В воздухе, над головой тётки висел чёрт.
Мне не понадобилось думать, как его назвать. Он выглядел точь-в-точь, как чёрт, знакомый по советским книжкам, фильмам и мультфильмам для детей, только вот ничего забавного в нём не было. Чёрный, покрытый клочковатой шерстью, с копытами, рожками и свиным рылом. С жёлтыми маленькими глазками.
Он висел у тётки над головой, затейливо сложив ноги, вертелся вокруг своей оси и хохотал. Заметив, что я на него смотрю, остановился и голосом тётки провизжал:
Что смотришь? Иди-иди отсюда! Спортсмен х*ев!
Страшнее всего было то, что под эти слова разевался и рот тётки.
Собака добежала до меня. Принялась за свой обычный танец: выпад, отскок, припасть к земле, прыгнуть, и всё это с лаем, только теперьбеззвучным.
Нехер делать, нехер делать! визжал чёрт, снова вращаясь и покачиваясь вверх-вниз. Вон отсюда! Фу! Пшли!
Вдруг он опять замер, напрягся, и раздался оглушительный пердёж. Из мохнатой задницы извергся водопад дерьма, пролился на голову тётке. Чёрт, визжа от радости, крутился и подпрыгивал в воздухе, не переставая испражняться.
Дохера о себе думаете! Рот тётки открывался в такт словам, но звук шёл не оттуда. Я щас мужа позову, он те, сука, устроит здоровый образ жизни!
В раскрывающийся рот затекало дерьмо, лица уже не было видно. До меня долетела волна такого зловония, что в глазах потемнело.
У меня что, крыша едет? Солнечный удар? Так ведь солнца ещё толком не было! Что это за херня? Что вообще происходит?!
Я моргнул. Как будто кто-то резко выдернул из проектора один слайд и заменил другим. Чёрт исчез. Исчезло покрывавшее тётку дерьмо. Вернулись звуки. Хриплый лай собаки. И ещё что-то добавилось
Повернув голову, я увидел Виталия. Упав на колени, он блевал на траву. Тётка-собачница расхохоталась.
Четвёртый круг
У пустоты так много лиц,
Так много масок и имён
Её великое Ничто
Следит за мной со всех сторон
Да и пошёл ты! воскликнул я в сердцах и нажал «крестик» в правом верхнем углу.
Предложение сохранить изменения не появилось. Я только что полтора часа просидел перед открытым файлом и не написал ничего. Вот уже неделю одно и то же повторялось каждый вечер. Вот уже неделю я не выходил на пробежку
Cтранное видение немного потускнело в памяти, но всё равно я то и дело вздрагивал. Вспоминался то голос чёрта, то запах его дерьма, то взгляд Жёлтый, бешеный, даже близко не человеческий. Я, конечно, писатель, но придумать такое Будь я художникомещё может быть, но я-то привык думать словами, текстом.
И всё-таки надо было признать, что этомой глюк и больше ничего. Нет, я не материалист на всю голову. Я верю в загробный мир. Но в то, что его населяют черти из детских сказокнет, не верю. Приземлись на площадке летающая тарелка, я бы ещё сомневался, но чёрт?! Извините, это бред.
Неделю я тщательно следил за собой. Старался подмечать любые странности, но не подметил ни одной. Я был прежним, окружающий миртоже. Я ходил на работу, я сидел перед компьютером. Ел, пил, спалвсё было обычным.
Сдаваться психиатрам не хотелось. Поэтому мало-помалу я убедил себя в том, что у меня просто кратковременно помутилось сознание. Сон наявубывает же такое. Кажется В общем, не повод для паники. Первый разне шизофреник.
Успокоив себя таким образом, я завёл будильник на половину пятого и утром вышел в полной боеготовности. Однако возле самой калитки, ведущей на площадку, сердце запрыгало. Ноги сами собой прошли мимо. И я побежал по обычному тротуару. Дрожащей рукой нащупал кнопку гарнитуры, нажал. В уши ударил рок.
Я не люблю перемен. Яконсерватор уровня «бог». Меня не обрадовала ни новая «трасса», ни меняющийся пейзаж перед глазами. Все выбоины на асфальте были незнакомыми. Навстречу то и дело попадались люди. А то и машины.
Вдоль дороги к удовольствию добавился запах выхлопных газов. И я понял, что выдыхаюсь. Выдыхаюсь гораздо быстрее, чем раньше. Как будто что-то вытягивает из меня силы.
