Больной тут же попытался ударить топором санитара, но промахнулся. Гарик, не теряя времени даром, пальцами правой руки со всей силы ткнул Луговому в глаза, после чего, набросив ему на шею полотенце, стал душить больного. Двухметровый детина рухнул на пол вместе с санитаром. Луговой отбивался до тех пор, пока у него изо рта не пошла кровавая пена и начались судороги. Санитар на минуту ослабил удавку, Луговой с шумом всосал внутрь спертый воздух и широко открыл глаза. Прямо перед ним в двадцати сантиметрах в окровавленном нейлоновом халате лежала красавица врач, которую он хотел приласкать топором. Кровь вытекала из ее разбитого носа тонкой струей. Женщина плакала и с ужасом смотрела на перекошенное злобой лицо убийцы.
Доктор, сеанс метания топоров закончен, вы можете встать и привести себя в порядок, улыбаясь, проговорил санитар.
Женщина с большим трудом выбралась из-под стола. Ее белоснежный халат был залит кровью, по лицу текли слезы и кровь.
Вы платочком зажмите свой прекрасный носик, а то мы тут утонем в вашей крови, продолжал давать советы из-под стола Гарик.
С большим трудом санитару удалось вытащить на середину комнаты брыкающегося больного.
Вам помочь? тихо спросила Алиса. Может, водителя позвать?
У нас водитель из интеллигентов, белая кость. Его дело баранку крутить. Он сюда не пойдет.
Почему?
Потому что у каждого своя работа. Вы мужика возбудили, я успокоил, а Костя сейчас во сне гуляет по Стамбулу. Идите в машину и не плачьте. А мы с вашим несостоявшимся любовником еще пообнимаемся в прихожей, пробормотал санитар, в очередной раз затягивая удавку.
До машины санитар тащил больного минут двадцать.
Сто килограммов весит, не меньше, сообщил он шоферу. Другой бы уже успокоился, а этот гад так и норовит в морду заехать своей тупой башкой. Доктора изувечил.
В приемном покое больному сделали уколы, выкупали его и переодели в больничную пижаму, после чего отвели в изолятор.
Минут через сорок санитар спустился в диспансер, вошел в кабинет врача-психиатра. К тому времени Алиса Викторовна сменила халат, умылась, приняла валерьянку, подкрасила губки и успокоилась. Увидев Гарика, она стала благодарить его за то, что он спас ей жизнь. Санитар долго смотрел на шикарную блондинку, потом подошел к ней вплотную, обнял за плечи, и поцеловал так как это делают герои-любовники в американском кино. Первую минуту женщина пыталась вырваться из его цепких рук, а потом сама обняла его и прижалась к Гарику, ответив на поцелуй.
Теперь ты поняла, кто в доме хозяин, прошептал в самое ухо врачу санитар.
Гарик чувствовал себя победителем, но задерживаться в кабинете не стал. Он вышел, не попрощавшись, так же быстро, как и вошел в ее кабинет. Алиса ошеломленно смотрела ему вслед. Только сейчас она поняла, что произошло. Ее била дрожь. Она не могла успокоиться. Восемнадцатилетний мальчишка оказался не только сильнее ее. Своим поцелуем он неожиданно пробудил в ней уже давно забытые чувства, от которых кружилась голова в далекой юности. В школе был у нее мальчик, такой же, как Гарик, черный и кучерявый. Звали его Слава. Он сочинял стихи про Алису, играл в футбол и учился на тройки. Алиса его любила. Но их любовь была обречена. Родители Алисы, узнав, что ее ухажер провалил экзамены в институт, тут же поставили на нем крест.
Неучам в нашей семье нет места, говорил ей отец. Зять мой должен, как минимум, защитить кандидатскую.
Отец у Алисы был заслуженный врач республики, поэтому она и поступила в медицинский институт. Как говорят, пошла по стопам.
Муж Алисы Владимир Ковалев, тридцатилетний инженер, появился у ворот больницы за полчаса до окончания рабочего дня. На нем был строгий черный костюм, галстук и югославские очки. Он ходил вокруг диспансера и нервно курил, но зайти внутрь так и не рискнул. А еще он внимательно присматривался к каждому выходящему из ворот мужчине.
Наконец, появилась Алиса, уставшая и нервная. Подойдя к мужу, она улыбнулась и взяла его за руку.
Ты чего так рано? спросила Алиса. И что это за сигареты, мы же договаривались, что ты бросаешь курить.
