Ты что, дури обкурился?! закричала мать, осторожно принюхиваясь.
Может, обкурился, может, не обкурился пробормотал Вадик, тупо глядя на монитор, в котором плавали разноцветные шарики.
Как ты с матерью разговариваешь! опять закричала она, но вдруг затихла и совсем другим, миролю-
бивым и даже чуть заискивающим тоном добавила: Вадик, я вижу, что ты очень устал Учеба, репетиторы. И потом гибель отца
Отец не погиб! Он жив, спокойно, но твердо выдавил из себя Вадик.
Я не буду с тобой спорить. Для тебя твой отец всегда будет жив. Я очень хорошо тебя понимаю. Когда мой отец умер, я особенно остро начала ощущать связь с небом. Будто пуповина моя протянулась в небеса начала Закревская.
Мой отец жив! чуть громче повторил Вадик. Тебе же сказали: он пропал без вести. Может, на него напали, может, он память потерял, мучается где-то, а ты здесь шашни со своим козлом этим недоделанным строишь!
Вадик! Прекрати! не выдержав, сорвалась на крик Закревская.
А Вадик вместо того, чтобы, как всегда, продолжить перебранку, вдруг затих и, не отрываясь от заигравшегося шариками монитора, пробормотал:
Прости.
Закревская едва не поперхнулась. Откашлявшись, она вздохнула и примирительно предложила:
Ладно, давай об этом не будем. Я, собственно, зашла поговорить с тобой совсем о другом. Я понимаю, что ты очень за год устал и тебе хорошо бы отдохнуть, поехать куда-нибудь
Сразу предупреждаю, с тобой и твоим Чубиком я никуда не поеду! И не надейся, опять выставил иголки Вадик, я с ним вообще никогда никуда не поеду! И жить под одной крышей тоже не буду!
Ты же взрослый парень попыталась урезонить его Закревская. У тебя же наверняка и девушка есть
Какое тебе дело?! И вообще, че ты мне впрягаешь! начал заводиться Вадик.
Ладно, это я так, к слову, как можно спокойнее проговорила мать.
И вообще, что тебе надо?! Я уже взрослый. Захочу вернусь ночевать, захочу не вернусь. Занимайся своими делами! Вон тебя Чубик твой лысый ждет! опять сорвался Вадик.
Я тебе предложить хотела в лагерь поехать, переведя дыхание, поспешила сообщить мать.
В какой еще лагерь?! Пионерский или, может быть, ГУЛАГ?! поинтересовался Вадик, неожиданно оживившись.
Два в одном, как-то странно улыбнулась мать.
То есть? не понял Вадик.
Это лагерь для таких, как ты, экстремалов, у которых есть богатые родители. Вы летите на Иссык-Куль. Слышал про такое озеро?
Ну, слышал. В Таджикии где-то
Да нет, в Кыргызстане.
Так ты меня к чуркам, что ли, выслать вздумала?
Да там все из Москвы будут, с Рублевки. Вас там боевым искусствам учить будут, конной езде, игре на гитаре, ну и жить будете высоко в горах, в палатках. Рядом озеро попыталась показать все в лучшем виде мать и, заметив, что сын вроде чуть заинтересовался, протянула ему красочный журнал. Вот буклет, посмотри. Здесь, кажется, есть и адрес в Интернете, давай, если хочешь, вместе посмотрим
Нет! вдруг выкрикнул Вадик. Я сам. Давай свой буклет.
На, удивленно пожала плечами мать. Если надумаешь, скажи. Вылет завтра или послезавтра
Ты уже и про вылет узнала! Может, и путевочку мне уже купила? Или это твой хмырь подсуетился? Чтобы меня подальше сплавить. Чтобы я вам не мешал! опять взорвался Вадик, но, еще не успела мать ему ничего сказать, сам резко успокоился.
Ты все-таки посмотри, может, тебе понравится, попросила Закревская.
Ладно, посмотрю, а ты иди, тяжело вздохнув, согласился Вадик.
Так, может, тебе на всякий случай место забронировать? поспешила предложить ему Закревская.
Ну забронируй вполне миролюбиво кивнул Вадик, рассматривая буклет.
Ну, ты думай, а я пошла, пробормотала Закревская, весьма озадаченная такими резкими перепадами в настроении сына.
