Прежде Киллиан уже несколько раз заглядывал сюда, но всегда в сопровождении Айвора и ночью а вот днём видел это прелюбопытное местечко в первый раз.
На первый взгляд оно ничем не отличалась от бесчисленных базаров и рынков Дублина. Прилавки, уличные разносчики, торговцы чаем, пирожками, кресс-салатом и печёным картофелем, женщины с необъятными корзинами для покупок, дети, собаки, уличные воришки, разносчики газет Но, если приглядеться, можно было заметить прячущиеся в тёмных нишах ступени, ведущие отнюдь не в аккуратные лавки, вроде магазина писчих принадлежностей на Конном проспекте, а в мрачные заведения, где окна густо затягивал ядовитый плющ, а на витринах встречались жутковатые диковинки, вроде чумного дыхания в склянке из мутного стекла или черепа карлика-циркача.
По заверениям Айвора, Морин обитала в одной из таких особенных лавочек, попасть куда без приглашения или острой нужды было невозможно.
Так-так, пробормотал Киллиан, застыв в самом начале улицы. Значит, недалеко от покосившегося дома с проваленной крышей, у порога растёт куст жимолости, а на двери приколоты ягоды остролиста О, вот и нужное место!
По ступеням, почерневшим и шатким, Киллиан поднимался с осторожностью. Толкая дверь, украшенную алыми, словно только что сорванными ягодами, он ожидал, что из лавки повеет сыростью и гнилью, и сильно удивился, почуяв густой запах копчёностей, как в колбасном ряду.
Кого-кого занёс южный ветер, недобрый ветер? проскрипел из темноты голос, подходящий высохшей от времени старухе или ожившему тележному колесу. Ну-ка, отзовись, назовись да покажись!
Киллиан хотел было громко представиться, но вспомнил советы Айвора и вовремя прикусил язык. Называть своё имя колдунам и фейри худшая глупость, которую можно натворить.
Я, э-э-м, от Айвора. Он извиняется и шлёт букет нарциссов, выпалил Киллиан на одном дыхании и приготовился бежать, пригибаясь и петляя, если что не так пойдёт.
Но нарциссы, видимо, смягчили гнев хозяйки дома.
Ах, паршивец, помнит, что мне любо, мечтательно проскрипел голос и дотошно уточнил: А он сильно извиняется, от души?
Да какая ж у фейри душа, пожал плечами Киллиан и добавил: Но не врёт, кажется, правда сожалеет.
И смертных мальчишек с извиненьями посылает? Вот ведь трус, причмокнули в темноте. Ладно, ступай ближе и давай мне цветы. Посчитаем, что простила я этого обалдуя. А больше ничего не передавал, цветочки только?
Ещё вопрос передавал.
В темноте фыркнули.
Кто б сомневался.
Киллиан осторожно подошел ближе, ожидая увидеть в любой момент старуху, карлицу или какую-нибудь фейри-полукровку с ослиной головой и, когда разглядел хозяйку, не сумел не сдержать изумлённого возгласа.
О Вы Морин?
Она самая, кто ж ещё, белозубо улыбнулась девица в тёмном вдовьем платье, сидевшая за прядильным станком. Косы у неё тоже были черны, как ночь, и обвивались вокруг головы царским венцом. На щеках от улыбки играли ямочки, как у пастушки с пасторальной картинки. И лишь одно портило впечатление жуткий багровый шрам на шее, похожий на след от верёвки у висельника. Что стоишь, иди сюда. Или спужался?
Нет, не моргнув глазом, соврал Киллиан. Я просто наповал сражён вашей красотой. Мои комплименты, прекрасная леди
Морин рассмеялась, слегка запрокидывая голову.
Ай, льстец! Ну, считай, задобрил. Чего там от меня ему надо?
Передав куцый букетик хозяйке, Киллиан осторожно произнёс:
Айвор хотел бы знать, не встречались ли вам недавно новые лица на Полынной улице. И люди с этим, как его с сагарисом.
Морин, принимая цветы, привстала из-за станка и оперлась на прилавок.
Чужаков, значит, ищет Да ещё с сагарисом И для чего, коли не секрет?
Здравый смысл подсказывал, что Морин лучше не лгать. Но и правду Киллиану говорить не хотелось, а потому он ответил уклончиво:
Поговорить, наверно. Для начала. Кто-то что-то украл у кого-то, а нам теперь это где-то искать надо.
Морин прыснула смехом.
Вот, значит, как? А что мне будет за то, что я видела?
Киллиан потупился, уткнувшись взглядом в неметёный дощатый пол.