Кое-как описав вялый круг по району, я отметил полчаса и вернулся шагом к подъезду. Возя электронным ключом по считывателю, поймал себя на том, что мне больше всего не хватало их.
Лены и Виталия.
***
На следующий день я пробежал чуточку лучше. Через деньещё лучше. Но вместо приятной усталости теперь меня валило с ног какое-то опустошение. Мысли метались в голове, как стая ос, в чьё гнездо кто-то метко запустил камнем. Вернулась боль в боку. Пришла одышка.
И всё-таки я бежал. Как автомат, как робот, которому ввели такую программу. Бежали не понимал, зачем. Через неделю начали ныть колени
Тогда я решился. Вечером отыскал на балконе палку в локоть длиной. Балконэто уникальное образование. При желании там можно отыскать всё, что угодно, хоть зенитно-ракетный комплекс. А на следующее утро, в половине пятого, я отважно вошёл в калитку, помахивая палкой, и губы сами собой растянулись в улыбке.
Чё лыбишься? грубо буркнула Лена. Скучал тут без нас?
Они с Виталием стояли, будто бы ждали меня.
Да я уж две недели не был. Ну, с тех пор, какЯ осекся. Упоминать чёрта не хотелось.
Лена и Виталий переглянулись.
Мистика, пробасил толстяк, разведя руками.
Где мистика? спросил я.
Да бесит! воскликнула Лена. Нас будто привязали друг к другу. Во сколько ни придивы тут торчите. Две недели отдыхалаи вы тоже. Прихожунате вам, пожалуйста, всё те же рожи.
Она пыталась тоном и жестами изображать раздражение, но чувствовалось другое. Кажется, Лене было страшно и непонятно. И хотелось, чтобы всё это как-то объяснилось.
Такова жизнь, философски заметил я. Либо се ля вы, либо се ля вас.
Чего? скривилась Лена.
Бывает, ты ешь медведя, а бываетмедведь тебя, выдал я ещё более загадочную сентенцию и побежал, держа палку за середину. В конце концов, я ведь за этим сюда пришёл.
***
Мягкая пена приятно пружинила от асфальта. Уже не так приятно, как прежде. Наверное, скоро придётся сменить кроссовки. И, может, даже взять модель подороже. Теперь я к этому готов.
Под плотный гитарно-электронный саунд я вновь вернулся в то состояние, охота за которым и заставляла меня вставать в такую рань и тащиться на улицу. Я бежал, дышал, слушал и чувствовал, как покой и уверенность переполняют меня.
Я больше не был одинокой песчинкой во враждебной вселенной. Каждым шагом я будто подключался к миру, вносил в него недостающий порядок. Сердце размеренно стучало, воздух наполнял лёгкие, кровь бурлила от кислорода.
Мимо меня пронеслась Лена, сжимая смартфон, с безмятежной улыбкой на лице. Я обогнал пыхтящего Виталия. Вот сила воли у мужика! Я б давно забил. Мыслимо ли делотакую тушу двигать? И отнюдь не похоже, будто тренировка доставляет ему радость. В отличие от меня и Лены, он не отдыхал и не проветривал голову. Он напряжённо работал, не получая от этой работы никакой видимой отдачи. Может, конечно, весы дома сообщали ему что-нибудь обнадёживающее
Собачники появились минут через двадцать.
«Мистика», вспомнились мне слова Лены.
По-другому не скажешь. Их было десять, и все они пришли одновременно, с двух сторон. Неведомая сила тащила их к беговой дорожке. Я обречённо нажал на кнопку гарнитуры, глуша музыку, и сбросил наушники на шею.
Поводков ни у кого не было. Собакибольшие, маленькие, средниепонеслись к нам, гавкая на разные голоса. Хозяева молчали. Тётка в халате казалась их предводительницей. Она застыла посреди дорожки в своей монументальной позе, со сложенными на груди руками.
Опять припёрлись? взвизгнула она.
Её псина, которая, казалось, ненавидела меня больше всех, бросилась ко мне. Я перехватил палку, размахнулся. Палка просвистела в паре сантиметров от собачьей морды. Взвизгнув, собака отпрянула.
Ты охерел? завопила тётка. Я сейчас тебе знаешь, куда эту палку засуну?!
Фу!!! загремел Виталий, перекрикивая и тётку, и всех собак разом.
Взвизгнула Лена. Я резко повернул голову. На неё набросилась чёрная здоровенная псина. Действительно здоровая, повыше колена, наверное. Свалила девчонку с ног, кинулась к горлу. Лена подняла руки, вцепилась ей в шею, пытаясь защититься.
Я побежал к ней через поле.