Да он играет просто, послышался мужской голос. Играет, вы не бойтесь. Он играет
Как будто в бреду повторял одно и то же, не понимая смысла произносимых слов.
Я прыгнул, размахнулся и обрушил палку на хребет пса. Тот взвизгнул, соскочил с Лены. Она тут же поднялась на ноги. Я заметил кровь на её ладонях.
Пёс, глухо рыча, отбежал было, но тут же повернулся ко мне. На меня смотрела самая настоящая смерть. Отбиться от этого чудовища палкой было бы нереально, даже если забыть о ещё девятерых исчадиях ада.
Он играет! беззаботно говорил мужчина, переминаясь с ноги на ногу метрах в десяти от нас. Не кусается, играет просто. Вы не бойтесь.
Пёс приготовился к прыжку. Всхлипнула, прячась мне за спину Лена. В этот момент меня перекрыло наглухо. Я сделал шаг навстречу псу, резко наклонился и уставился ему в глаза.
Пёс отпрянул.
Пошёл вон отсюда! прорычал я, и где-то в глубине души мне самому стало не по себе от этого звука. Пош-ш-шёл, выродок!
Я не отпускал его взглядом, и пёс пятился, глухо ворча.
Справа послышалось частое дыхание, и тут же ногу пронзила резкая боль. Завопив, я долбанул палкой, не глядя. Удар, визг, и собака тётки-предводительницы отскочила от меня прочь.
Что-то затрещало, ещё одна собака завизжала. К нам ковылял Виталий, сжимая в руке фонарик-электрошокер. Не я один подготовился к забегу.
Суки, да вы чё, вообще поехавшие, да? дрожащим голосом крикнула Лена. Я щас полицию вызову, мне насрать!
Руки у неё тряслись, она пыталась разблокировать смартфон, размазывала кровь по экрану.
Зови! донёсся визг. Зови-зови! Давненько я ментовщинку не имел!
Только не это Опять. Я видел его так же отчётливо, как собак, как их долбанутых хозяев, как Лену и Виталия, которые тоже, широко раскрыв глаза, смотрели на чёрта.
Он хохотал. Прошёлся колесом по полю, прыгнул, сделал сальто в воздухе, приземлился на копыта.
Трахни-трахни мусорка́! напевал он. Раком, по-собачьи! Нехер было нос совать свой в дела чертячьи!
Чёрт подскочил к мужику, который продолжал лепетать о том, что его пёсик просто играет, легко нагнул его и, пристроившись сзади, начал показывать то, о чём говорил.
Трахни-трахни мусорка́! продолжал он распевать. Уходите, детвора! Вон отсюда, кыш пошли!
Мне казалось, я чувствую, как седеют волосы. От этой глумящейся твари исходили волны ужаса. Сердце ныло, его будто стискивала невидимая рука. Лена выронила смартфон, я увидел, как брызнуло осколками стекло.
Собаки перестали нападать. Стояли, будто их поставили на паузу.
Он играет, улыбаясь, сказал мужик, зад которого таранил своими бёдрами чёрт. Не кусается!
Пошли отсюда! Могучая рука Виталия стиснула мне плечо.
Шишел-мышел, взял да вышел! орал чёрт. Нахер, дамы-господа, это прямо вон туда! Он показал когтистым пальцем в сторону калитки.
Лену Виталий практически тащил, у неё ноги не шевелились. Я хромал сам. Бросил взгляд вниз. Крови не было, но штаны псина разодрала конкретно. Блин! О штанах, что ли, переживать сейчас?!
Невидимая рука отпустила сердце сразу, как я вышел за калитку. Привалившись к дереву, перевёл дыхание. Лена шлёпнулась на землю рядом со мной и заплакала. Виталий облокотился на другое дерево.
Мимо нас прошла женщина с сумочкой. С удивлением посмотрела и вошла в калитку. Все тут срезали путь к остановке через школу, я в том числе. Я напрягся, ожидая криков ужаса, но
Я повернулся и посмотрел. Женщина шла через поле. Чёрт подскочил к ней, тряся достоинством такого размера, что любого африканского аборигена вогнало бы в депрессию. Женщина прошла сквозь него, и чёрт исчез, будто растворился в воздухе.
Вы тоже его видели? спросил я слабым и тонким голосом.
Лена всхлипнула. Побледневший Виталий кивнул.
И в прошлый раз тоже? не отступал я.
Когда он той дуре на голову навалил, да, снова кивнул Виталий.
П**дец какой-то, прошептала Лена.
Она подняла голову, посмотрела на меня, с каким-то совершенно невероятным выражением лица. Паника и истерика мешались там с яростью вселенского масштаба.
