Над столами стоял мерный гул. Присутствующие тихонько переговаривались, обмениваясь впечатлениями. Но громкого возмущения пока никто не высказывал. Переваривали и сытный обед, и услышанное.
Савелий Павлович жестом ладони усадил выступающего на место. И предоставил слово представителю технической интеллигенции. Из-за стола встал начальник отдела развития компьютерной фирмы господина Круглова.
Костюм у него был неброский, но качественный, из темно-синего материала, а очки в роговой оправе на кончике носа делали поднявшегося похожим на чиновника средней руки или старшего научного сотрудника НИИ.
И только выколотый перстенек польского вора на пальце говорил о том, что речь держать собрался не лох неразумный и не лось сутулый. На цифирки глядя, любой мог уяснить, что было у «эсэнэса» три ходки общим сроком в девять годков. Как с куста.
Бывший вор-одиночка откашлялся и доложил собравшимся деловым тоном:
Собственно, у меня скорбных сообщенийтри. Во-первых, господа из мэрии вообразили, что они управляют городом. И взялись это рьяно доказывать. Из комитетов отозваны четыре наших представителя, смотрящих там за порядком, чтобы все было ништяк. Во-вторых, нас бортанули на заседании по распределению участков городской площади в новых микрорайонах под застройку. Объявили тендер, нужных человечков мы им привели, все на мази было. А на деленас даже на заседание конкурсной комиссии не пригласили. Решения вынесены в пользу левых фирм. Одна из которых принадлежит зятю мэра, кстати. Никакой совести у людей. Мы же лишились возможности открыть еще один компьютерный центр, который приносил бы в «общак» до сотни тысяч зеленых ежемесячно. И, наконец, спешу вам сообщить, что в коридорах власти снова возобновлена работа над постановлением об усилении борьбы с криминалом в городе и области. Поимейте в виду, господа. Любого из нас может коснуться. Хотя лучше, чтобы не касалось
Поднялся четвертый жалобщик. Этого ни с кем спутать было нельзя. Ходячее произведение искусства. Руки у него были синими от портачек. Наколки были на шее, на ушах, на веках глаз. Тюремные художники поработали над ним на славу.
Не гони волну, Ньютон. Постановлением больше, постановлением меньше Видали мы их. Хуже другое. Красные шапочки головы подняли. Те, с кем всегда работали, борзеют на глазах, будто подменили, мать их. Васек вчера на «мерине» мимо поста ГАИ метет. Сто шестьдесятне больше. А эти уроды полосатыми палками машут, под колеса бросаются: стоять! Лежать! Сосать! Где документы? Он им: «Петрович, да ты охуел» А тот: «Я тебе не Петрович, а товарищ капитан. А скоро будугражданин начальник» А в автоцентр за долей малой пришли, так у них менты в сторожах теперь. Ну, мы-то их знаем, все путем. Заходитьан нет! Валите-ка отсюдова, а не то мордой на асфальт. Коррупция, да будет вам, козлам, известно
Раздались уже громкие возмущенные возгласы: «козлам»? Да мочить их, пидоров гнойных, за такие слова. Разрисованный продолжил, повысив голос:
Да, так и сказали. Опаснейшая общественная язва, говорят. И якшаться с вами больше не намерены. Мы теперь, мол, сами с охраной разберемся. И как-нибудь без вас обойдемся. И с директором обнимаются, падлы.
Он перевел дух и подождал минутку, пока стихнут слишком эмоциональные разговоры.
Ну, и вот что еще. Наводок нам тоже не видать теперь. Мой кореш пришел в райотдел пробить одного человечка по ЦАБу, а девица зовет дежурного.
Тот вышел, морда кирпичомизвините, говорит вежливо так, гражданин Васюков, но эта информация закрытая. Васёк емудык ведь раньше А что раньше? Знать ничего не знаю, базарит. Вы есть криминалитет и чуждый элемент. А мы человечков от таких, как вы, охраняем. Браслеты примерить не желаете?
Рассказы очевидцев насытили атмосферу до подбородка. В воздухе зримо проскальзывали искры. И еще через несколько мгновений глухое возмущение прорвалось бы наружу и взрыв недовольства мог разметать шалман, раскатать его по бревнышку. Однако все понимали, что если подобное будет продолжаться дальшедело швах.
