Я хотела показать ему, кто тут врач и кто санитар.
И что, установили дистанцию?
Нет.
Ну, тогда скажите мне, Алиса, хоть как он целуется? Вам понравилось?
Я не буду обсуждать с вами эту тему.
Обсуждать мы эту тему с вами не будем, но я вас должна предупредить, свои личные проблемы решайте за пределами больницы. Мне еще скандалов с вашим мужем тут не хватало. Мне доложили, что он грозил побить санитара, повысила голос главврач.
У меня муж ревнивый, не обращайте внимания.
При ревнивом муже нельзя целоваться с кем попало.
Я не целовалась. Он сам. Он мне этим поцелуем хотел показать, кто в доме хозяин.
И что, показал?
Нет. Я его поставлю на место. Вот увидите.
Только мужа не втягивайте в эти разборки. Гарик сильнее его. Он настоящий мужик, хоть и молодой, а муж ваш типичный ботаник, усмехнулась главврач. И еще один совет, на настоящих мужчин, способных на все, женщины начинают засматриваться в сорок лет. Вам двадцать четыре. В вашем случае роль мамочки при инфантильном муже-ботанике более привлекательна, чем роль ненасытной дамы, умирающей от страсти в руках испанского мачо.
Ваш Гарик меня еще не знает. Я заставлю его подчиняться, повысила голос Алиса.
Похвально стремление, только палку не перегните во время общения с кучерявым. Он всегда добивается поставленной цели.
У меня есть еще один вопрос, решила сменить тему разговора Алиса. Вы разрешаете использовать при задержании больных полотенце и удушающие захваты. Профессора на кафедре говорили, что это запрещенные приемы.
Никто ничего не разрешает, но в уголовном кодексе есть статья о крайней необходимости. Если больной представляет реальную опасность для окружающих, то против него могут применять различные приемы рукопашного боя, в том числе и удушающие захваты. Если б Гарик не придушил Петю Петушка, то мы бы сегодня собирали деньги на ваши похороны. В той ситуации он мог и убить больного, и его б оправдали. Вооруженное нападение на врача. После такого больные долго не живут.
Вы хотите сказать, что Лугового могут убить в больнице?
Я сказала то, что хотела сказать! повысила голос главврач.
В этот момент бесшумно открылась дверь, и на пороге появился Гарик.
А тебя стучать не учили, герой-любовник? недовольно спросила Лариса Ивановна.
В регистратуре сказали, что у вас совещание без меня не могут начать. Вот я и без стука, как опоздавший, расплылся в улыбке санитар. Но если я не вовремя, могу и уйти. Я не гордый.
Садись, рыцарь без страха и упрека. Поговорить хотим с тобой. Ты зачем на доктора напал в кабинете. Она замужняя женщина, врач, а ты к ней с поцелуями.
Лариса Ивановна, клевета, не было такого, чтобы я по своей воле прикоснулся своими руками к Алисе Викторовне. Да она и не в моем вкусе. Мне нравятся толстые, маленькие и с кривыми ногами, пятидесятилетние бабки, такие, как наш регистратор.
Цирк уехал, клоун остался. Я с тобой о серьезных вещах говорю. В Америке тебя бы в тюрьму уже посадили за физическое оскорбление женщины.
Так мы ж не в Америке, расплылся в улыбке Гарик. А женщины любят сильных и наглых.
Кто тебе такую чушь сказал. Женщины умных любят, опрятных и красивых. Ты почему халат не сменил? Ходишь, как подстреленный воробей. Халат должен прикрывать колени.
Нет у меня другого. Что вы с этим халатом пристаете? Они мне врачебные с пуговицами дают. Я однажды надел такой. И что, на первом же вызове четыре пуговицы с мясом. А пуговицы эти большой дефицит.
В этот момент зазвонил телефон.
Это из хирургии звонят. Мы не знаем, что с вашим больным делать. Он в палате переломал все что мог.
Успокойтесь. Вышлю сейчас врача к вам. Шесть мужиков с одним алкоголиком справиться не могут, главврач, положив телефонную трубку, повернулась к Алисе. Посетите вначале хирургию, а потом по списку. И пристыдите вы их, шесть мужиков в палату зайти боятся. И героя-любовника не забудьте. Гарик, если еще раз ты хоть пальцем прикоснешься к доктору
Да, понял я уже все, понял. Я пошутил, а вы тут целую историю раздули.
