- Заряжен?
- Думаю, да.
- Так, может, тогда пошлём Говарду пару фото?
- Эй, потрясающая идея! - cказал Барни.
Улыбка расцвела на лице Клары.
- Вы, ребята, гении, - сказала она.
Сама мысль об этом наполнила её более чем пышную грудь распутным жаром. И гораздо больше тепла возникло в другом месте.
Первым в рот она взяла член Барни, пока Дэвид снимал её за работой крупным планом.
- Поздоровайся с Питером, - шутил Барни. - Питер любит, когда с ним разговаривают.
Очередная вспышка вспыхнула, когда Клара била себя по языку его членом.
- Бьюсь об заклад, ты, наверно, всегда хотела сниматься в фильмах для взрослых? - cпросил Дэвид.
Ещё одна вспышка окрасила ее лицо, когда она начала сосать два члена одновременно.
В тот вечер Дэвид использовал много пленки
Там был еще один пакет где-то там близко
* * *
Лес изобиловал яркими красками. Насекомые жужжали в москитной сетке. Отовсюду раздавались птичьи крики и карканье.
Лесу было всё равно.
Трое из экспедиции уже были мертвы.
Трое из пяти членов команды. Говард и пожилой руководитель команды лежали в полевой медицинской станции в грязной деревушке под названием Альта Лидия, покрытой соломой, и принимали ампициллин внутривенно. Завтра их должны были перевезти на вертолете в Виленскую больницу.
- Они обращаются с нами, как с прокаженными, - пожаловался профессор, заметив, что угрюмые медики расположили свои койки в противоположном углу станции и не подходили к ним без резиновых перчаток и масок.
Профессор выглядел так, как будто уже умер пару недель назад. Тем не менее, ему удалось повернуть свою голову в сторону Говарда.
- Ты чертов ублюдок! Мы дышали этими спорами больше суток! Из-за твоего чёртова гриба мы сейчас умрем, мразь! Ты это понимаешь?
Говард проигнорировал его агрессию. Ему было намного приятней лежать и думать о Кларе, позволяя своей памяти ласкать его, как сладкий утренней ветерок. Он помнил все приятные слова, которые она говорила ему, все те моменты, когда она говорила, что любит его, все ее обещания верности, их занятия любовью. Клара - вот ради чего ему было нужно жить. Провидение не позволит ему умереть.
Осталось только попытаться успокоить старого профессора. Ему явно было больнее, чем ему.
- Постарайтесь расслабиться, - сказал Говард. - Большинство споровых инфекций ничем не отличаются от чужеродных бактериальных инвазий. Их убьют обычные антибиотики. Мы пойдём на поправку через день-два, я вам гарантирую.
- Будь ты проклят, чёртов выблядок! - пробормотал профессор, закашлялся и умер.
Тонкий дымок из белых спор выходил у него из-за рта.
* * *
Клара чувствовала себя скверно. Хоть Говард ей и не нравился, всё же она считала, что он такого не заслужил.
Дорогая Клара.
Вся наша команда мертва, кроме вашего покорного слуги. Vermilius Moleyus, по всей видимости, обладает высокой активацией механизмов репликации. Мы все вдыхали споры. Сейчас я нахожусь в главной больнице Альта Лидии, на огромнейших дозах обезболивающих и антибиотиков. Слава богу, медчасть прибыла вовремя.
Пожалуйста, не волнуйся, со мной всё будет хорошо.
Скоро я буду дома, вновь в твоих объятиях, Клара.
Моя любовь к тебе сильнее, чем когда-либо. Я чувствую, как мои чувства к тебе растут с каждым днём. Я закрываю глаза и вижу, как мы идём, держась за руки. Я вижу, как мы стареем вместе. Во мне просто нет места для депрессии или беспокойства по этому поводу. Я так переполнен тобой.
Ты моя любовь навсегда, твой Говард.
Она вздохнула.
Бедный глупый болван. Больной, одинокий, в какой-то ужасной южноамериканской больнице - и всё ещё думающий, что я его люблю. Ну по крайней мере, моё письмо его отрезвит.
Она чувствовала себя дерьмово, зная, что он получит её послание, прикованный к постели за тысячу миль отсюда. Все те фотографии
Её последний любовник зашевелился рядом с ней на кровати. Молодой мускулистый и очень выносливый. Его прозвище было Огурец по вполне понятной причине. Его глаза приоткрылись.
- Ещё немного кончи для котёнка? - поинтересовался Огурец.
