Волк в ее голове. Книги IIII - Терехов Андрей Сергеевич

Андрей ТереховВолк в ее голове. Книги IIII

Книга первая. Пауки во мне

Уничтожает всё кругом:

Цветы, зверей, высокий дом,

Сжуёт железо, сталь сожрёт

И скалы в порошок сотрёт,

Мощь городов, власть королей

Его могущества слабей.

Загадка из книги Дж. Р.Р. Толкина «Хоббит»

Сон первый. Холм смерти

Послушайте, я, конечно, мог бы рассказать очередную историю взросления с нравоучительным финалом, но, простите идиота, этого не будет.

Будет мёрзлый, звериный, колючий полумрак; будет (минуты через две) хорошенькая и не очень счастливая девочка. Хтоническая жуть древнего холма, северное сияние, каменный лабиринт и подросток с чрезмерной склонностью к рефлексии и сарказму (ваш покорный слуга).

Что ещё сказать? Радость лжива, печаль бессмертна, а эволюция вместо сильнейших отбирает психологические уродства.

Если вы не передумали, я досчитаю до трёх и мы начнём.

Раз

Два

А-а-а, пока не забылоденьтесь потеплее. Как бы не май месяц.

Итак, раз

Два

Под моими ногами с хрустом проламывается снежный пласт, и ледяной воздух обжигает ноздри.

Мне двенадцать лет. Семнадцатое февраля, девять нуль две. Дубак. Дубище. На рассвете шибануло в минус двадцать четыре, а с полудня температура упала ещё на десяток градусов. Того и гляди замёрзнет свет звёзд.

Ноги дрожат от усталости, лицо обгрызает колючий ветер. Забавно: всю сознательную жизнь я терплю этот потусторонний зимний ад и должен бы привыкнутьно нет.

Даже вот на столечко.

Над головой изгибаются тяжи северного сияния, и зелёно-фиолетовые отсветы перетекают с крутого склона на узкую тропинку между елями. Снег клоками свисает с ветвей и иногда падает с суховатым «пух-х-х».

Холм смерти. Подобные названия не дают зря, согласитесь? Официальная версия гласит, что во времена неолита некие инженеры построили на вершине каменный лабиринт и не то погребали там кого-то, не то ловили рыбу. В общем, с предназначением древней конструкции могу ошибаться. С эпохой тоже, но слово «неолит» мне очень-очень нравится, и я двенадцатилетний готов произносить его часами: неолит, неолит, неолит, неолит, неолит, неолит ну, вы поняли.

Ещё десяток метров остаются за спиной, и я утыкаюсь в сетку ограждения. Посреди неё оскалилась дырища с меня ростом, рядом поскрипывает на ветру люминесцентная табличка «ОПАСНО ДЛЯ ЖИЗНИ!».

Я невольно приостанавливаюсь. Пока тело приходит в себя от подъёма, под кожу забирается страх, карабкается мурашами по спине и шепчет в уши: «Тебе это не нужно»

Да уж. Ни капли.

Глубокий вдохи я лезу через отверстие в ограде. Острые края проволоки царапают висок, сдёргивают шапку.

 Ай!

Кожу на голове обжигает мороз. Я забираю шапку обратно и, кляня всё на свете, поднимаюсь выше. Голени ноют от тяжёлого подъёма, дыхание сбивается. Ветер завывает раненым животным: дерёт щёки ворохом колючих льдинок, воняет горелой резиной.

На гребне холма я замечаю Диану. Она греется у железного бочонка в центре каменного лабиринта, и тени трескучего костра пляшут на бледном лице.

Как описать её? Представьте девочку, которая здоровается со всеми прохожими (те угрюмо молчат в ответ) и знает отличия трилобитов от белемнитов. Ещё у неё диабет, и в любую погоду мёрзнут рукитак, что прикосновение к ним навевает мысли о ледяной смерти. Внешне? По-моему, Диана более всего напоминает рыжую сосиску, на которую натянули одежду. Сегодня к нашему вниманию: чёрная парка, розовая шапка-менингитка с белыми рогами и красные штанцы. Вот такая длинная сосиска: выше меня сантиметров на двадцать, тощая, с поцарапанной мордочкой. Впрочем, Диана всё время выглядит так, словно бежала из концлагеря.

В первом классе мы с ней друг друга ненавидели. Она спорила со мной ПОСТОЯННО. Я говорил одно, а Диана доказывала противоположное.

Выглядело это примерно так.

Д: Земля квадратная!

А: Круглая!

Д: На карту посмотри!

А: Да ты глобус видела?

Д: Квадратная-квадратная-квадратная-квадратная!

А: Да пожалуйстаквадратная.

Д: Нет, не квадратная!

