При виде такого количества золота суровый господин преобразился на глазах.
О, сашем такой спешка? Нушно фсё посшитай.
Считать нет времени. Василий выложил на стол две пригоршни монет. Этого хватит?
Совсем опупел! простонал Арнольд.
Владелец игорного дома спешно сгрёб золото в карман.
О да! Я думай, тут фсё ферно! Я ошень дофолен!
Оставив себе несколько монет, Василий протянул ему кошель, полный на три четверти.
Держи. Будешь кормить, поить и одевать брата, пока я не вернусь. На игру ему выдавай червонец в неделю, не более.
Всего червонец?! возмутился Арнольд. Это ж курам на смех!
Василий в упор смотрел на владельца игорного дома.
Ты хорошо понял? Если денег не хватит, вернусь доплачу. А сплутуешь прибью.
Владелец сделал протестующий жест.
Я шестный шелофек. Я никогда не плутовать. Он встряхнул кошель царевича, и золото весело звякнуло. Этого надолго хватать. Я фсё делай, как фи мне фелеть.
Василий хлопнул его по плечу.
Ладушки, до встречи. Приберись тут, кивнул он на поверженных амбалов и зашагал к двери.
Ну, Васька! Ну, жмот! бросил ему вслед Арнольд. Погоди, я припомню тебе червонец в неделю! Ох, припомню!
Давай-давай, упражняй память, парировал Василий, закрывая за собой дверь.
Из игорного дома он прямиком направился в трактир через улицу. Народу там было тьма тьмущая. Все тонуло в облаках табачного дыма, и лихо наяривал оркестрик: скрипка, флейта и барабан. Гвалт стоял неописуемый. Едва отыскав свободное место, Василий-царевич заказал ужин и огляделся. Брата среди подгулявшей публики не было. Обслуживал Василия вертлявый мужичонка, оказавшийся, на удачу, хозяином трактира. Расплатившись за ужин, царевич принялся его распрашивать о среднем брате. Трактирщик малость пошмыгал носом, однако темнить не стал.
Есть такой парень, признался он. Кушал тут много, девок угощал пока без штанов не остался. Теперь я его, грешного Тебе-то он зачем?
Земляк он мой. Привет я ему привёз от родителя.
Что же, дело доброе. Парняга этот, оказалось, деликатесы готовить мастак. Я его к плите приспособил. Пойдем провожу. Только особо долго не трепитесь. Клиентуры, вишь сколько.
Василий проследовал за трактирщиком на кухню. Средний брат, Бертольд, в поварском колпаке колдовал над большой дымящейся кастрюлей: что-то подсыпал, помешивал, пробовал на вкус. Его пухлая физиономия лоснилась от пота и удовольствия. Трактирщик принюхался, как борзая на охоте.
Дух отменный, оценил он. Что готовим?
Луковый суп по-марсельски, похвастался Бертольд, оборачиваясь. Сожрать мне барсучий хвост, Васька! Ты как здесь оказался?!
Проездом в Китай, ответил Василий.
Бертольд покраснел, уперся взглядом в кастрюлю и принялся остервенело вращать в ней половником.
Так уж получилось, пробормотал он. Стечение обстоятельств, чтоб у меня брюхо раздуло.
Трактирщик деликатно шмыгнул носом.
Вы тут не долго, предупредил он и ринулся на зов клиентов.
Бертольд не отводил взгляда от кастрюли.
Где Арик? полюбопытствовал он после молчания.
Спасибо, что спросил, усмехнулся Василий. Попробуй сам догадаться.
Проигрался в пух и прах?
Даже лошадей и карету.
Волдырь мне на язык, я его повешу!
Весьма обяжешь. Если, конечно, тебя не затруднит пересечь улицу.
Пропустив колкость мимо ушей, Бертольд осведомился:
Папаша злиться?
Нет, танцует от счастья.
Чёрт! Понимаешь, обстоятельства так сложились
Не надо речей, перебил Василий. Дожидайся меня здесь. Вернусь с целебной водой, заберу вас с Ариком, и двинем домой вместе.
Отличная мысль, брат! Так и сделаем! Просиявший Бертольд поднёс ко рту Василия половник. Попробуй, каков супец!
Василий попробовал.
Хм! причмокнул он.
Каково?
Соли не хватает, а прянностей чересчур.
Что-о?! обиделся Бертольд. Васька, ты говнюк!
Я тоже рад был с тобой повидаться. Василий пошёл прочь из кухни.
