Петров Дмитрий Николаевич - Расплата. Яростное безумие

Петров ДмитрийРасплата; Яростное безумие: Романы

Расплата

Труп был страшно обезображен Сначала я даже не поверил в то, что это Василий. Сравнительно недавно я виделся с ним. Мы разговаривали о разных разностях, смеялись, а теперь передо мной на цинковом столе лежало нечто

Именно нечто, потому что это, конечно же, не было моим двоюродным братом. Весь окровавленный, как мясная туша в подсобке магазина, с изрезанным лицом и исколотым телом

 Вы узнаете вашего брата?  задал вопрос следователь, чуть толкнув меня в бок локтем. Я встрепенулся. Пора было уже сказать что-то

 Узнаю,  ответил я и больше не смог ничего сказать. Все же мне пришлось уступить напору следователя и громко, публично признать, что вот этот изуродованный труптело моего брата Василия. А как мне не хотелось делать это, не хотелось впускать это в свое сознание.

 Кто это?  опять спросил следователь.

Подумать только, какая настойчивость. Хотя его можно понять, наверное. Для него это одно из рядовых дел, и у него мало времени. Ему нужно провести формальную процедуру и поскорее закончить ее.

Лариса вцепилась руками мне в рукав пальто, и я чувствовал, как она дрожит всем телом.

 Это мой муж,  тихо сказала она наконец, опередив меня.

 Да, это Василий. Ее муж и мой двоюродный брат,  добавил я.

Наши голоса гулко звучали в холодном помещении морга.

 Ну, собственно, это все,  сказал следователь и захлопнул папку.  Распишитесь вот здесь,  он протянул бумагу Ларисе.

 У меня руки дрожат,  сказала она и попыталась неловко, виновато усмехнуться.

 Да, я понимаю,  грустно ответил следователь и покачал головой.  Очень сочувствую вам. Такая ужасная смерть.

Спустя полчаса я вышел на улицу. Лариса еще задержалась внутри. Она хотела утрясти вопрос о том, когда можно будет забрать тело и похоронить. То есть нужно было ждать результатов вскрытия и разрешения милиции на похороны. Так всегда бывает в случаях насильственной смерти.

А в том, что Василий умер именно такой смертью, а не от кори или ветрянки, никто не сомневался.

Достаточно было взглянуть на труп, чтобы понять, что мучения Василия перед смертью были долгими и жестокими. Даже не верилось, что какой-то живой и рожденный матерью человек мог так поступить с ближним своим.

Но кто-то поступил. Зачем? Ведь даже животных нельзя так истязать, как, видимо, истязали этого бедного человека.

Особенно странно было, только что увидев это и зная о том, что примерно произошло, стоять теперь на людной улице и смотреть на все вокруг. Ездили машины, шли люди, разговаривали о своих делах. И никто не знал о том, что невдалеке лежит труп человека, несколько дней принимавшего страшные мучения и теперь терпеливо ожидающего похорон.

Наверное, это хорошо, что никто не знает и не хочет надолго задумываться над этим. Конечно, пусть это будет горьким уделом друзей и родственников. Не может же человечество позволить себе переживать смерть каждого из своих членов. Иначе жизнь и история людей на Земле превратилась бы в одну сплошную трагедию.

Нет уж, пусть только мы страдаем от знания и бессилия. Только вчера вечером я узнал об этом. Дома у меня еще нет телефона, да это и не так важно, я живу недалеко от своего театра. Мне позвонили прямо в кабинет, когда я пил чай после долгой репетиции.

Репетиция закончилась только в половине шестого, когда пришел заведующий постановочной частью и сказал, что я должен заканчивать и освобождать сцену, потому что в семь часов начало вечернего спектакля и монтировщики снимают с себя ответственность за установку декораций, если им немедленно не дадут начать

Это обычная история. Сначала артисты все как один опаздывают на репетицию и я теряю время, и дирекция никак не может установить дисциплину, а потом оказывается, что уже скоро вечерний спектакль и пора заканчивать. А со сроком премьеры сами же все время торопят.

Я отпустил актеров, чертыхнулся и пошел пить чай, который всегда заваривала для меня Зинапомощник режиссера. Мой помощник. Их у меня двеЗина и Таня. Две блеклые мышки, обе в очках и обе с натренированными жесткими голосами. Это профессиональное и обмануть может только не театрального человека.

