Снова дергаю дверь, напоминая участнику заседаний, что он здесь не один. Я бы ушел прямо сейчас, но минеральная вода просится наружу. Хозяин прекрасно в курсе, как избежать мочекаменной болезни. Честь ему и хвала. Дергаю ручку, стучу в дверь.
От себя, говорит кто-то у меня над плечом.
Я наконец-то вваливаюсь внутрь. Стульчак в желтых каплях. Очевидно, назло хозяину. Я тоже сильно не церемонюсь. После всего бросаю в смыв визитку Горазда Знатного, пошел он к черту. Чувствую облегчение. В дверь стучат со всей дури, будто готовятся вломиться с обыском.
Иду я, иду, с раздражением откликаюсь я. Что за очередной дебил?
За дверью, кстати, никого.
Глава третья
Я тут подумал. Версия о том, что Горазд хочет экспроприировать этот текст, идет вразрез с версией о взрывчатке в ящике. Взрыв уничтожит «роман», Горазд на это не пойдет, так что меня убьют тихо и незаметно, ведь зачем Горазду привлекать к себе внимание? Да, пожалуй, газ или хищные пчелы. Впрочем, какая разница. И все-таки этот вопрос меня занимает. Что он уготовил мне? Писателюписательская смерть? Он, Горазд, был горазд на выдумки.
Должен быть какой-то выход. Что, если попробовать вырвать из машинки провода, ведущие к неведомому ящику? Думаю, будет только хуже. Ящик запустит обратный отсчет, и уже ничто не сможет его остановить. Тогда дверь. Она, пожалуй, не самая крепкая, но и не сортирная перегородка, которую можно высадить плечом с первого раза. А на все про всепять секунд. Остается окно. Оно зарешечено с внутренней стороны, то есть мне даже не удастся его разбить. Кстати, если бы мне это удалось, то летел бы я долго и печальнотридцать второй этаж все-таки.
Помогите! ору я изо всей мочи, не переставая стучать по клавишам. Кто-нибудь! Если вы меня слышите, вызовите полицию!
Это наивно, знаю. Здание заброшено, это один из монументальных недостроев на дальней окраине столицы. Проект был внушительным, могучим. Но как всегда что-то пошло не так, силенок хватило только на то, чтобы возвести каркас, зияющий пустыми окнами, будто выбитыми зубами. Вокруг никого и ничего. Хотя что-то мне подсказывает, что за мной наблюдают. Горазд, разумеется, предпочел бы контролировать течение столь рискованного эксперимента.
Эй, говнюк, выпусти меня отсюда! кричу я. Я знаю, что ты меня слышишь! Выпусти меня. Еще не поздно.
Но, конечно, уже поздно. Слишком поздно. В окне белеет расхлябанное небо. В пустой комнате трещит печатная машинка, а я жалею, что не позавтракал сегодня утром. Как всегда подумал, что перехвачу что-нибудь по пути. Вскоре это может стать настоящей проблемой.
Только сейчас вспоминаю, что у меня при себе мобильный телефон. Отсуткивая правой рукой по клавиатуре, будто виртуозный пианист, я выуживаю из кармана джинсов заветную трубку. Экран обнадеживающе вспыхивает нет сигнала. Не может быть. Горазд злодей, но не технический гений. Я просто не верю в это. Набираю полицию, связи на самом деле нет. Пишу сообщение Лиде (она нужна тебе только в такие критические моменты, не так ли? примечание редактора) в надежде, что оно прорвется сквозь хитроумный заслон Сообщение не отправлено.
Я кричу. Я уже не взываю к Горазду или случайным спасителям, я уже ни к кому не обращаюсь. Я кричу, как пожарная тревогамонотонно, страшно, долго. Роняю лицо в ладони. Быстро же я сдался. Быстро он меня доконал. И ничего тут не поделаешь. Шансы неравны, и они всегда были таковыми. Горазд знал обо мне все, а я не знал о нем ничего.
Я спохватываюсь и в ужасе перевожу взгляд на таймер. 7 6 5 Успел. Он почти одолел меня, но не в этот раз. Я еще жив. У меня по-прежнему есть что рассказать. А когда я закончу с этим, когда поставлю последнюю точку, я доберусь до тебя. Не знаю как, не знаю откуда возьму силы, но я доберусь до тебя. И тогдая убью тебя. Я убью тебя. Я убью тебя.
Глава четвертая
Горазд не идет у меня из головы. Он как эпизод дурацкой телепередачи, который ты увидел в детстве, и с тех пор он впечатан в твою память, как след Армстронга на поверхности Луны. Я лениво рассуждаю, откуда он меня знает и почему мы не пересекались раньше. А еще я в сотый раз клянусь себе: больше ни ногой на всякие творческие рауты и домашние чтения сопливых стихов, к черту все это.
