- Я повернулся, чтобы уйти, но потом вернулся назад.Если вы считаете, что мы должны извиниться перед вами за то, что допустили это убийство. Мы готовы это сделать.
Это я должна извиниться перед вами,она встала.
Я была груба. В тот день. Вы уходите?
Она шагнула ко мне.
Конечно. Я выполнил поручение. И если у меня был хвост, он может сидеть на ступеньках, поджидая меня, чтобы узнать, где я был.
Но он меня не ждал. Я вернулся домой меньше чем за полчаса до прихода Кремера, который начал спор, закончившийся без восемьнадцати четыре моим уходом.
В понедельник Паркер взял меня на поруки и подвез до Восемьдесят пятой улицы. Вернувшись вскоре после полудня в кабинет, я рад был увидеть, что Вулф не сидел без дела во время моего отсутствия. Он положил начало еще одной книге«Безмолвная весна» Рэчела Карсона. Я стоял, пока он, закончив абзац, не закрыл книгу, заложив страницу пальцем, и не взглянул на меня.
Двадцать тысяч залога,сказал я ему.Прокурор хотел пятьдесят, так что я котируюсь весьма высоко. Один из сыщиков оказался очень способным. Он почти завел меня в тупик, пытаясь поймать на комбинезоне, но я отвертелся. Ни и одного упоминания о Соле, Фреде или Орри, так что они не напали на них и теперь вряд ли нападут. Я подписал два различных заявления девять часов назад, и они с ними согласны. Если ничего срочного нет, я пойду наверх и займусь собой. Я вздремнул только часок под надзором стоявшего рядом сыщика. Как насчет обеда?
Мясо в кисло-сладком соусе с трюфелями и кервелем, свекла и кресс-салат.
Я мог бы перечислить пять достаточно веских причин, по которым мне давным давно следовало бы бросить эту работу, но мог бы назвать и шесть, весьма значительных, по которым этого не делаю. Хорошенько поразмыслив, я мог бы назвать две, даже три причины, по которым Вулфу следовало бы меня уволить, и десять, по которым он никогда этого не сделает. Одна из десяти, наиболее весомая, та, что не будь меня рядом, Вулф, может быть, спал бы под мостом и ел объедки. Он терпеть не может работать. По крайней мере половину зарплаты я получаю за то, что подталкиваю егоно об этом нельзя говорить.
Однако, если тормошить его усердно, Вулф наверняка спросит, есть ли у меня какие-либо предложения, поэтому когда днем мы вернулись в кабинет, и он устроился с книгой, я не выдал себя даже взглядом. Если бы я стал дергать его, и он спросил бы меня о предложениях, мне пришлось бы спасовать. Никогда я не видел перед собой столь неясную перспективу. Мы выяснили, откуда взялся ребенок, но были в гораздо худшем положении, чем тогда, когда начинали. Прошло три месяца с тех пор, как малыш оказался у Элен Тензер, так что положение представлялось безнадежным. Что же касается имен, адресов и номеров телефонов, то я занимался ими несколько часов в субботу, днем и вечером, и ни один из них не стоил выеденного яйца. Во всяком случае, сейчас они были уже в полиции, и над ними работали. Если можно извлечь что-нибудь полезное для раскрытия убийства из проверки Элен Тензер, фараоны все узнают. Возможно, это представлял себе Вулф, пока сидел, погрузившись в книгу. Конечно, если они найдут убийцу, он сможет оттолкнуться от этого и разыскать мать. Если же убийца окажется еще и матерью подкидыша, Вулфу придется уменьшить счет клиентки, зато он избавится от множества хлопот. Я должен признать, что посылка Сола, Фреда или Орри охотиться вокруг дома в Махонаке была пустой тратой денег миссис Вэлдон.
Итак, я не тревожил патрона, и Он не работалво всяком случае, я так предполагал. Однако без пяти четыре Вулф закрыл книгу и положил её, а затем, оттолкнув кресло, встал, чтобы отправиться на лифте на вечернее свидание с орхидеями.
Он спросил:
Миссис Вэлдон может быть здесь к шести часам?
Возможно, он решил это еще несколько часов назад. Скорее всего, даже до обеда, потому что во время чтения Вулф ничего не решает. Но он откладывал принятие решения до самой последней минуты. Ведь тогда придется не просто работать, а беседовать с женщиной.
Я узнаю,сказал я.
Пожалуйста, пригласи её. Если не в шесть, то в девять. Так как наша дверь, возможно, под надзором, то ей лучше пройти через заднюю.
Он пошел к выходу, а я повернулся к телефону.
