Ее воркующий тон несколько охладевает, потому что до нее доходит, с кем она имеет дело.
Да, говорит она. Фонд будет полностью вам подотчетен, но операционной деятельностью займутся наши специалисты. В область их компетенции входят
Я согласен, повторяю я. Сегодня я найму юриста, он свяжется с вами насчет деталей.
Как все легко. Нанять, делегировать, довериться профессионалам. Я в восторге.
Следующий звонокиз офиса издательства, который полгода назад опубликовал Антитезу. Издательство тянет на себе его директорнапористый мужичок, который всячески старался урезать мне роялти и сделал все возможное, чтобы обложка книги выглядела по-уродски.
У нас аврал, сообщает он без предисловия, будто мы возобновили прерванный десять минут назад разговор. Тираж Антитезы полностью раскуплен. Печатаем новый. В два раза больше.
Я, конечно, ожидал подобного, но не думал, что это произойдет так быстро. За 24 часа Антитеза ворвалась в книжные хит-парады, столкнув с пьедестала ироничный детектив о домохозяйке, сражающейся против наркокартеля, нон-фикшн о судьбоносной роли мозжечка и фантастический роман, в котором действует разумный трактор. Что я чувствую, став востребованным писателем? Ничего. Вывод простой, он обескураживает: я хотел денег, и я их получил, только не благодаря писательскому труду. Но какая разница?
Ты здесь? спрашивает издатель.
Да.
Может, подъедешь? Обсудим договор на новую книгу.
На какую книгу?
Ну, ты же собираешься написать что-нибудь еще? После такого-то.
Он по широкой дуге обходит историю с Андреем, и я чувствую, что о моем участии в ней он невысокого мнения.
Роялти с нового тиража можешь оставить себе, говорю я и кладу трубку.
На этот разАида.
Как дела?
Нормально. Если не считать, что кофе не успеваю выпить.
Такова природа славы, привыкай.
Спасибо за сочувствие.
От меня ты его точно не дождешься.
Ну еще бы.
Она умолкает, будто прикидывает, прошел ли я испытание на прочность.
Ладно. Я вот по какому поводу. Что там у тебя с твоей новой книгой?
Ты передумала?
Вроде того.
Ты же говорила
Я помню, что я говорила. Ситуация изменилась. Ну и? Как твоя книга?
Пока никак.
Ясно. Бестселлер хочет предложить тебе контракт.
И вот опятьлитературное величие и признание этого величия сами идут ко мне в руки, а мне от этого неловко, что ли. Но отказать Аиде я не смогу.
Готов обсудить.
Она облегченно вздыхает. Ждем тебя сегодня к трем.
Нет, говорю я. Буду у вас в шесть.
И даю отбой. В три я, разумеется, был свободен. Но с Аидой по-другому не получается.
Первые хвалебные отзывы на ранее игнорируемую Антитезу появляются спустя пару дней. Книгу в один голос называют скромной. В том смысле, что характер книги отражает содержание внутреннего мира ее автора. Рецензенты уверены, что книга могла быть мощнее, длиннее и успешнее, но Стеблин словно не хочет выставлять напоказ свой талант. Критики считают, что Антитезаэто разминка перед большим и важным романом. Дескать, у меня есть все необходимое, чтобы написать его. Тем более, сейчас, подчеркивают они. Пожалуй, такие отзывы не назовешь разгромными или уничижительными. А вот снисходительными их назвать можно. Меня пожалели. Учли, так сказать, прошлые заслуги. Выдали аванс и карт-бланш. Ждем-с шедевра. Стеблин молчит о новой книге, написал в своей статье один из критиков. Надеюсь, это молчаниезнак согласия с мнением, что она обязательно должна состояться.
Тон рецензий надолго портит мне настроение. Подмывает опоздать или вовсе не ехать на встречу с Бестселлером. Но ровно в шесть я как штык ожидаю приглашения в кабинет босса Аиды. Мне остается только надеяться, что у меня действительно хватит сил (или желания? примечание редактора), чтобы написать шедевр.
Глава без номера
Я отправляюсь в путешествие. Решение принято спонтанно, но оно напрашивалось уже давно. Во-первых, в отпуске я не был с полдесятка лет, во-вторых, перед тем, как ударно поработать, следует ударно отдохнуть. Я еду за вдохновением и впечатлениями. Еду, чтобы расширить картину мира. Еду, чтобы убедиться, как необъятна и великолепна планета Земля. Потом я, быть может, напишу об этом в своей книге.