Два дня спустя начинается какая-то ерунда. Ранним утром звонит телефон. Незнакомый номер.
Да, говорю я, вилкой закручивая спагетти в плотную спираль.
Доброе утро, слышу я голос Горазда.
Кто это? цепенею, почти перестаю дышать. Неужели этот кретин раздобыл мой номер?
Это Валентин, отвечают мне.
К-какой Валентин?
Лаврентьев, это ты? спрашивают меня.
Нет, отвечаю я. Это Стеблин.
Стеблин? бормочут на том конце трубки и надолго замолкают, будто размышляют, способен ли Стеблин заменить Лаврентьева.
Но ведь это Горазд, я уверен! Что за маскарад? Хотя, может быть, просто голоса похожи. Не знаю.
Судя по всему, я ошибся, говорит человек с голосом Горазда Знатного. Говорит разочарованно, подразумевая я ошибся в вас.
Вероятно, отвечаю я.
На ошибках учатся, совсем невпопад произносит он.
Я соглашаюсь, и он кладет трубку. Нет, такого не может быть. Зачем я ему понадобился? И почему он назвался другим именем? Может, все-таки почудилось? А если нет? Я набираю номер, с которого поступил вызов. Решаю задать вопрос в лоб: Это вы, Горазд? Пусть выкручивается. Я уверен, что это он.
Номер набран неправильно, сообщает мне трубка.
У меня что, крыша едет?
Но не проходит и нескольких часов, как Горазд является во плоти. Забыл сказать. Он застал меня в глубоком творческом кризисе: я готовился подрядиться на должность писателя-призрака для одного из местных литературных грандов. Работа была сверхсекретной и, в общем-то, доходной. Но чувствовал я себя именно как призракбестелесный пилигрим, лишенный былой славы и всяческих надежд. Бледнолицее пугало. Раб чужой финансовой воли. Я выхожу из такси и направляюсь к офисному улью, где у нас назначена встреча с грандом. В этот момент он врезается в меня на полном ходу.
Простите ради бога, это моя вина, тараторит Горазд, затем расплывается в улыбке. Господин Стеблин!
Сыграно ужасно, но он добился своегоя шокирован его появлением.
Вот так встреча! он протягивает мне ладонь. Я буквально сегодня вспоминал о вас.
Он один, но есть чувство, что меня окружили. Я не шевелюсь, словно надеюсь победить в игре морская фигура замри. Горазд хмурится.
С вами все в порядке?
Что вы здесь делаете? спрашиваю я.
Высоко вдали самолет чертит небо пополам, будто расстегивает молнию на новенькой джинсе.
Я следил за вами, пародийно прищуривается он. Вел вас от самого дома.
Не смешно, огрызаюсь я. Слушайте, Горазд, вы сказали, что сегодня вспоминали меня. Это послужило поводом позвонить мне?
Позвонить? Нет. У меня нет вашего номера, был ответ. А вот вы могли бы и позвонить, изображает из себя обиженного ребенка. У вас ведь есть моя визитка?
Э да.
Знаете, там, откуда я родом, сказали бы, что это судьба, философствует он. Встретиться вот так в городе, битком набитом людьми Приглашаю вас на обед. У меня для вас деловое предложение.
Простите, мне надо бежать, я не нахожу иного способа избавиться от него. Ему этот повод не кажется убедительным.
Бросьте. Соглашайтесь.
Пожимаю плечами.
Сделаем вот что, из него испаряется артист, его место занимает гипнотизер. Он сверлит меня взглядом. Мы встретимся завтра ровно в полдень. Место называется
Он по слогам диктует адрес у черта на рогах. Я из вежливости киваю. Вдалеке скрипят шины. Раз, два, три, морская фигура, замри. Когда же он отвернется, чтобы я мог свинтить отсюда.
Договорились? спрашивает Горазд.
Киваю. Спешу внутрь, перевожу дух. Мне подмигивает кофейный автомат. Я не любитель кофе, но перед рандеву с грандом хочется взбодриться. Щелкаю клавишами, автомат требует оплату. Выуживаю из бумажника купюру и вместе с нейбелый прямоугольник. Визитка Горазда.
Глава пятая
Тридцать секундэто немало. За это время можно пробежать три стометровки. При условии, что ты Усэйн Болт. Но что я успею сделать за полминуты? Вскакиваю из-за стола и с разбегу пытаюсь высадить дверь плечом. Не поддается, так и думал. Возвращаюсь к машинке, выстукиваю несколько предложений. Снова встаю, направляюсь к окну, выглядываю наружу. До ближайших высоток, кажется рукой подать, но что толку, там все равно никого нет. Дергаю решетку, повисаю на ней всем телом. Нет, слишком крепкая, хоть и ржавая. Вновь занимаю свой пост. Не так уж это и многотридцать секунд. Я бы даже сказал, мало.