Глава 8
Попасть в наш дом через заднюю дверь посложнее, чем через переднюю. Вы входите с Тридцать четвертой улицы в узкий проход между двумя зданиями. Перед вами массивные деревянные ворота в семь футов вышиной. На них нет ни звонка, ни щеколды, ни кнопки звонка. И если у нас нет ключа и вы не были приглашены, то вам, чтобы открыть их, необходим рабочий инструмент, скажем, тяжелый топор. Но если вас ожидают и вы постучите в ворота, то они откроются. Вас проведут по выложенной камнем дорож-ке между двумя рядами растений, на четыре ступеньки вниз, потом наверх по лестнице из двадцати ступеней. Там вы поворачиваете направо в кухню, налевов кабинет или прихожую. Так отпиралась дверь для Люси Вэлдон в десять минут седьмого в понедельник вечером. Я провел её в кабинет. Когда мы вошли, Вулф едва кивнул, сжал губы и безо всякого энтузиазма принялся наблюдать за тем, как она села в красное кожаное кресло, поставила сумку и отбросила назад боа из соболя или чего-то еще в этом роде.
Я уже сказала Арчи, что прошу извинения за то, что немного опоздала,произнесла она.Я не думала, что ему придется ждать там из-за меня.
Это было плохое начало. До сих пор никто из клиентов Вульфа не называл его «Ниро» и вряд ли когда-нибудь назовет, и это «Арчи» означало для него, что она либо слишком много себе позволяет, либо я допускаю такое обращение с собой. Он метнул на меня гневный взгляд, повернулся к ней и перевел дыхание.
Я этого не люблю. Обращаться за помощью к клиентунеобычная для меня процедура,сказал Вулф.Когда я беру работуэто моя работа. Но меня вынудили обстоятельства. Мистер Гудвин вчера утром обрисовал вам ситуацию.
Она кивнула. Восстановив равновесие её согласием называть меня мистер Гудвин, он откинулся на спинку стула.
Но может быть он объяснил недостаточно ясно. Мы в весьма неприятном положении. Очевидно, что простейшим путем к решению задачи было выяснить, откуда прибыл ребенок. Мы считали, что если мы это узнаем, все остальное будет просто. Хорошо, мы нашли, откуда появился ребенок. Но попали в тупик. Элен Тензер мертва, так что этот канал информации полностью закрыт. Это вы понимаете?
Конечно.
Если у вас остались какие-нибудь сомнения, выбросьте их из головы. Пытаться выяснить, как, откуда и кем был доставлен ребенок к Элен Тензер было бы глупо. Эторабота для полиции, имеющей армию обученных людей, вполне компетентных и обладающих официальными полномочиями, а не для мистера Гудвина и меня. По-видимому, в полиции уже работают над этим, как и над всем, что имеет отношение к расследованию убийства. Итак, оставим Элен Тензер полиции. Мы знаем, что не она положила ребенка в вестибюль. Но мы...
Откуда вы это знаете?Люси нахмурилась.
Чисто логический вывод. Не она прикалывала записку к одеялу простой булавкой, и не Она заворачивала в него ребенка. Мистер Гудвин нашел в её доме коробку с английскими булавками, но там не было гектографаа именно он был использован для написания записки. Вывод не окончательный, но весьма весомый. Я больше не сомневаюсь в том, что двенадцатого мая Элен Тензер вручила кому-то ребенка или в своем доме, или, что более вероятно, в каком-то заранее назначенном месте. Возможно, она знала, а может и нет, что он окажется в вашем вестибюле. Я в этом сомневаюсь. Но вообще ей было слишком много известно о начале этой истории. Поэтому она и была убита.
Вы так считаете?Люси всплеснула руками.Только поэтому?
Нет. Но было бы глупо отбросить такое предположение. Возможно, Элен Тензер не только не оставляла ребенка в вашем вестибюле, но даже и не знала о том, что от пего собираются избавиться подобным образом. Если бы она знала об этом, то не одела бы его в тот комбинезон. Ей известно, что пуговицы уникальны и расследование может привести к ней в дом. Чтобы...
Постойте.Люси нахмурилась, собираясь с мыслями. Вулф ждал. Через минуту она продолжила:Может быть она хотела, чтобы её нашли.
Вулф покачал головой.
Нет. В этом случае она приняла бы мистера Гудвина совершенно иначе, когда узнала, что путь пуговиц прослежен. Что бы она ни знала о прошлом ребенка, ей ничего не было известно о его будущем. А тот, кто оставил мальчика в пашем доме, видимо решил, что не оставил никаких улик. Следовательно, он не знал, что пуговицы необычны, даже уникальны, и путь их может быть прослежен. Но мистер Гудвин понял это, и я тоже.