Следующий марш-бросок совершаю к таинственному ящику. Он скромного размера, металлический, наглухо приварен к полу. Ни крышки, ни отверстия. Провода заведены под его нижний край, но туда не пробраться даже ногтем. Простукиваю его со всех сторон. Звук глухой. И что это значит? Таймер с обратным отсчетом утоплен в металлическую поверхность, сомневаюсь, что мне удастся его отключить.
Снова жму на клавиши машинки, чтобы продлить свою муку. Как же это унизительно. Но будет еще унизительнее, если по истечении тридцати секунд ничего не произойдет. Или ящик откроется, и выяснится, что это музыкальная шкатулка. Впрочем, от Горазда можно ожидать чего угодно, но не пощады.
Быстрым шагом я прохожу вдоль стен, вглядываюсь в углы на предмет наличия скрытых камер наблюдения. Потолки высокие, так что черт знает, есть они там или нет. Свет идет от нескольких планок люминесцентных ламп, но я нигде не вижу выключателя. Помещение больше напоминает склеп. Или карцер.
На всякий случай проверяю телефон. По-прежнему нет сети. Ощупываю каждый миллиметр рабочего стола. Аккуратно, чтобы не повредить провода, поднимаю печатную машинку. На что я надеялся? Что Горазд оставит мне подсказку? Как я уже сказал, пощады не будет.
И ведь ничего не предвещало. Ну, если не считать того ада, в котором я жил последние два года.
Глава шестая
После встречи с грандом я отправляюсь прямиком в квартиру, где пару дней назад повстречался с Гораздом. Туда, где происходила оргия импотентов, то есть вечеринка писателей. Собственно, других зацепок у меня нет. С хозяином квартиры мы знакомы по касательной, у меня даже нет его контактов, иначе я бы просто позвонил ему. Он, можно сказать, сносен. Я читал пару его книг, они все были о морских путешествиях. Навевают такую приятную грусть, знаете ли, будто не читаешь, а мечтаешь о несбыточномприключениях, героизме, взаимной любви.
Звоню в дверь, он впускает меня без лишних слов.
Давно не виделись, бросает он.
Да не то чтобы, пожимаю плечами. Позавчера.
А, ну да.
Он и не помнит, что приглашал меня.
Смузи будешь?
А капельница с витамином C найдется?
Он чешет в затылке. Телосложением и физиономией он напоминает телохранителя, который где-то потерял своего босса. Он закрывает крышку ноутбука, я вижу край длинного текста. Человек делом занят.
Слышал, тобой заинтересовался Спилберг, говорю я и киваю в сторону ноутбука.
А тобой Кащенко.
Вообще-то, я по делу.
Ну еще бы.
Горазд Знатныйв курсе, кто это?
Прости?
Я повторяю по слогам.
Это человеческое имя или название теплохода?
Значит, не в курсе.
Он зевает.
Этот Знатный был на твоей вечеринке. Как он туда попал? Он литагент.
Извини, я забыл поставить на вход фейсконтроль. Он перешел тебе дорогу?
Что-то вроде. Да нет, на самом деле просто хочу узнать о нем хоть что-то.
Зачем?
Этот вопрос интересен и мне. И чего я вообще ожидал? Допустим, мне бы сказали, что он литературный агент, и что дальше?
Вспомни, пожалуйста. Он такой
Вдруг я понимаю, что не в состоянии описать внешность Горазда. Чтобы не ударить в грязь лицом, я говорю:
Странный.
Он ухмыляется.
Тогда да, знаю такого. Передо мной сидит.
Ухожу ни с чем, даже без обещанной капельницы. Импровизированное расследование на первом же повороте заходит в тупик. Я несмело навожу справки у других литературных агентов, но и они сомневаются не то что в существовании такого человека, но даже имени Горазд. Стоит ли говорить, что гугл изначально пошел в отказ. Интернет о Горазде не имел представления.
На минуту мне стало легче: его никто не знает, следовательно, его не существует. Опасаться мне нечего. Стоп, а что, я чего-то опасаюсь? Становится не по себе: да, я действительно чувствую миазмы угрозы, которые исходят от Горазда. Это ничем не выразить и никак не объяснить, но мне страшно. Осознав это, я начинаю переживать еще больше. Оглядываюсь по сторонам, спешу домой. Мне чудится слежка. Я прилично зол на этого кретина, который спутал мне все карты. И все равно понимаю, что завтра, ровно в полдень я буду там, где он сказал. Просто потому, что если откажусь, будет еще хуже. Я постараюсь не разозлить его.