Гм Вас поддержит то, что вы поспособствуете торжеству добра?
Вот ещё, глупость какая, возмутилась Морин и взмахнула букетом. Пусть придёт ко мне, сам, как в старые времена.
Я ему передам, смиренно пообещал Киллиан.
Воцарилось долгое молчание. Никто не хотел заговаривать первым, потому что либо Киллиан должен был уступить и распрощаться, обещая привести Айвора к обиженной торговке, либо Морин сдаться и рассказать, что знает, вперёд платы.
Киллиан тяжко вздохнул.
Морин крутанула колесо прялки.
Киллиан переступил с ноги на ногу.
Морин передёрнула плечами.
Киллиан уставился ей в глаза.
Морин фыркнула.
Киллиан взъерошил волосы пятернёй и застенчиво улыбнулся.
Морин зарделась и отвела взгляд.
Ну, ладно Так уж и быть. Тем более что мне тот негодяй тоже насолил, сил нет терпеть. Да, появился один чужак три дня назад. Ходил всё по лавкам да выспрашивал, не видели ли мы девицу-красавицу, босую да в одной рубашке. Я у него перед носом дверь захлопнула, так он меня обложил, да ещё не по-нашему. И тем же вечером гроза разыгралась, молнией ударило так, что флюгер расплавился. Кабы у меня под стрехой лавровая ветка не лежала знать, и весь дом бы сгорел Не иначе, как чужак наворожил. И был он высок, хром на левую ногу, одет в балахон какой-то не поймёшь, то ли женская рубаха, то ли кафтан до полу, а к поясу у него приторочен был махонький топорик. Топорище дубовое, а сам топор серебряный, обоюдоострый. Таким ни дров не наколешь, и в битве доспех не прорубишь. Такой топор родня серпу золотому, загадочно произнесла Морин. А пахло от чужака дымом да речной тиной.
В наступившей тишине шелест колеса прялки слышался удивительно отчётливо. Киллиан с опозданием заметил, что ни кудели, ни спрядённой нити не было, как не было и ни одного товара на прилавке.
Гхм Благодарю вас за помощь, Морин. Вашу просьбу я Айвору передам и прослежу, чтоб он не отмахнулся от неё насколько это в моих силах, конечно.
Проследи, благосклонно кивнула она. Коли выйдет у тебя что глядишь, и уважать начну.
Это будет честью для меня, заверил её Киллиан. До встречи, мэм!
Морин только махнула рукой и села обратно к прялке. Уже стоя на пороге, Киллиан оглянулся и решился спросить:
Простите мне любопытство, мэм Но чем торгуют в вашей лавке?
В ответ на простой вопрос Морин рассмеялась точно тележное колесо проскрипело.
А о том тебе рано знать, Киллиан, сын Гэвина. Слишком юн и чист ещё. Ступай, пока я не передумала.
Киллиан вспомнил, что до сих пор не называл Морин своего имени и выскочил из лавки, как пробка из бутылки с игристым вином. Несмотря на тёплую погодку и яркое майское солнышко, его бил озноб.
«Дорогой партнёр, не мог бы ты в следующий раз ссориться с менее опасными колдуньями? Это было бы так любезно с твоей стороны!»
Мысленно истекая сарказмом, Киллиан возвращался по шумным улицам мимо скрипучих кэбов, напоминающих о голосе Морин, мимо жмущихся друг к другу домов с высокими окнами, обгоняя неторопливо совершающих моцион дам в пышных платьях и умопомрачительных шляпках, уступая дорогу посыльным и навязчивым лоточникам Увязнув в невесёлых раздумьях, он едва не проскочил лавку МакКормака. Расплатившись за хлеб мелкой монеткой, Киллиан свернул в проулок и отправился домой короткой дорогой.
Айвор обнаружился прямо в саду, в ветвях старой яблони. Разумеется, недовольный и с книгой в руках.
Она проснулась, сообщил он с ходу. Вилья. И я ей не понравился.
Ты её обидел? забеспокоился Киллиан.
Ещё чего, фыркнул Айвор и спрыгнул с дерева. Нет, она просто позавидовала моей красоте. Ты разузнал что-нибудь полезное?
Как сказать задумался Киллиан. Во-первых, Морин просила передать, чтоб ты к ней зашёл.
Айвор насторожился.
Она сильно злилась?
Не очень, подумав, ответил Киллиан. Скучала, скорее. Учти, я за тебя поручился, и только поэтому она мне кое-что рассказала. Так что не вздумай увиливать.