Они обеЗина и Таняробкие, никуда не пригодные и никому не нужные театральные крыски. Здесь, в театре, они трудятся за копейки, здесь пройдет их молодость и здесь они станут несчастными полусумасшедшими старухами. Это судьба, фатум При этом профессия заставляет их вырабатывать себе жесткий командный голос. Это специально для того, чтобы кричать по трансляции: «Сидоров, ваш выход. Приготовьтесь!» Или: «Почему свет неправильно установлен? Осветители, немедленно направьте свет на сцену!»

Помощник режиссерасамый главный человек во время проведения спектакля. Во время него никто не может вмешиваться в ее работу, и все обязаны исполнять ее приказания. Но стоит спектаклю закончиться и она говорит традиционное: «Спектакль окончен. Всем спасибо»,  как тут же вся ее власть, до того момента безграничная, заканчивается. И она, эта девочка, из полновластной госпожи театра превращается в одно из самых бесправных существ. Даже бесправнее актера, хотя, казалось бы, никого уж нет в театре бесправнее его

Как правило, помощники режиссера никогда не выходят замуж. У них на это просто нет времени. Да и никто не станет жениться на женщине, которая проводит на работе почти весь день. С утрарепетиция, и помощник режиссера сидит в своей будке и кричит по трансляции: «Всем приготовиться к началу репетиции! Почему нет на сцене массовки? Марк Петрович уже ждет». А вечеромспектакль. И возвращается домой эта Зина или Таня около одиннадцати вечера. И приносит домой мизерную зарплату, так что остается только гадать, каким воздухом она питается в реальной жизни.

Выпадают, конечно, и на долю помощника режиссера скупые житейские радости. Но это, как правило, только в молодости, то есть лет до тридцати пяти. Премьера или сдача спектаклязначит, банкет. Значит, режиссер и, может быть, заместитель директора потанцуют с ней во время банкета. Или выпьют с ней по рюмочке. Это событие в ее жизни. А потом, может быть, даже повезет и какой-нибудь не в меру выпивший артист из второго состава трахнет ее в ее тесной режиссерской будке

Тяжела жизнь этих мышек. Но, наверное, такова их судьба. В конце концов, они, как и все люди, сами выбирают себе жизнь. Или, наоборот, жизнь выбирает их.

Жизнь ведь выбирает не только счастливчиков. У нееу жизнимного вакансий. Есть и вакансии неудачников, страдальцев. И они тоже должны быть занятыми.

Вот, например, моему брату Василию выпала судьба, или вакансия, лежать трупом в ледяном морге

Итак, Зина приготовила мне чай в моем кабинете, и я стал пить его, обсуждая с ней и с помощником по труппе вызовы актеров на завтрашнюю репетицию. Список был большой. Дирекция захотела почему-то, чтобы я поставил им «Ричарда Третьего» Шекспира. А это ведь пьеса с большим количеством действующих лиц. У нас почти столько артистов в труппе, так что для всех нашлись роли, пусть небольшие.

Вот тут и раздался междугородный звонок. Я снял трубку, и как будто что-то заранее кольнуло меня в сердце.

С чего бы? Ведь ко мне в театр по делам часто звонят из разных городов. Приятели, с которыми вместе заканчивал театральный институт, а теперь они «разбрызгались» по всей стране Или по поводу гастролей, чаще мифических в наше время из-за подорожавших расходов на перевозки Так что не такая это редкостьмеждугородный звонок. Но этот почему-то сразу взволновал меня. Наверное, правильно говорят, что человек способен чувствовать на расстоянии.

 Марк, это ты?  раздался сквозь помехи женский голос, и я не узнал его.

 Да,  подтвердил я, пытаясь сообразить, кто же это звонит.

 Ты не узнал меня? Это Лариса.

 Какая Лариса?  чуть было не спросил я и в то же самое мгновение сообразил, что Ларисаэто жена моего двоюродного брата Василия из Петербурга.

 Привет,  сказала она безжизненным голосом, как бы выполняя некую формальность.

 Привет. Как дела?  спросил я, уже понимая, что это не простой звонок. Потому что, хоть мы и были довольно хорошо знакомы с Ларисой, она сама мне никогда не звонила. Незачем было. Василийтот звонил, и я ему тоже. Но Ларисе это было ни к чему