А Вадик между тем и правда не знал, как ему лучше поступить. С одной стороны, нужно было бы, как предлагал Шмырь, разобраться с теми, кто отправил в вольное плавание по волнам Интернета такие опасные для него кадры. Вадик понимал, что, если их выловит кто-то из маминых помощников, ему будут кранты. Но это полбеды. Кранты могут быть и маме, и ее бизнесу. Ведь совсем недавно Вадик случайно услышал: она кому-то рассказывала по телефону о том, как спалился один ее конкурент. Всем его деловым партнерам, среди которых были в основном люди кавказской национальности, разослали фото его дочки в кругу ее друзей-скинхедов, в полной амуниции, с плакатом, на котором было написано что-то вроде «Россия для русских!» и дальше нецензурно. Бизнес, понятно, тут же накрылся медным тазом, никто не стал поддерживать с ним экономических связей.
А что с ней станет, если она увидит, как ее собственный сын, прижимая к груди этот свой дурацкий ярко-красный скейт, смотрит на то, как бритые отморозки в черном ногами избивают полуживых бомжей.
А после этого видео несколько фото. И в том числе то, где они вчетвером сфотографировались голые на фоне Москвы-реки. А потом они же, голые, на Красной площади, на фоне Мавзолея. Ясно, что это компьютерная обработка. Но кому теперь что докажешь. И если бы хоть лицо было размыто или чем прикрыто. А так все ясней ясного.
Вадик вышел в Интернет и еще раз, преодолевая неприятное, гнетущее чувство, просмотрел злосчастные кадры, а потом набрал электронный адрес «Атлантиды», именно так назывался этот, похоже, более чем
кстати подвернувшийся под руку юношеский лагерь экстримтуризма.
Шмырь ведь не просто подсказал, где можно увидеть более чем опасные фотки и видео; он предупредил, что Вадику могут предложить выложить немалую сумму только ради того, чтобы распечатки этих фоток не легли на стол его матери. То есть так или иначе нужно будет искать деньги. А поездка отличный повод их, эти деньги, у матери взять.
В Интернете об «Атлантиде» были практически те же сведения, что и в буклете, только с фотографиями в объемном формате. Живописные экологически чистые места, дорогие зарубежные палатки, теплые спальники, четырехразовое питание с пищевыми добавками для наращивания биомассы и плюс ко всему курсы рукопашного боя, восточные единоборства, стрельба, альпинизм, верховая езда, игра на гитаре, английский и китайский язык (для желающих), зарядка, купание, внимательные воспитатели. В общем, о таком пацану его возраста можно было только мечтать. Учитывая сумму, которую родители должны были выложить за то, чтобы их чада провели две недели на Иссык-Куле, лагерь этот, похоже, был рассчитан на более чем зажиточных людей. И это еще без стоимости авиабилетов.
Вадик откинулся на кресле и потер глаза. Еще недавно он никуда не собирался ехать. Только-только они с еще одним парнем, почти его соседом Витькой Черненко по кличке Черный, влились в новую городскую компанию. Черному недавно стукнуло шестнадцать, и родители подарили ему новенькую «бэху» и права.
А че мне еще на курсах париться? пожимал плечами, покручивая на пальце ключи от новой машины, Черный. Водить я умею лет с десяти. Пока батя у своих баб сидел, меня его шоферы ездить учили.
Теперь у них появился свой транспорт. Хошь купаться на речку или озеро гони, хошь в лес или в клуб тусоваться. И на эту злосчастную съемку голышом они тоже ездили на новой «бэхе». Но оказалось, это был прокол.
Вадик никогда еще не был ни в каких лагерях. За ним и в детстве, когда был жив отец, в основном смотрели няньки. И летом, если даже и ехал он с родителями на какой-нибудь курорт, вместе с ними обязательно отправлялась и его нянька. А когда отец пропал или, как утверждала мать, погиб, мать вместо няньки наняла еще одного охранника. А потом появился этот Чуб. А отдыхать они никуда уже не ездили.
С одной стороны, мать боялась даже на несколько дней оставить бизнес, а с другой считала, что за городом, где они жили, хватало свежего воздуха, бассейн и тренажерный зал были к услугам Вадика круглосуточно. Она даже разрешила ему приглашать к себе друзей.
И вот теперь ему предстояло одному, абсолютно самостоятельно отправиться в незнакомую местность, с незнакомыми людьми. Возможно, еще пару дней назад он сразу и наотрез отказался бы от этой поездки из ревности или из вредности, это уж можно назвать как угодно. Он терпеть не мог, когда мать оставалась один на один с этим новым охранником Чубом, который, ясное дело, не просто так обхаживает и ее, и его, Вадика, ее сына.