Что это за херня? крикнула она. Что это за херня, а?!
Ни я, ни Виталий не смогли найти ответа. Вздохнув, я отшвырнул палку в сторону.
Тебе в больницу надо, сказал я. Пошли, помогу.
Пятый круг
А по дороге
Дороги манят
Остаться!
Держаться вместе
На ровном месте
Не сдаться!
Звонок застал меня за завтраком. Я недовольно поднялся из-за стола. Кого там ещё чёрт принёс? Тут же холодный пот прошиб. Нет уж, от таких словесных оборотов надо отказаться. «Чёрт принёс», «к чёрту», «к чёртовой матери» Теперь уже не до шуток. Мне кажется, или раньше у меня руки так не дрожали?
Кто? спросил я, не увидев через глазок в полутёмном подъезде ничего вразумительного.
Здравствуйте, послышался знакомый голос. Извините, пожалуйста, за беспокойство, я ищу одного человека, его зовут
Я открыл дверь.
Семён, закончила Лена.
Видеть её вне стадиона было непривычно. Видеть без спортивной обтягивающей формыещё более непривычно. На ней были джинсыправда, тоже в обтяжкуи белая майка с золотистым узором. На плече висела элегантная сумочка.
Ты как меня нашла? спросил я.
Видела, как ты в этот подъезд заходишь. Начала сверху. Повезло на четвёртой квартире. Зайти-то можно?
Я поколебался. С одной стороны, заполучить в гости такую красотку, как Лена, было приятно. С другой вряд ли она пришла предложить встречаться.
Заходи, вздохнул я. Чай будешь?
***
Не ходил? спросила она, макая чайный пакетик в кружке.
Нет, конечно, фыркнул я. Смеёшься?
А похоже?
Нет.
Посмотрели друг другу в глаза. Удивительно, как сильно сближает такая вот херня. В том, что мыдрузья, я уже не сомневался. Как минимум, друзья. Но с той же уверенностью я ощущал и другое: никуда эта близость не приведёт. Там мы могли быть вместе, а здесь В присутствии здесь Лены чувствовалось что-то в корне неправильное. Мне было неуютно, ейтоже. И сумочка её лежала у неё на коленях. И сидела она на самом краешке табурета.
Тоже не ходила, сказала она, опустив взгляд в кружку. Меня до сих пор трясёт В первый раз думалану, чердак протёк немного, с кем не бывает.
Угу, тоже так думал, кивнул я.
Лена достала пакетик, отжала его при помощи ложечки и огляделась. Блюдечка под пакетики у меня на столе не было. Я обычно оставлял пакетик в чашке до самого конца, а потом выкидывал.
Мы должны вернуться, сказала Лена, бросив пакетик на клеёнку, которой был застелен стол.
Я вздрогнул:
Чего?
Того! Сам не чувствуешь?
Нет. Для пущей убедительности я покачал головой. Нам, по-моему, чётко дали понять, что оттуда лучше держаться подальше.
Ты там не проходишь даже?
Нет, конечно!
Ну и дурень. Я думала, до тебя тоже дошло. Виталий, вот, понял.
Что понял-то? поморщился я.
Лена отхлебнула чая, поморщилась и поставила кружку.
Ему плевать, когда мы просто там ходим. Ему не нравится, когда мы бегаем.
Чушь, сказал я.
Сам смотри. Ты тут сколько живёшь?
Ну, лет пять, наверное.
Вот, и ягод. Виталий родился тут вообще. И мы ни разу, ни разу не встретились! Никогда и нигде, кроме как на этом стадионе. Нас как будто кто-то свёл вместе там.
Угу, свёл, а потомвыгнал, кивнул я.
Лена помялась, явно собираясь сказать что-то глубоко личное. Наконец, выдавила:
Было ведь хорошо, правда?
Я вспомнил тот день, когда Виталий фотографировал её. Вспомнил наше пари на батончики, беззлобные переругивания. Пожалуй, да. Сейчас всё это вспоминается, как какой-то потерянный рай. Что-то мы втроём находили друг в друге там, на этой беговой дорожке. Что-то, чего не могли найти нигде больше.
Может быть, сказал я нехотя. Но я туда больше не вернусь. И тебе не советую, если жизнь дорога. Руки-то как?
Лена показала ладони. Неглубокие ранки почти затянулись.
А я и не смогу туда пойти без тебя, сказала она. И без Виталия. Мы только вместе можем.
Значит, я героически спасу вам обоим жизни, обходя эту проклятую школу по широкой дуге.