Семен, это твое место. Проскользнешь тихо к опушке, устроишь лежбище и будешь смотреть за деревней. Навоз конский не забудь выставить пред собой, а то собаки тебя учуют. Странно, что татары их не перебили.
Да, сделаю.
Пред выходом Горбуша набрал навоза и раздал его по пути ратникам. Все они знали, что это надежная защита от собак.
Зорин осторожно пошел к деревне.
Идем дальше, распорядился Гранов, саженей через десять указал на Горбушу и проговорил: Тебе, Зосима, следует тут сделать то же самое, что и Зорину.
Уразумел, ухожу.
С остальными ратниками Владимир пошел в обход деревни. Они обогнули Колодку по балке, что тянулась из леса до самой реки.
Потом Гранов поднялся по склону и тут же спрятал голову. В десяти саженях от него располагался загон, в котором сидели, лежали и стояли полоняне. Пересчитать их не было никакой возможности. Подойти тоже, потому как их охранял десяток крымчаков. Они объезжали загон, плетками отгоняли людей от городьбы. Это делали пятеро татар. Все прочие расположились на стороне деревни. Они разожгли костер, коней привязали к кольям изгороди, расселись вокруг огня и жарили на вертелах куски мяса. Уже стемнело, и задача ертаула усложнилась.
Вдруг внизу раздался приглушенный вскрик. Гранов напрягся, глянул на загон и убедился в том, что охранники ничего не услышали. Он обернулся и увидел, что Талый и Агранов навалились на какого-то мужика.
«Неужто крымчак из охраны?» подумал Владимир и спустился в балку.
Оказалось, что опричники повязали не татарина, а обычного русского мужика. В стороне валялся топор.
Талый выпрямился и сказал:
Хорошо, что заметили мы этого лешака. Выскочил из канавы и прямо на нас с топором бросился. Отбились, скрутили.
И кто он?
Не знаю, но думаю, что местный. Увернулся от татар.
Подымите его.
Агранов поднял мужика, руки которого были крепко связаны сзади.
Ты откуда тут взялся? спросил Гранов.
Тот недоверчиво осмотрелся и проговорил:
Свои, что ли?
Это кому как. Отвечай, кто ты и зачем тут.
Ну да, точно свои. Вы откуда объявились? Да развяжите, бугаи. У самого силы немало, а вы вон как ловко и топор выбили, и уложили на землю. Обучены, стало быть.
Ты от ответа не уходи!
Да из деревни этой я, Ипат Волин.
Сумел уйти от крымчаков?
Мужик посмотрел на ратника и сказал:
Так вся деревня на тот берег ушла.
Воины переглянулись, и Гранов спросил:
Как ушла?
Обыкновенно. Прознали про татар, похватали скарб, сколько унести можно, скотину, коней, да к плотам и к тому берегу. А там в лесу у нас острожек заранее подготовлен.
А как прознали про крымчаков? поинтересовался Агранов.
У нас мужик был на селе. Как раз только выехал, так татары и объявились. Поглядел он, что творят изверги, да в деревню галопом. Голова наш Федор Баксин тревогу поднял, вот все и ушли.
Слава Богу, что хоть деревня не пострадала.
Как это? Это пока крымчаки стоят в деревне, они ее не трогают, а завтра пожгут все, отстраивайся потом заново. Так что еще как пострадает.
Главное, в полон вас не взяли.
Это так. Я смотрел на бедолаг из села. И жалко мне их, особенно детишек да девиц, а чего поделать? Но решил отомстить. Задумал хоть одного татарина зарубить. А то ведут себя как хозяева.
Что бы ты один сделал? спросил Гранов.
Сказал же, хоть одного, но прибил бы.
Ладно. Ты давно здесь?
Да еще после обеда через реку переправился и в эту балку зашел. Смотрел, как обустраиваются крымчаки.
Это хорошо. Значит, видел многое, чего сейчас уже не разглядеть.
Да как сказать. Видел кое-что.
Поделишься?
Так вы все одно заставите.
Талый усмехнулся.
Догадливый.
Гранов велел ему смотреть за деревней, сам же продолжил разговор с мужиком:
Ну и что видел?
Мужик почесал затылок и заявил:
Ты сначала скажи, кто вы будете? С виду ратники, только откуда здесь?
Узнаешь. Всему свое время. Отвечай на вопрос.
