А ты силён, Игнашка, сказала она вполголоса, выстоял средь бела дня. Только ночью чёрная душа его выходит из тела и пускается в пляс на чужих костях. Не совладать тебе с ним.
Значит, надо совладать, ответил Игнашка.
Она покачала головой, провела шершавой холодной рукой по его голове и исчезла, лишь трава заколыхалась.
Игнашка открыл глаза. Ах, это сон был. Или нет? Изза окна доносились обыкновенные дворовые звуки. Вроде ничего и не случилось.
Перекликались ребята, Серёга из второго подъезда заводил мотоцикл, из окна глуховатого дяди Вани доносилась мелодия сериала. Это означало, мама через пять минут придёт с работы и, срезая с картофелин кожуру так, что местами остаются коричневые дорожки, будет смотреть на красивых женщин и мужчин, которые постоянно целуются и плачут.
Он вышел во двор и, дойдя до угла дома, встретил Толяна.
Ты где был, Игнашка? Мы тебя обыскались. Хотели в «ножички» сыграть.
Игнашка вспомнил, как будучи с папой в охотничьем магазине посмотрел ему в глаза и сказал: «Купи мне, пожалуйста, ножик в кожаном футляре. За грибами ходить». Папа улыбнулся и купил. Хороший ножик. Ни у кого такого нет. Ручка деревянная с замочком, чтобы случайно не раскрылся, и вся в письменах непонятных, папа сказал, старославянских.
Значит, «ножички» говоришьхлопнул Игнашка друга по плечу, я мигом.
С этими словами Игнашка побежал домой и достал ножик из ящика стола, припрятав его в карман. Кто знает колдуна этого, вдруг наведается.
Но лысый мужик не появлялся. Только Палыч ходил, поникший, по дворам, охая и плюясь, жаловался соседкам на свою беду.
Нечистый, говорю же. С самого ранья у забора шастал. Я его спросил: «Чего надобно?» Он смолчал, ну я и прогнал его крепким словом. А в курятник пришёл, две курицы замертво. Гнать его надо. Чужака.
Так кто же его прогонит? Ты, старый? удивлялась соседка, сидя на скамейке напротив и тыкая Палычу в грудь палкой, на которую опиралась, когда ходила.
Ребята по очереди бросали ножик в землю, отрезая себе во владение новые «территории», а сами молчали и старались не пропустить что-нибудь интересное из разговора о чужаке.
Ты его видал? Мужика лысого? шёпотом спросил Толян.
Игнашка побоялся признаться, что не только видал, но уже и дважды имел с ним дело, и, вообще, знает, кто он такой, поэтому быстро помотал головой, стараясь не выдать себя.
Нет, ответил он, бросая ножик так, чтобы тот перевернулся в воздухе и воткнулся точно самым кончиком.
Да хоть и я, продолжал между тем Палыч. Вот участковому скажу, пусть к нему присмотрится.
Да разве участковый с нечистым разберётся? Здесь батюшка нужен, понизила голос соседка, искоса поглядев на притихших возле качелей ребят, молитву какую прочесть, ну или заговор. Только смотри-ка, даже Сима и та заперлась и окна занавесила.
Толян толкнул Игнашку плечом.
Слышал? Боятся его.
Игнашка шмыгнул носом и зажмурился несколько раз подряд. Он и сам боялся, да только что мог поделать? Если бы силы ему побольше. А он даже солнышко из-за облаков достать не сумел. Куда ему с колдуном тягаться?
Глава четвёртая. Пожар
Вечер был тихим. Игнашка долго не ложился, всё сидел, рисовал в альбоме и думал. Какое зло собирается сделать колдун? Почему это душа выходит из тела? Разве такое возможно? Вот если человек умирает, его душа летит на небо, а потом снова вселяется в кого-нибудь и живёт себе на белом свете. Это ему бабушка сказала. А папа говорит, человек должен свою единственную жизнь прожить достойно, а не рассчитывать на следующую, и никакой другой жизни быть не может. Но каким образом душа выходит из тела по ночам, никому не известно.
Вдруг сквозь неплотные шторы показалось зарево. Он выглянул в окно и увидел вдалеке пламя, что куполом поднималось над сарайками в конце улицы.
Кто-то из соседей уже бежал через двор, гремя вёдрами.
Игнашка незаметной мышкой выбрался из дома и побежал на зов лопающегося шифера. Родители рано вставали на работу, а потому уже спали, тем более, окна их спальни выходили на другую сторону, а значит, пожара мама с папой слышать не могли.
