Исполин отодвинулся. Сказал:
Я смотрю, без меня обойдетесь. Пойду перекушу немного, и, переваливаясь, пошел к кибитке Абдикена.
Эй, мерзейший из тварей, позвал Сасыкбай, подходя к пленнику. Слышишь, женщины кричат? Знаешь, почему?
Разбойник покачал головой. А потом закричал.
Потому что старик с возгласом: "Вот почему!" всадил топор ему в плечо. Вытащил, снова замахнулся. Брызнула кровь. Разбойник завопил на весь аул, в ответ залаяли собаки.
Кармыс подскочил к аксакалу, удержал руку. Покачал головой, заметил:
Я же предупреждал, Битбай.
Сасыкбай, тяжело дыша, проревел:
Голову сниму, сатанинское отродье! и замахнулся заново.
Стрелок оттащил его в сторону.
Я скажу, я все скажу, закричал Битбай, прекратив вопить. Наша стоянка у речки Сарысу, где раньше аул Айбас бая стоял.
Сколько у вас человек?
Раненый пробормотал сквозь зубы:
Около двадцати осталось.
Кармыс подошел, схватил пленника за ворот, приподнял.
Точно? Почему так мало?
После смерти Шоны большая часть ушла на юг. Осталось мало. Не бейте меня, пожалуйста.
Кармыс отпустил татя.
Хорошо. Я тебе верю, и спросил у Сасыкбая. Нам бы водички и трав?
Для него, что ли? спросил старик. Может, ему еще ноги помыть? Он нам больше не нужен. От ворона сокол не родится.
И швырнул в татя топор. Орудие пролетело мимо стрелка, и воткнулось Битбаю лезвием прямо в лоб. Пленник откинулся назад с расколотой головой.
Ого, удивился Кармыс. Научи так кидать, аксакал. У вас все такие умельцы?
Сасыкбай пригладил взъерошенные волосы. Ругнулся, пошел обратно в аул.
Жаль, Битбай не успел все рассказать, вздохнул Кармыс. Надеюсь, собаки его не обглодают, пока ужинаем.
И пошел, насвистывая, вслед за стариком. Ерофей постоял чуток, и побрел за ними.
Ужинали в другой кибитке, рядом с абдикеновской. Тускло горели светильники с бараньим жиром.
Собрались все семеро заступников.
Перед Тауманом уже лежала груда обглоданных бараньих костей. Остальные угощались потихоньку.
Ерофею кусок в горло не лез. Отведал телятинки немного, похрустел луковицей. И пил кумыс задумчиво.
Рядом сидел Атымтай, кидал в рот куски мяса.
Двадцать человек? переспросил Серке у Кармыса. Прекрасное известие. Всего делов-то. Завтра съездим и передавим, как крыс.
Да прям сейчас поехали, предложил Тауман с набитым ртом. Откинулся назад, на кошму, закрыл глаза, захрапел.
Ух ты, какая! прошептал вдруг Атымтай.
На одну из девушек, из тех, что блюда подавали, оказывается, засмотрелся. Все они укрыли волосы и лица платками, только глаза видны. Чего он там разглядеть умудрился? Разве что цвет косынки, ярко-красный, привлек внимание.
Юноша коснулся руки девушки, она как раз взяла пустую пиалу, прошептал:
Тебя как зовут, красавица?
Незнакомка отдернула руку, уронила пиалу. Опустила голову, выскользнула из кибитки.
Атымтай, напомнил Серке. Тебя вроде в другом ауле невеста дожидается?
Юноша потупил взгляд. А Кармыс заметил:
Малец, а ты уверен, что под платком не старушка какая-нибудь? Видишь, как она распереживалась?
После трапезы в кибитку вошел Абдикен. Сообщил:
Мы позаботились о ваших конях. Отдыхайте здесь, сейчас приготовят постель.
Приятели вышли из кибитки, подышать свежим воздухом. Только Тауман горой лежал на прежнем месте. Серке держал факел, освещал дорогу.
Женщины, среди них незнакомка в красном платке, прошли мимо с кошмами в руках. Атымтай очутился рядом, поскользнулся, схватился за девушку. И как бы нечаянно сорвал платок.
А там обнаружилась седовласая бабка с морщинистым лицом. Сердито выхватила косынку, проворчала:
Осторожнее, косорукий, и прошла в кибитку.
Парнишка засмущался, ушел в темноту.
Я тебя предупреждал, засмеялся Кармыс.
Ерофей добрался до постели и сразу уснул.
***
Выехали поутру, солнце еще не встало.
Кони отдохнули. Ерофей сидел на Каурке. Сасыкбай поехал с ними, указывал дорогу.