Потом Вероника Игоревна заставила нас вместе собирать гербарий, хотя мы с Дианой просили кого-угодно-другого, дрались, кусались и визжали, как два поросёнка. Мама Дианы стоически вытерпела наши склоки и прочитала стишок:

Раз Труляля и Траляля

Решили вздуть друг дружку,

Из-за того, что Траляля

Испортил погремушку

И что-то там И что-то там испортил погремушку.

С тех времён прошло чёртте сколько лет, и люди до сих пор зовут нас Труляля и Траляля, и ссоримся мы по-прежнему.

 Чел, должна заявить, что я три «о».

 М-м околдована?

 Я О-коченела, О-тупела и О-фонарела тебя ждать.

 Соря-я-я-ян. С Валентосом по телефону заболтался.

 С кем с кем?

Диана хмурится и складывает руки на груди.

Для справки

СПРАВКА

Валентоса я знаю с осени. Единственная радость, которая скрашивает сей малоприятный факт, что меня сослали в валентосовский «В», класс для дЭбилов, а Диану оставили в «Б». Валентос у всех цыганит жвачкунепременно по две подушечки, как в рекламе, и одну отдаёт мне. А ещё он даёт списывать, и, наверное, мы бы отлично дружили, если бы не рыжая-сами-знаете-кто.

 Опять обижаться?  Я корчу Диане скептическую рожицу.

 Опять?!

 Ладно тебе! Он тебя поздравить хотел и всё такое Угу.

 Угу! Надеюсь, ты не позвал сюда эту рыбу-прилипалу?

 Ну

Я виновато улыбаюсь, и Диана вскидывает руки.

 О, Господи!

 Он хочет подарить тебе подарок.

 О! ГОСПОДИ!

Вы бы поняли недовольство Дианы, если бы я расписал в красках, как дед Валентоса возродил в девяностые Свято-Алексиевскую пустынь, и как мама Дианы ушла туда жить, никому не сказав, и как потом вернулась.

Но, во-первых, мне лень, а во-вторых, это был ещё тот абзац.

З.ы. Да, что бы Диана дальше ни говорила, община при Свято-Алексиевской пустыниотнюдь не сборище религиозных фундаменталистов. Типичные мимимишные христиане, насколько я могу судить: живут, молятся, паломничают.

Вот.

Вроде всё сказал.

Я варежкой поправляю шапку, которая сползла на лоб, и предлагаю:

 Попробуй сосредоточиться и посчитать от двухсот девяносто пяти в обратную сторону. Ну вот какая вот разница, кто чей дед?

 Яблоко от яблони

 Ладно тебе!

 После того, как этот твой дед

 Не мой, но

 прикопался к маме,  Диана показывает варежкой в сторону огней Северо-Стрелецка,  когда она вернулась из этой секты, и трындел всякое? Что Бог отвернётся, если она не возвратится? Что она подвела там всех? Мне теперьпосчитать и забыть?

 Валентос про Бога не трындит. Разве что про Одина.

 Вот с ним тогда и гуляй, и живи, и и обряд тоже с ним сделаешь. Три «с» тебе.

Диана складывает руки на груди и отворачивается. Иногда она очень упрямая и это ОЧЕНЬ бесит.

 А первое «с» где?

 Не знаю. Не важно!

Я размышляю, в каком слове Диана нашла первое «с», но потом соображаю, что для таких дум слишком холодно, и примирительно улыбаюсь.

 Обнимашки?

Диана, не понимая, смотрит на меня.

 Чего?

 Обнима-а-аашки-и-и-и,  я выпучиваю глаза, поднимаю руки и, как зомби, топаю на Диану.  Обнима-а-а-ашки-и-и-и.

Диана отступает от меня, едва не заваливается в огонь и с обречённым видом скрещивает руки. Я повисаю на ней всем весом, как орангутанг на дереве.

 Чел,  Диана изображает скучающий вид,  сознаёшь ли ты, что весишь с тонну?

 Я обнимашечный демон. Не могу же я весить как пёрышко.

 Пожалуйста, обнимашечный демон, отзови своего прилипалу. Пожалуйста-пожалуйста!

Я отпускаю Диану.

 Вот объясни, как можно «отозвать» человека, если он хочет подарить подарок?

Диана пинает валун лабиринта.

 Да не нужны мне его дары.

 Какая же ты вредная!

Два чёрных глаза поворачиваются ко мне, как дула многопушечной танковой башни.

 Чел, он будет нудить.

 Неправда

 Правда-правда. И твердить будет, что тут опасно и всё такое. То есть тут действительно опасно, и я в чём-то согласна, но я же не нужу?.. нудю?.. Как вообще это слово произносится?