И Кислый тоже все понимал не хуже других, потому что сам пребывал в некоторой растерянности. Все эти перемены затронули и его компьютерную фирму. И терял он денег на творящемся бардаке столько, что братки, знай они хотя бы порядок сумм, окончательно впали бы в ступор. Уж кому-кому, а ему сейчас нельзя было жаловаться вслух. Иначе вирус безысходности поразит распадающуюся криминальную структуруи все схемы и наработки, готовившиеся не один год, накроются сей же момент бордовой шляпой.
Он мрачно поднялся, и гвалт тут же стих.
Это все очень печально, все, что вы рассказываете, братья. Но ведь в жизни всякое бывает. Государство наше периодически проводит кампании по борьбе с преступностью, то есть с нами. Всякий раз пускается на ухищрения. Самая кровавая попыткавсем известная «сучья война», но из нас никто ее не застал. Так ведь и в наше время разве намного лучше было? Многие помнят конец семидесятых и наезды андроповских комитетчиков. Они на щелоковцев поначалу бочку катили, но во вкус вошли и за нас, засучив рукава, принялись. К концу восьмидесятых из двух тысяч воров в законе только чуть меньше трехсот к хозяину не угодили. И что? Выжили. А РУОП на нашу голову придумали с Рушайло? Вот уж кто беспредельничалне чета сегодняшним. Где теперь тот Рушайло? Так что не ссыте. Прорвемся. Будем живыне помрем.
Душевно сказал, раздался голос Скрипача. Он кряхтя прошел от сторожевой вышки к столу. Ему тут же освободили стул. Правильно все. Интересно послушать, что предложишь теперь.
Ты человек уважаемый и авторитетный, ответил Круг. Но роль стороннего наблюдателя вору не к лицу.
Не мельтеши, брат. Не переживай. Я человек сильно старыйс меня и спрос невелик. А что мне к лицу и что нетне тебе решать.
Старик говорил твердо, но доброжелательно.
И вот еще. Раз взялся рулитьразруливай. Может, и смотрящим тебя поставят. Скрипач лукаво ухмыльнулся.
«А оно мне надо?»в который раз мелькнуло в голове у Савелия Павловича. Однако эта неожиданная похвала старого вора придала ему решимости и сил.
Со всех сторон слышались реплики:
Но все-таки что же делать?
Как быть?
Это же кранты!
Скажи, Круг!
Савелий Павлович задумался, играя желваками. Его начал раздражать этот вой. Принципы управления человеками везде и всюду одинаковы. Не довелось ему ранее у уголовников смотрящим поработать, ну и что? У него двести с лишним человек в фирме. А рулить таким количеством народа и крутить огромными деньгами не каждому дано. Ему дано. А значит, и тут получится.
Цыц! От его повелительного возгласа чуть лагерные фонари со стен не посыпались.
Все замерли, оборвав жалостливые вопли на полуслове.
Да с вами! Да с такими! Да вы только!
Он умолк на секунду, чтобы не наговорить соратникам очень обидных слов. Сейчас это было совершенно излишним. Посчитал мысленно до десяти и уже совсем другим тоном, решительно и твердо, продолжил:
Значит, так. Никакой паники. Если мы все по уму сделаемеще и в выигрыше останемся. Кислый пропал? Цвет братвы пропал? Да. И все лохи расслабились. Менты борзеют, беспредел обнаглел выше крыши, чиновники зажрались. А мы на что? Они не ждут бедыа мы ударим. И чем больше они расслабились, тем труднее им будет сопротивляться. И все позиции свои мы сможем восстановить. Да еще и новые кормушки к рукам прибрать. Не стонать нам надо, а придумать, как это проделать быстро и четко
Собрание одобрительно загудело. Но с дальнего конца стола кто-то пискнул:
А все-таки?
Краем глаза Круг отметил, что слева во весь свой рост поднялся Пига и шагнул на голос.
Ценю, Пига, Круглов сделал жест, приглашающий боксера вернуться на место. Но на этот раз я отвечу. Впредь же
Он бросил такой взгляд вдоль стола, что многие потупились.
Так вот. Что нам сейчас нужно? Вернуть утраченное влияние в городе и области. Восстановить развалившуюся систему управления нашим сообществом. Каждый должен четко понимать, кто над ним и кто под ним. И отвечать за людей и за базар. Для этого нам нужен новый смотрящий. Это дело воров, он пристально взглянул на Скрипача. И я очень надеюсь, что в ближайшее время вопрос так или иначе будет решен.