Горела баня тёти Симы, которая стояла на соседней улице. Огонь взбирался по бревенчатым стенам, выпрыгивал из окошка, плясал по крыше, золотыми лапами обнимая трубу. Красные языки тянулись в небо следом за клубами дыма.
Ох, что делается-то, люди, помогите, ведь на дом перескочит! кричала Сима, бегая вся взлохмаченная в халате, а мужики таскали воду из колодца и выплёскивали её на огонь. Только он ещё больше злился и заставлял трещать брёвна и лопаться шифер.
Тут-то и увидел Игнашка то, отчего стало ему жарче, чем от пламени. Над языками, щёлкая длинным, будто плеть, хвостом, выплясывал волосатый зверь. Постукивал копытами по крыше, и манил Игнашку длинным загнутым когтем.
Игнашка сжал в кармане ножик и попятился дальше от бани, которая так и норовила рухнуть в любую секунду. Тело его обдало жаром. Он почувствовал, как огонь тянется за ним, окружает его, а густой дым начинает щипать. Кто-то закричал: «Куда? Сгоришь!», но Игнашка смотрел в красные глаза, что следили за ним сверху. Жар усиливался, дышать становилось всё труднее. Крики и треск смешались, точно их раскрутили на карусели и они носились вокруг Игнашки, прихватив с собой уже и баню, и Симу, и мужиков с вёдрами, а он всё смотрел в колдовские глаза и про себя твердил: «Значит, надо совладать».
Зверь между тем прыгнул к Игнашке, раскрыв пасть и показав кривые длинные зубы. Игнашка отшатнулся, но, опомнившись, шагнул навстречу, выхватил нож из кожаных ножен. Щёлкнул на рукоятке замочек.
Сгинь, сгинь тебе говорят, сказал он осипшим голосом и пригрозил зверю.
Волосатая морда взвыла, и хвост ударил по руке так, что ножик выскочил и, блеснув огнём, упал на землю.
Игнашка вскрикнул и не удержался на ногах. Морда вдруг начала таять, а вместе с ней таял и Игнашка, роняя отяжелевшую голову на траву. «Умер! Умер!» кричали люди. Темнота облепила со всех сторон. В ушах в одно мгновение всё стихло, словно отключили звук у телевизора. Руки и ноги не слушались, как будто их и не было. Игнашка почувствовал себя лежащим на дороге камнем, и жар тоже начал отступать от его остывающего тела.
Всему научу. Сильным станешь. Не будет тебе равных, услышал он знакомый голос колдуна.
Темнота по-прежнему окутывала Игнашку и всё плотнее сжималась. Из глубины, точно из опрокинутого колодца, шёл сам колдун.
Идём, мальчик, не бойся, я смогу тебя защитить, сказал он ласково, Я сильный, но добрый. Ты сможешь стать таким же.
Он улыбнулся. Муравьиные глазки замерли в ожидании ответа, а вокруг них прорезались морщинки.
Игнашке пришла мысль, что, наверное, этот колдун уже был дедушкой. Может, он искал себе замену, достойного наследника и верил, Игнашка справится, и у него достаточно для этого силы. Он передаст Игнашке все свои знания, многолетний опыт, научит управляться с даром, ведь баба Паня ничему не научила. И вовсе он не страшный, а просто старый.
Ну же, Игнашка, вижу, ты хочешь, нежно позвал колдун и протянул руку.
Толстый перстень сверкнул на пальце, отразив зеркальной поверхностью чёрного камня бушующее где-то за пределами тёмного колодца пламя. Игнашка вздрогнул.
Нет, не пойду с тобой, ответил он, глядя в муравьиные глаза, Иди, откуда пришёл.
Лицо колдуна исказилось, глаза сузились, а губы сжались в узкую полоску. Он что-то еще хотел сказать, но вместо этого только зашипел.
Глаза больно резало то ли от дыма, то ли от колючего взгляда. Игнашка зажмурился, боясь снова увидеть зубастую пасть, готовую наброситься и разорвать его на части.
Ну, ты куда рванул-то в самое пекло, размазав по щекам слёзы, сказал Толян, мы все перепугались. А потом раз и пожар кончился.
Игнашка сначала только моргал, потом осмотрелся. Он лежал на кровати в маленькой комнатке, освещённой лампой в деревянном абажуре. На стене возле кровати висел разноцветный ковёр. На постели сидел Толян, а рядом стояла тётя Сима.
На, вот, выпей отвар, восстанови силы, сынок, протянула она ему кружку и так нежно посмотрела влажными глазами, что Игнашка сразу понял: «Значит, совладал».