Рядом ехали Кармыс и Заки.
Надеюсь, Абдикен не передумает из-за того, что с бандитами быстро управились, сказал лучник.
Ты насчет табуна в пятьдесят голов? Уговор есть уговор, ответил Ерофей. Мне Абдикен честным показался.
Хорошо бы. Сейчас многие обещают, а потом пропадают. Как хотите, но если он и впрямь подарит табун, я завяжу с разъездами, сказал лучник. Поеду в родной аул, осяду там. А ты куда подашься, северянин?
У меня дела в Чач-граде.
Заки поднял голову.
И у меня есть.
Может, вместе поедем?
Душегуб подумал, затем покачал головой.
Нет. Лучше тебе не ездить со мной. Опасно. Да и под ногами путаться будешь.
Ерофей пожал плечами.
Когда солнце поднялось над горизонтом, добрались до Сарысу. По берегам речки тянулись густые заросли и низкорослые деревья. Потихоньку двинулись вдоль русла.
К полудню остановились у брода.
Вон за теми холмами стоял аул Айбаса, показал Сасыкбай.
Серке кивнул.
Понятно, и приказал. Готовьтесь. Немного отдохнем и пойдем на Кокжала.
А сам вынул меч из ножен.
Ерофей зарядил пищаль и пересел на Сивку. Тауман помахал палицей, засунул в рот кусок вяленой баранины. Беррен вытащил сабли. Атымтай взял копье. Кармыс натянул тетиву лука и чуть позвенел, как струной гуслей.
Заки поехал дальше. Обернулся, пояснил:
Я со спины привык нападать. Как начнется потеха, присоединюсь.
Сасыкбай достал топор.
Старик, может, в стороне постоишь? спросил Кармыс. Твое время прошло.
Когда голову Кокжалу снесу, тогда отойду в сторонку, ответил дед, и добавил, по обыкновению. Хороши дела завершенные.
Пересекли речку. Направили коней по тропке на вершины холмов.
За холмами открылась небольшая долина. В долине, в тени деревьев, у ручейка, виднелись люди в разноцветных одежах. И впрямь немного, чуть больше десятка. Рядом костерок, кибитка, кони пасутся.
Это они, сказал Серке.
И пришпорил Журдеку.
Отряд помчался к татям. Копыта коней подняли тучу пыли.
Их заметили, да поздно. Закричали, побежали за оружием.
На полном скаку маленькая рать ворвалась в лагерь.
Ерофей осадил лошадь, навел пищаль.
В спину ближайшему татю.
Тот успел обнажить саблю, бежал навстречу.
Ерофей выстрелил.
Грабителя отшвырнуло назад.
Рядом промчался Тауман, врубился конем сразу в троих противников.
Махнул палицей.
Ударил одного, второго.
Черепа татей треснули.
Кровь и мозги полетели во все стороны.
Сбоку подскочил еще один, пробовал ткнуть великана копьем.
Не вышло.
Свистнула стрела. Вонзилась злодею в горло. Он заклокотал, брызгая кровью изо рта. Упал.
Ерофей тем временем закинул пищаль в седельную суму. Выхватил бердыш, взялся покрепче.
Погнал Сивку вперед. Туда, где Серке верхом на коне сражался с двумя пешими бандитами.
Ерофей налетел на одного, опрокинул.
Нагнулся, вогнал секиру в спину лежащему.
Обернулся.
Серке выбил саблю у противника, рубанул мечом по шее.
Глянул на московита. Крикнул:
Где треклятый Кокжал?
И впрямь, куда подевался? Ерофей огляделся. Лиходеев перебили, как котят. Атымтай гонялся за последними, пронзал копьем. Раненые лежали на земле, стонали. Сасыкбай раскалывал им головы топором.
Нет старшого татя. Как сквозь землю
И тут Заки, откуда-то издалека, закричал:
Берегись!
Ерофей глянул на вершину холма. Что за диво дивное?
Из-за сопок показались еще люди. Много, весь холм усеяли. На боку сабли, в знакомых пестрых одежах. Благо, что пехом идут, коней где-то оставили. А передом шагал давнишний детина с толстой шеей, платок белел на голове. Вот он где Кокжал, оказывается.
Кто говорил про двадцать разбойников? свирепо спросил Серке. Их не меньше двух сотен.
Кармыс опустил лук.
Попутал нас Битбай. Обманул, как детей.
Тут и Кокжал заметил неладное. Заревел, побежал к незваным гостям. Остальные следом за ним.
Серке крикнул:
Уходим. Их слишком много.
Развернули коней. Поскакали прочь. Сасыкбай на ходу оглянулся, погрозил ворогам топором. Лезвие испачкано в крови.