Клара нагло улыбнулась и раздвинула ноги:
- Мяу, - ответила она.
* * *
Голос доктора звучал приглушенно из-за голубой хирургической маски. Он был американцем, одним из последних членов группы ООН. Говард ясно понимал его слова, какими бы мрачными они не были.
- К сожалению, мистер Моли, ваши анализы крови выглядят ужасающе, споры
Говард кашлянул белой пылью, его горло разрывалось от боли, даже когда ничего его не беспокоило.
- Я не понимаю. Споры - это же простая одноклеточная гамета! Даже самые слабые антибиотики убивают их!
Глаза доктора были маленькими и жесткими над синей маской:
- Механизм рождения этих спор, мистер Моли, по-видимому, функционирует так же, как механизм липидного агрегированного вируса. Попав в кровоток, они покрывают себя триглицеридами сыворотки средней и низкой плотности, чтобы защитить себя от всех реакций иммунной системы и антибиотикотерапии. Другими словами, мистер Моли
Говард отмахнулся от него. Ему не нужно было заканчивать. Тело Говарда уже полностью было разорвано ярко-красными гребнями грибковых наростов. Некоторые из них были довольно большими, примерно размером с кофейное блюдце, разрезанное пополам. Из-за жесткой, волокнистой мицелии, которая проросла через его тело, как паутина проводов, они не могли быть удалены. Он чувствовал, как маленькие грибки растут у него во рту, в ноздрях, даже по краям век.
Вчера он снял больничный халат, чтобы проверить свой пах. Пениса уже не было. На его месте было просто острое красное гнездо блестящих наростов.
- Другими словами, - он закончил за доктора, - я умру.
- Мы сделаем всё возможное, чтобы вам было комфортно, - сказал врач. - Кстати, вам пришло письмо. Если хотите, я открою его и прочту вам. Если так будет проще.
- Письмо! Мне! - oбрадовался Говард.
Он протянул руку, покрытую грибком.
Прекрасный витиеватый почерк сверху принадлежал Кларе. Его пульс участился. Внезапно, несмотря на окончательный, неутешительный прогноз, он почувствовал радость.
Свет любви наполнил его умирающее сердце. Ведь Клара, наконец, написала ему, чтобы рассказать о своей любви к нему.
Теперь я могу умереть, - подумал он, открывая надушенный розоватый конверт, он не боялся смерти. Теперь он умрет не в одиночестве.
Она написала. Она все еще любит меня.
Его чешуйчатые пальцы тряслись. Его лицо озарилось самой яркой улыбкой, на которую теперь было способно.
Из конверта выпала стопка полароидных снимков.
Он посмотрел на письмо. Оно содержало всего одну строчку:
«Вот так сильно я тебя люблю»
Казалось, его глаза были открыты рыболовными крючками. Его сердце бешено колотилось в груди, а кровь снова превратилась в слизь.
Его покрытые чешуей пальцы перебирали фотографии одну за другой. С каждым просмотренным снимком он чувствовал, как лопата могильной грязи падает ему на лицо.
* * *
Это был яркий, жаркий субботний день, когда Клара узнала о смерти Говарда. Она возвращалась в общежитие после принятия солнечных ванн за зданием кампуса в белом бикини от Bill Blass. Хороший загар был чертовски важен для неё. Она была удивлена, как мало женщин стремились к тому, чтобы их ценили; самой личной целью Клары было вскружить голову каждому мужчине, мимо которого она проходила, и этой цели она уже давно достигла. Особенно ее щекотало то, что двое полицейских из дневной смены кампуса изо всех сил старались разглядеть ее в бинокль каждый день. Она всегда устраивала им шоу, чтобы подразнить их. Да, приятно, когда тебя ценят. Ее тело и то, насколько она старалась, чтобы оно выглядело хорошо, она рассматривала как аспект своей женственности, который заслуживал того, чтобы его восхваляли. Ну и ладно... Это также отличный способ намотать член, - подумала она. И такая женщина, как Клара ей нужно было намотать много этого
Однако
Она остановилась возле стенда студенческой газеты. Статья была выделена жирным шрифтом.
АССИСТЕНТ ПРОФЕССОРА БОТАНИКИ ТРАГИЧЕСКИ ПОГИБ В ТРОПИЧЕСКОМ ЛЕСУ.
Бедный Говард. Род полочных грибов, который должен был сделать его знаменитым - убил его. "Споровая инфекция, рожденная кровью", - говорилось в статье. - "Устойчивая к антибиотикам".