— Но советники Атласа на восходе солнца потеряли юношу! Верь-не-верь, главы Палаты лицом к Священным холмам ручались за его здоровье, а Валентин Лунин не отвечает на призывы по воздуху…
— Вы имеете в виду телефон? — поморщился Питер Лотт.
— Да, да, телефон… Мы нашли телефон Игоря Лунина в Петербурге, но тот дал клятву, что не знает, где его племянник. С дядюшкой заключили малый гранитный договор, чтобы он рядом с матерью Валентина превращался в рыбу. Мать верит, что юноша у нас, в деревне, она занята в Петербурге и, верь-не-верь, не сознает размеров бури. Слишком большие горести и много золота бедную женщину ударило…
— Значит, они не долетели до Красноярска? — Это спросил мой папа. — Лукас тоже пропал?
— Оба растворились в пути. Причем у мальчика был британский паспорт. Негоже принимать в душу черные мысли, но… мальчик пропал.
Я переглянулся с сестрами. Обе старшие успели познакомиться с Валентином еще в России, им ничего не надо было объяснять. Странное дело, чем взрослее мы становимся, тем чаще разговариваем, не размыкая губ. Мама говорит, что это нормально, особенно в первой фине, то есть среди ближайших родственников. Мы поглядели друг на друга, и мне передался их трепет. Двоюродная сестра Бетси, дочка дяди Самюэля, слушала, раскрыв рот.
— Как же вы могли позволить такую беспечность? Ведь нам тоже были обещаны черепахи! — проворчал Питер Лотт. — И где же хваленая ловкость атлантов, если для них мальчишка так ценен? Или им уже все равно?!
— Им не все равно… — вместо Сани ответил дядя Эвальд, — Как я понимаю, на сегодняшний день, кроме этого самого Лунина, никто не может магических зверей почковаться заставить…
Донеслось тонкое пиликанье: дядя Эвальд набирал номер на сотовом телефоне. Все сидели очень тихо, поэтому я сразу расслышал шаги. И Каролина расслышала, и братья Дрю; мы все повернули головы к темной дороге. Потом и малыши прекратили играть. Они сбились в кучу, недоверчиво вглядываясь в темноту. Минуту спустя я уже знал, кто бродил по стоянке. Я знал человека, которого втайне привез дядюшка Эвальд. Она шла по тропинке почти беззвучно и издалека улыбнулась мне. Она тоже кое-что умела, хотя не принадлежала к народу Холмов. Например, я совершенно точно был уверен, что никто из моих обычных приятелей не разглядел бы меня с такого расстояния среди массы таких же лохматых гостей.
Боевой наездник атлантов, женщина по имени Мария.
«Вот оно! — подумал я. — Сейчас она зайдет в дом и скажет, что… забирает Анку…»
— Нарушены три запрета, — дядя Эвальд говорил очень тихо. — Фэйри ввязались в войну между обычными и людьми Атласа. Фэйри использовали свои способности для спасения обычных, и по просьбе обычных. И третий запрет тоже нарушен — Фэйри пришлось оставить письменное свидетельство. Мы расписались на новом договоре…
Для того чтобы услышали Фэйри, совсем необязательно кричать, можно вообще обойтись ночным языком Холма. В обычном древнем языке Холма есть буквы и слова, а ночным пользоваться очень непросто. Во всяком случае, я научился понимать, но говорить пока не умею.
Дядюшку слышали все двадцать семь дальних и ближних родственников, собравшихся в нашем доме. В гостиной сидели пожилые мужчины и женщины, но не было семейных пар. Внутри поместились только главы семей, те, кого дядя Эвальд сумел оповестить. Я знал тетю Берту, Питера Лотта и еще троих, которых видел давно, на праздниках Урожая. Еще до того, как мы уехали в Россию. Почти все из нашего графства, но двое прибыли из Уэльса и четверо с островов. Те, кто мог добраться до нас очень быстро…
Мария легко поднялась по ступенькам. Она была очень высокая и наверняка немало весила, но двигалась бесшумно, как леопард.