А вслед ему неслось:
И состаришься говнюком! И внуки твои будут говнюками, уксус мне в гортань!
Отыскав в толчее хозяина трактира, Василий-царевич прикупил у него еды на дорогу и велел упаковать отдельно копченый бараний бок. Затем, вскочив на коня, поскакал назад к перекрестку.
Не проехал он и версты, как путь ему преградили два молодца с дубинами в руках. Царевич притормозил. И тут же еще двое с дубинами, возникнув из темноты, отрезали ему путь назад. По обеим сторонам дороги шелестел густой лес.
Приехали! Слазь! просипел бандит в надвинутой на лоб шляпе.
Зачем? осведомился Василий.
В ответ раздался хохот.
Ему невдомёк! Вразуми его, Сява!
И Сява крутанул дубиной.
Слазь! вновь просипел он. А то ноги переломаю!
Царевич узнал голос одного из «метателей ножей» в игорном доме.
Никак очухались? усмехнулся он.
Ага, подтвердил тот, кого называли Сявой. Щас поквитаемся. Сперва от денег тебя облегчим, а после рёбра пересчитаем.
Не сбейтесь со счёта, посоветовал Василий, берясь за рукоять меча.
Сява гоготнул.
Не собьемся. Мы это как его специалисты.
Царевич соскочил с коня.
Сейчас проверим.
До проверки, однако, дело не дошло.
В тьме сверкнули два желтых глаза, и откуда ни возьмись появилась огромная волчица. Словно демон мрака, взметнулась она в прыжке и без усилий перекусила бандиту кисть руки, державшую дубину. Рука с дубиной рухнули на землю. Незадачливый Сява заорал от боли и ужаса. Конь царевича, как тогда на перекрестке, заржал и встал на дыбы. Грабители, оглашая ночь воплями, пустились наутек. Василий кое-как утихомирил коня.
Волчица присела на задние лапы.
Ну как, оттянулся? прорычала она.
Кто тебя звал? буркнул царевич.
Волчица смотрела на него, чуть склонив голову набок.
Я гуляю, где захочу, фехтовальщик.
Я бы сам легко с ними справился.
Может, да, а может, нет. Я не могу рисковать.
Что ты имеешь в виду?
То, что должна одолеть тебя в поединке.
Опять за свое! Я обещал: вернусь из Китая, тогда
То ли вернёшься, то ли костьми ляжешь. Мне это не подходит.
Царевич вскочил на коня.
Рыжая, ты меня достала.
Взаимно, парировала волчица.
Василий улыбнулся.
Значит, расстанемся без слёз. И он поскакал к перекрестку дорог.
Смотри, не свались в яму! пожелала ему волчица.
Не объедайся волчьими ягодами! отозвался царевич.
Доехав до камня на перекрестке, он свернул на ту дорогу, где, если верить надписи, проблем не оберешься. Луна скрылась в тучах, и стало темно хоть глаза выколи. Разумно было заночевать в лесу.
Расседлав коня, чтоб он мог пастись, Василий развёл костёр и принялся за нехитрую трапезу. Рядом с собой он положил копченый бараний бок, от которого не отъел ни кусочка. Тишина в лесу была необычайная: ни ветерка, ни шороха, ни крика ночной птицы. Сидя на расстеленном плаще, царевич впал в дрему, однако вдруг ощутил сильный озноб. Хоть костёр полыхал во всю, но потянуло таким холодом, будто вместо лета вмиг наступила зима. Стряхнув сонливость, Василий огляделся.
Внезапно перед ним возник человек, в пестром одеянии и с чалмой на здоровенной голове. Человек этот висел в двух-трех дюймах над землей, и сквозь него просвечивался огонь костра. Глаза незнакомца взирали на царевича с лютой злобой, а тонкие губы беззвучно шевелились со змеиной ухмылкой. От холода у Василия застучали зубы, и он непроизвольно потянулся к мечу. Однако рука его онемела. «Ну вот, подумал царевич, будучи не в силах шевельнуться, проблемы начались». Меж тем бесплотный человек в чалме приблизился и протянул руку к его лицу. Словно тысячи игл вонзились в кожу Василия, причиняя нестерпимую боль. Он собрал всю свою волю в попытке сбросить чары, но тело ему не повиновалось. Призрак беззвучно захохотал, и от смеха лик его сделался воистину ужасным. Из пышного рукава он извлёк стилет, бесплотный, как он сам, и замахнулся, направив остриё царевичу в глаз. Застывший Василий не мог даже отклониться.