Мне лень возиться с получением шенгена, поэтому я выбираю безвизовый маршрут. Но маршрутэто сильно сказано, у меня нет четкого плана, кроме того, чтобы лететь ближайшими рейсами и проводить в простое как можно меньше времени. Первой на очереди, ясное дело, Турция. Я здесь впервые и ожидал худшего. Главное воспоминание о Стамбулеэто минареты мечетей, что стремятся вверх, как выхлопной след отчаливших космолетов.
Из Турции я лечу в Грузию. Порции в ресторанах внушают ужас. Спустя пару дней в моих жилах течет Киндзмараули.
На очередиУзбекистан. Самаркандэто другая планета или параллельная реальность. Архитектура мавзолеев, базаров и заброшенных дворцов словно головоломка: у такой красоты наверняка есть второе дно.
Катапультируюсь из Ташкента на Гоа. Неделю отбиваюсь от попрошаек на пляже. Затем я съедаю что-то не то и весь день провожу в душном номере, глядя, как плавно вращается потолочный вентилятор. В обморочной полудреме мерещится, что ко мне прибыл вертолет, чтобы эвакуировать меня на родину.
Из огня да в полымя: теперь я на Шри-Ланке. Здесь не менее жарко, чем в Индии. Освежаюсь поездками на жужжащем мотороллере. Останавливаюсь только в тех населенных пунктах, название которых могу выговорить с первого раза без запинки. Океан походит на больное чудище, что разлеглось на солнцепеке.
Из дальней дали до меня дозванивается женщина с воркующим голосом. Она отчитывается о проделанной работе: наняли пятерых штатных психологов, организовали счет для публичных пожертвований, запустили флешмоб в социальных сетях под хештегом #как_долго_не_кончать_с_собой. Она уверяет, что эпатаж необходим, поскольку Связь обрывается, и я не перезваниваю.
В Юго-Восточной Азии чувствуешь себя Гулливером. Тайцы, вьетнамцы и лаосцы, как правило, ниже меня на полторы головы. Шумной суетой, торопливой речью и тонкими пальцами они все походят на карманников или наперсточников.
Меняю континенты как перчатки: в Каире песок скрипит на зубах. Всю жизнь мечтал увидеть пирамиды в Гизе. Оказалось, что по виду напоминают песочные замки. Чуть усилится ветер, и от них не останется и следа.
В Марроко пристрастился к кальянам. Каждый вечер на центральной площади Касабланки я сижу за круглым столиком и выдуваю из себя клубы дыма, как печная труба. В один из таких вечеров дымная пелена рассеивается, и напротив меня возникает Горазд. Пора завязывать с кальянами. Я жмурюсь, прогоняя жуткий мираж, но Горазд по-прежнему на месте. На нем чертовски неуместный костюм. Тот самый, в котором я его видел в Москве, включая бляху с головой Медузы Горгоны. В Касабланке жара, но он к ней, по-видимому, безразличен.
У него вид начальника, который собирается сделать выговор, но заранее понимает, что толку ноль.
Долго это будет продолжаться? спрашивает он.
Что именно?
Ваши скитания.
Я кладу трубку кальяна на столик, он берет ее в костистый кулак и делает глубокий вдох. Выпускает дым в мою сторону.
Горазд, что вы здесь делаете?
Я прибыл, чтобы напомнить вам о нашей договоренности.
У нас нет никакой
Это не так. Механизм запущен. Я выполнил свою часть контракта, вы ведь не станете этого отрицать? Это раз. И два: насколько мне известно, договоренности у вас есть не только со мной.
Намекает на Бестселлер. Подходит официант, поправляет угли в кальяне, интересуется, принести ли мне что-нибудь еще. Странно, что он проигнорировал появление Горазда.
Я все еще сопротивляюсь участию в игре, затеянной этим психом. Вернее, я уже втянулся, но упрямо отказываюсь играть по правилам. Наверное, со стороны это выглядит глупо.
Вы меня преследуете? Как вы узнали, где я?
Там, откуда я родом, говорит Горазд, ваше поведение назвали бы предательством.
Извините, а откуда вы родом? зачем-то спрашиваю я.
Вам этого лучше не знать. Вам это место не понравится.