне, чего они хотят. И когда придёт время, пустые тебе доверятся, а ты выступишь против них, на нашей стороне. Кое-что нам известно о пустых наверняка, однако о многом мы только подозреваем. Больше всего я боюсь, что противник куда опаснее, чем мы полагаем. Джек Минноу прав: пока жив хоть один пустой, нам есть чего бояться. Джек уверен, что битвы между пустыми и отмеченными не избежать. Жители Сейнтстоуна не хотят войны. Мы привыкли жить в мире. Его улыбка лучилась великодушием, однако глаза поблёскивали сталью. Мне нужны доказательства злодеяний пустых, чтобы объединить наших граждан, сплотить их на борьбу. Поверь, Леора, я очень долго терпел. Будь на моём месте Джек Минноу, он бы давно выкурил пустых, вывел их на чистую воду, передавил как паразитов.
У меня есть выбор? едва слышно прохрипела я, когда наконец смогла говорить. Вы требуете, чтобы я уничтожила целый город.
К моему удивлению, ответила Мел:
Выбор есть всегда, моя милая. Она вздохнула и словно вернулась из мира безмолвных теней, заняв своё место, ожив до последней клеточки своего величественного тела. Выбор есть у каждого и у нас тоже.
Лонгсайт со вздохом откинулся на спинку кресла, однако взмахом руки позволил Мел продолжать. Её голос зазвучал как виолончельв нежной мелодии переплелись печаль и надежда.
Леора, ты и сама знаешь, что совсем не похожа на остальных.
Я хмуро смотрела на рассказчицуничего подобного я знать не знала, но она улыбалась, и, как раньше, её улыбка лучилась любовью. Верой.
Не только потому, что ты одновременно пустая и отмеченная, в тебе есть удивительная отвага.
Мел привычно кивала в такт словам, и я вспомнила, как её рассуждения поддерживали меня раньше, когда рассказчица была моей наставницей. Теперь приходилось держать сердце взаперти, не поддаваясь на сладкие речи.
В тебе столько огня, столько страстия никогда не встречала подобного. Вот почему твоя ошибка так ранила меня. Мы испугали тебя, потребовали слишком многого, и я признаю свою ответственность В кощунственном чтении имён забытых виновата я.
Я закрыла глаза. Была ли то моя победа или отступничество? Я прочла вслух имена забытых вместе с именами достойных. Я взяла на себя роль судьи, говорила от лица предков, правителей, всего общества.
Прошлое можно изменить. Мел произнесла это тихо, глухим голосом. Она наверняка знала, что её слова столь же кощунственны, сколь мои поступки. Однако рассказчица посмела произнести их в присутствии Лонгсайта. Скажем прямо: ты совершила преступление, и нам не составит труда предъявить тебе обвинение и потребовать суда. Ты знаешь, какая расплата тебя ждёт.
Я вздрогнула, вспомнив Коннора Дрю, отца Оскара, и то, как ему при всех, на площади, нанесли знак во́рона. Знак забытых. В тот день мой мир раскололся.
Однако правители Сейнтстоуна умеют прощать. Мел взглянула на Лонгсайта, и он в ответ приподнял бровь. Рассказчица встала. Всё можно исправить. И только ты можешь это сделать. Тынаша новая Мория.
У меня перехватило горло. Лонгсайт ничего не знал, но Мел могла ли она догадаться, что мои знаки пришли изнутри, проявились на коже, совсем как у Мории, прекрасной сестры из сказаний? Мел шагнула ко мне, давая разглядеть рисунки, покрывавшие её тело. Рассказчицанаша живая священная книга. Её голосом звучат сказания, которыми живёт Сейнтстоун. На коже Мел отражена наша история. Онаживое воплощение нашей веры.
Чтобы преодолеть пропасть, придётся построить мост. Мел подошла так близко, что я ощутила аромат благовонных масел, которые втирают рассказчице в кожу. У пустых есть тайны, которые необходимо раскрыть. Нам известно о дерзких набегах на окраины города, и в последнее время наши противники кражами не ограничиваются. Пустые намерены ослабить нас, они выжидают лишь подходящего случая, чтобы напасть. К сожалению, мы не знаем, когда будет нанесён удар. Мел печально посмотрела на меня. Мы не знаем, как сохранить мир. Пока не знаем.
При этих словах я взглянула ей в лицо, а потом повернулась к Лонгсайту. Услышав о мире, мэр непроизвольно скривил губы. Казалось, он едва сдерживает нетерпение или даже голод.
Когда-нибудь пустые и отмеченные снова станут одним народом, продолжала Мел. Такой день обязательно наступит. И чтобы приблизить его, Леора, нам следует проявить сострадание.
Я лишь сверлила рассказчицу непонимающим взглядом. К чему она ведёт?
Лонгсайт вздохнул:
Они украли наши истории, переврали в них каждое слово, превратили их в яд, сводящий с ума. Пустые, как мы их называем, вовсе не олицетворение зла. Большинствосами жертвы обмана. Их необходимо вернуть на путь истины, добродетели. Они должны услышать правду.
Мел говорила искренне. Она верила в наше учение, в силу его спасения. Однако Лонгсайт, слушая Мел, вовсе не светился от удовольствия. Подозреваю, что, не будь рассказчица столь уважаема в Сейнтстоуне, мэр давно заставил бы её замолчать. Интересно, что им движет? Похоже, за маской сочувствия он прячет холодный расчёт. Важны ли для него наши истории, как для Мел, или он всего лишь стремится стереть пустых в порошокраз и навсегда?
Так кем мне предлагают стать: мостом доверия или тайным оружием?
Есть такая старая-старая сказка. Нежный голос Мел обволакивает, сопротивляться ему невозможно. Этой истории не найти на моей коже. В ней говорится о том, что однажды сёстры воссоединятся и принесут всей земле мир. Мел помолчала, давая мне осознать сказанное. Есть только два способа исполнить предсказание, моя милая: добром или силой оружия. Пустые должны покориться.