Дома я намереваюсь повторно избавиться от визитки Горазда. Разорву ее на мелкие части или сожгу. Лучше сжечь, наверное. Интересно, каким образом он подсунул мне ее в кошелек? Он еще и карманник, как выясняется. А может быть, изначально было две визитки, и я на автомате сунул одну из них в бумажник? Но зачем? Ну уж нет, не надо выгораживать этого хмыря. Это все он. Горазд Петрович Знатный, мать его.
Глава седьмая
Я слышу шаги! Стук женских каблуков. Он приближается к двери, замирает на пару секунд. Кажется, что вот-вот дверь дрогнет, отворится, и я буду свободен. Все было не зря, я знал, что мне уготован хэппи-энд, я заслужил его. Я не произношу ни слова, чтобы не спугнуть мою спасительницу, кем бы она ни была. Я ожидаю ее решения. Решения выручить меня. Ношаги удаляются, гаснут.
Я рядом с дверью.
Эй! кричу я вслед, срывая голос. Помогите! Я здесь! Меня заперли! Помогите! Вызовите полицию!
Обоими кулаками стучу, ломлюсь наружу. Но за дверью снова тишина. Я по-прежнему здесь, заперт в четырех неуютных стенах. Откуда она взялась и самое главноекто это? Я думал, что единственный исполнитель заговораэто Горазд, но оказывается, у него есть помощница. И это подозрительно, потому что я не представляю, кому он мог довериться.
Конечно же, ее появление здесьнеспроста. Но что это за намек, я не имею понятия. Единственная версияГоразд издевается надо мной. А что, вполне правдоподобно и в его духе. Вообще, он способен и не на такое. И мне страшно представить, что меня ждет впереди.
Кстати, сколько я здесь? Часы говорят, что время полдничать. Целый день без еды и воды. Если выберусь отсюда, то направлюсь прямиком в дорогущий ресторан и закажу половину меню. Но сейчас сгодилась бы и пиццерия средней руки. Господи, да я бы согласился на корку хлеба и стакан воды. Усталость, вероятно, скажется на моих писательских способностях, и это не сыграет на руку Горазду. Если текст будет дрянным, то как он собирается его публиковать?
Что ж, по крайней мере, умру красиво. Как настоящий писатель. И, должно быть, быстро. Меня, правда, гложут некоторые сомнения. Неужели Горазд позволит мне так легко сказать пас и уйти из жизни? Может быть, ящик скрывает что-то посерьезнее нервно-паралитического газа? Но думать об этом мне некогда. Мне нужно успеть рассказать историю, произнести обвинительную речь.
Надеюсь, память не откажет. Онавсе, что есть у меня против Горазда. Память, говори. На тебя вся надежда.
Глава восьмая
Горазд церемонно привстает из-за столика, чтобы пожать мне руку. В прошлый раз я не удосужился рассмотреть его, и сейчас стараюсь понять, что он такое. Румянец, едва заметная плешь, доисторический мобильник, который он то и дело проверяет с самым серьезным видом, ремень с чудовищной бляхой в виде головы Медузы Горгоны Мне вспоминаются лишь незначительные подробности его внешнего облика, но не получается составить из этих подробностей целостное представление. Эти подробности словно призваны отвлечь наблюдателя от черт лица и особых примет. Клянусь, что если меня вытащат отсюда, а Горазда объявят в розыск, то я даже не смогу помочь полицейским составить его фоторобот.
Вы хотели спросить меня о чем-то в прошлый раз, напоминает он.
Ревет кофемашина, официант принимает мой скромный заказ: чайник зеленого чая и некий сладкий снек.
Неужели? спрашиваю я.
Да. Мое имя.
Ваше имя, вторю я.
Оно настоящее. Горазд. Так меня назвали родители.
Окей, говорю я. Все-таки фрик каких еще поискать. Явно какой-то комплекс по поводу имени. Или наоборот, он им кичится.
Кафе под стать Горазду: нелепая (одна-единственная) картина на стене, официант без двух пальцев на правой руке, страшно, будто выстрел в спину, хлопающая входная дверь. Уйма резких деталей, но сейчас опять же я не вспомню главное, например, как называлось это заведение и где оно находилось.
Знаете, почему «Антитеза» плохо продается? спрашивает он.