Врач и санитар вышли в коридор.
Алиса, это судьба! в самое ухо зашептал Гарик. Просто всю жизнь мечтал больных из хирургии забирать. Кто бы знал, как я люблю хирургию.
Хватит ерничать, и если еще раз назовешь меня по имени, пожалеешь, повысила голос Алиса Викторовна.
Все, понял. Я теперь буду вас называть правильно и торжественно: «Алиса из страны чудес».
Только попробуй. Я тебе такие чудеса устрою. А где твое полотенце?
Отдыхает от трудов праведных. У мужика с черепушкой непонятки. Травматикам «сухой бром» противопоказан.
И как же ты его забирать будешь? подозрительно посмотрела на Гарика врач.
А я не один, я с доктором. Как доктор скажет, так и сделаю.
Я бы тебе сказала, кучерявый, но воспитание не позволяет, поддела санитара Алиса. Колпачок где от пустой головы? Ты в хирургию едешь.
Во, блин, а вы правы. Фридман увидит меня без колпака умрет. Поэтому я всегда ношу в кармане медицинскую шапочку, на всякий случай, но не надеваю, чтобы не портить прическу, а сейчас придется.
Доктор Фридман
В хирургии атмосфера была накаленной до предела. Две санитарки стояли под дверями палаты с огнетушителями в руках. Из-за закрытой на ключ двери слышался мат и угрозы.
Бить человека по лицу огнетушителем запрещает международная конвенция по защите прав ребенка, сообщил санитаркам Гарик.
А мы его бить не будем. Мы его пеной остановим, объяснила одна из санитарок.
Психушку вызывали? широко открыв дверь ординаторской, спросил Барский.
Четыре хирурга с разных сторон тут же напали на санитара.
Пять часов психовозку ждем! стал кричать на санитара хирург Осипов.
Так у нас машина с трех работает. Могли бы по «скорой» привезти. Делов-то, огрызнулся Гарик.
Да что вы с ним говорите, Иван Иванович. Это самый тупой студент нашего училища. Он мне кости черепа шесть раз сдавал, а острый живот за сегодняшнее издевательство вообще не сдаст. Слово даю, пригрозил Сергей Моисеевич Фридман санитару. Пять часов назад я сообщил вашему главврачу о том, что тут происходит. Я докладную в горздрав напишу.
Давайте с больным разберемся сначала. Меня зовут Алиса Викторовна. Я врач-психиатр. Не могли бы вы рассказать, что тут произошло.
Хирурги, увидев красавицу-врача, тут же успокоились. Они усадили ее за стол, предложили кофе, шоколадные конфеты. Женщину буквально засыпали комплиментами. Гарик стоял в стороне и с улыбкой смотрел на хирургов, увивающихся за Алисой.
Красота страшная сила! громко произнес он. Может, делом займемся, а то у нас вызовов море. Алису Викторовну убийцы ждут и извращенцы. Она без них жить не может.
Что ты тут комментируешь, подлетел к Гарику Фридман. Ты еще не понял, что с больным теперь и без тебя разберутся. Иди, отдыхай, лентяй. «Острый живот» учи. Я тебя спрошу завтра по всей форме.
Да не вопрос. Отдохнуть, я всегда, с удовольствием, буркнул под нос санитар и спустился вниз к машине.
Я вам расскажу сейчас все об этом больном, подкатился к Алисе Иван Иванович Осипов. Это мой больной. Поступил он к нам с закрытой черепно-мозговой травмой. На третий день развился психоз. Появились слуховые галлюцинации. Бред преследования. Я вызвал невропатолога. У нас же к психиатрам без консультации невропатолога звонить нельзя. Они у нас белая кость. Невропатолог свое исключил, говорит, звони главврачу психбольницы. Пять часов назад позвонили первый раз. У нас операционный день сегодня, а мы не можем работать.
Поговорить с больным сами не пробовали?
Да как туда войти? Он стеклами вооружился. Невропатолог свое заключение по истории болезни писал.
У нас в больнице тоже одни женщины работают, я санитара привезла, а вы его выгнали, но я попробую с ним поговорить, улыбнулась Алиса.
Погодите, Алиса Викторовна, вмешался в разговор Фридман. У нас все хирурги мужчины, а от санитара вашего никакого толку. Он пять раз зачет пересдавал по «острому животу». Что он тут сделает?