Что видел? Крымчаков, полонян из села, которых посадили в загон, да все, что происходило в деревне. Отсюда она хорошо видна. Старший у них их сотник Айтуан, коли не путаю. Так вроде его называли степняки. Он и помощник его встали у головы Баксина, это вторая изба от загона по правой отсюда стороне. Десяток сразу у загона с полонянами остался. Другие крымчаки начали скотину, что с собой привели, резать, мясо готовить. Молились дважды всем скопом на площади для схода. Тогда я и посчитал их.
Где научился счету?
Ты думаешь, если мы деревенские, то мужики неразумные? У нас голова грамотный. Я обучен не только счету, но и чтению. Еще отец учил. Только писать не могу, это для меня дело темное. Тут крымчаков шесть десятков.
Точно?
Смотри за деревней, проверь.
Лады. Поверю. Шесть десятков. Где они? Один возле полонян. А тех сколько, не ведаешь?
Знаю и о них. Из села крымчаки пригнали сотню, еще десяток и двух человек. По домам разобрали десятка два девок и баб, сотнику с помощником отвели двух молодух. Значит, в загоне менее сотни.
Стало быть, сотник, ты говоришь, во второй избе от загона?
Угу.
Там и охрана?
Про то не знаю. У загона она есть.
Мы ее видели. Спасибо тебе. Вот только не могу понять, как ты собирался крымчака зарубить.
Мужик злобно ухмыльнулся и проговорил:
Я тут шум поднял бы. Десятник, который отвечает за охрану полонян, послал бы сюда одного или двух своих татар, велел бы им поглядеть, что тут да как. Вот их-то я и встретил бы ласково.
Одного зарубил бы, а второй прибил бы тебя.
Это как Богу угодно. Но думаю, что справился бы. На берегу меня старший сын в лодке ждет. Рекой ушли бы.
И показал бы сотнику, куда делись жители деревни.
Нет, мы ушли бы дальше по течению, а в версте излучина, там затон, в нем трава высокая. Вытащили бы лодку на берег и до своих дошли бы.
Сын, говоришь?
А как же. У меня все как у людей. Жена работящая, пригожая, два сына и две дочери. Семья добрая, дружная.
Ты пошел на это, имея семью?
Иначе не мог. Должен же кто-то бить татар, коли полки царя Ивана Васильевича с ними не справились, позволили нехристям грабить земли наши, защищали только Москву.
Гранов вскинул глаза на мужика и спросил:
А ты не знаешь, что с Москвой стало?
Нет. Того у нас никто не ведает. Вот только отчего-то трупов по реке плыло много, теперь поменьше. Но голова наш говорил, что это может быть из-за разбоя крымчаков на подходе к Москве, у реки.
Это тела людей, погибших в городе.
Боже милостивый, спаси и сохрани! Что ты такое говоришь? С чего из Москвы? Или Он замолчал, испугался собственной догадки.
Гранов тяжело вздохнул и сказал:
Да, Ипат Волин, беда на Москве большая. Такая, какой никогда и не было.
Неужто ворогу царь столицу свою сдал?
Нет, Ипат. Москву не сдали. Она вся выгорела.
Как же?..
Гранов поведал мужику о том, что случилось в столице.
Мужика словно столбняк хватил. Он стоял, глядел на ратника и часто моргал.
Эй, Ипат! окликнул его Гранов.
Тот пришел в себя и пробубнил.
Вот так дела! Это что же, нет теперь Москвы?
Сплошное пожарище.
Так вот почему столько тел в воде. Люди пытались спастись, река и приняла их. Беда. На деревне узнают, не поверят.
Ничего, Ипат, Москву отстроим. Я думаю, что вы всей деревней должны туда идти. Там теперь рабочие руки очень нужны. Но это не мое дело.
Так кто вы?
Дружина, которая выполняла наказ царя. Мы должны были бить татарам в спину, когда они осадят город. Да вот не случилось встретить их на Москве. Пошли вдогон.
Вот как. Дружина, значит?
Дружина. Особая, опричная.
Да ладно.
Почему не веришь?
Так про опричников Мужик замялся, осторожно глянул на Гранова.
Знаю, что у тебя на уме. Пугали вас вельможи московские опричниками?
Не хвалили их. Тут вотчина боярина Сухина. Так он и его люди, которые наведывались сюда каждое лето, кроме этого, говорили, что лютуют опричники, невинных людей хватают, к себе на двор или в слободу свозят, там в котлах живыми варят.
И вы поверили?
Как боярину не верить да челяди его?