Я все знаю, мне позвонили, быстро заговорил Ковалев. Увольняйся немедленно. Эта работа не для тебя, я умоляю. Женщины не могут работать с сумасшедшими. Эта работа для мужиков.
В этой больнице из ста сотрудников один мужчина, устало отмахнулась Алиса.
И этот мужчина санитар. Студент, пацан! закричал Владимир.
Ему восемнадцать лет, а что случилось?
Ничего не случилось. Ты поехала с этим мальчиком осматривать убийцу, он на тебя напал, и этот мальчик тебе спас жизнь, задыхаясь, продолжил инженер.
Дальше, помрачнев, приказала Алиса. Она хорошо знала мужа и чувствовала, что его взволновал не сам факт нападения на нее больного, а что-то другое.
А дальше, дальше ты целовалась с ним. И это произошло на второй день твоей работы в больнице. Ты только второй день на работе и уже позволила себе целоваться с каким-то санитаром, истерично закричал Владимир.
Кто тебе об этом сказал? пристально посмотрела на мужа Алиса.
Женщина. Она позвонила мне на работу и рассказала, что на тебя с топором напал убийца-насильник, а потом ты целовалась с санитаром. Я убью его! нервно закричал Владимир.
Кого? Убийцу?
Нет. Санитара!
Не по Сеньке шапка. Он вооруженного топором двухметрового громилу скрутил голыми руками, а тут ты, интеллигент в пятом поколении, профессорский сынок, осадила мужа Алиса. Ты думай, о чем говоришь. Что меня может связывать с санитаром? Мой папа за тебя голосовал, потому что ты из хорошей интеллигентной семьи, сын профессора, кандидат наук. И ты думаешь, что я брошу тебя ради какого-то санитара, который по пять раз зачеты по хирургии пересдает. «Острый живот» в училище сдать не может.
Ты тоже «острый живот» на шестой раз сдала, напомнил Владимир.
Я уже забыла, а ты помнишь. Да, я шесть раз пересдавала этот зачет, зато теперь симптомы «острого живота» от зубов отлетают. Ночью разбуди, перечислю все до единого.
А последний раз тебя срезали за то, что ты хотела до осмотра хирурга наркотик вколоть больному, чтоб не мучился, успокаиваясь, напомнил Владимир.
Его тоже на обезболивающем подловили сегодня.
Кого подловили?
Гарика, вдруг вспомнила Алиса.
Ты опять думаешь о санитаре?
А о ком думать, если этот Гарик мне сегодня жизнь спас, а ты все время о нем говоришь. Мы же с тобой договаривались, что ты меня не будешь больше ревновать. Или уже забыл, что у тебя красавица жена, мимо которой ни один мужик спокойно пройти не может. Если ты хотел спокойной жизни, то выбирать нужно было какую-нибудь заучку из политеха. А ты выбрал победительницу конкурса красоты мединститута, 906090. А теперь, все. Шутки закончили. Еще раз заговоришь о своей ревности выгоню на мороз. Если я захочу уйти от тебя, то об этом первым узнаешь ты.
Погром в хирургии
На часах было 1430, когда Лариса Ивановна вызвала на беседу Алису.
Я о вчерашнем ЧП хочу поговорить с вами. У вас желание не пропало по особо опасным больным ездить? У меня в три часа машина будет. Или мне другого доктора назначить?
Зачем. Это больные с моего участка.
Значит, поедете сегодня с Гариком по адресам.
Мне уже пять раз из хирургии звонили. У них там алкогольный психоз, сообщила Алиса Викторовна.
У всех хирургов сразу? рассмеялась Лариса Ивановна.
Там больной палату разгромил полностью, стекла побил, капельницу.
Алиса, у меня эти иждивенцы уже вот где сидят, провела по горлу Лариса Ивановна. Там шесть здоровых мужиков-хирургов. У них такие же дипломы, как у меня. И эти мужики больного не могут зафиксировать и доставить к нам по «скорой»? А у меня одни бабы. Кого я туда пошлю? Может быть, вас?
Я поеду.
И что вы будете с ним делать? Стекла выбьете из рук, свяжете его? Это работа для санитара. Врачам там делать нечего. Но санитар у нас работает на полставки и на работу приходит после занятий в училище не раньше трех. Вот в этом-то и главная проблема. А теперь, о вчерашнем ЧП. Если я сказала построже быть с санитаром, это не значит, что вы должны лезть к больному сломя голову. А если б Гарик не успел, замешкался, испугался. У больного в руках топор был, а не детская игрушка.