Напрашивался вывод: девочка повзрослела, игры у нее усложнились. Теперь в качестве реквизита ей потребовались частные сыщики.
Но когда Илюшин это предположил, Кристина вцепилась в подлокотники.
Неправда! Я так и думала, что вы это вообразите. Поэтому ничего не стала говорить. Понимаете вы или нет, что я сама себя загнала в ловушку? Варвара не поверит ни одному моему слову о своем драгоценном Гришеньке. А мне начхать на него! Я о ней забочусь!
«Если она говорит правду, ей и впрямь не позавидуешь», подумал Сергей.
Да, я паршиво обошлась с собственной сестрой, ожесточенно продолжала Кристина. Но я ее люблю, хоть она и дура!
А те двое и впрямь были отбросами? не удержался Бабкин.
И заслужил снисходительный взгляд.
Без понятия, небрежно сказала Кристина. Мне, если честно, по барабану. Я просто развлекалась.
Синдром младшего ребенка в большой семье, сказал после Илюшин. Капризное дитя. В меру безмозглое, в меру черствое.
Если это мера, что ж тогда перебор? фыркнул Бабкин.
Как бы там ни было, когда она увидела реальную опасность, обратилась за помощью.
Реальную? Ой ли!
Вот на месте и разберешься.
Бабкин не ждал радушного приема. Кристина высказалась без обиняков, что лучше бы поехал Макар: он и по возрасту больше подходит, и вообще Сергей это замечание проигнорировал. Он делал свою работу, а как клиентка разберется со своими родными, его не касалось.
Когда они подъехали к дому, пискнул телефон. «Ура, мячик вышел!» написала Маша. Бабкин мысленно вознес хвалу небесам. Прожорливый пес занимал его мысли не меньше предстоящего внедрения в семейство Харламовых.
Надеюсь, родители меня не убьют, когда увидят тебя, сказала Кристина. Пожалуйста, сделай влюбленное лицо!
Она толкнула калитку и побежала к дому, где на веранде толпились люди.
Мама, папа! Познакомьтесь: это мой Сережа!
«Мама, моя Надя приехала», передразнил про себя Бабкин. Он постарался изобразить влюбленную улыбку, но пятеро на веранде отчего-то не спешили улыбнуться в ответ.
Богуна Сергей заметил первым. Тот в стороне, под деревьями, чистил мангал. Бабкин сразу отвел взгляд: его внимание, согласно роли, должно быть поглощено родителями подружки.
Кто тут у нас? Ну, монументальная дама в пестром платье-халатике, лопающемся на груди, как дырявый пакет на арбузе, Ульяна Степановна. Плешивый мужик с опухшими глазками и пузом, похожим на мешок с песком, Виктор Петрович, ее супруг. Щеки надул. Сейчас начнет играть в главтигра. Широкоплечий лохматый пареньИлья, средний отпрыск Харламовых. Сходство с сестрой бросается в глаза: светлые волосы, прямые брови, голубая радужка, яркая, как у галки.
С веранды, облокотившись на перила, за ними наблюдала высокая женщина в джинсах и серой футболке. Густая рваная челка, черная, блестящая, с левой стороны заканчивающаяся над бровью, справа опускающаяся на глаз, выглядывающий из-за прядей, как речная птица из высокой травы. Бледные губы; длинные музыкальные пальцы. На правой руке рядом с обручальным кольцомперстень с непрозрачным темно-зеленым камнем. Про нее Кристина не упоминала. Сергей решил, что это случайная гостья. Фрагмент пазла, попавший сюда из другой коробки.
Богун подошел сам. Обстоятельно представился. Нанизывал каждое слово, точно ребенокцветные колечки на пирамидку, и увенчал его основательным: «водитель-экспедитор». Он выглядел моложе и симпатичнее, чем на паспортном снимке. Своего налобного штрихкода, Григорий, по счастью, где-то лишился. Он был в резиновых перчатках и стащил правую, прежде чем протянуть ему руку. На тыльной стороне пальцев Бабкин заметил мелкие частые шрамы.
Варвару Сергей успел представить косолапой тетехой с мышиным пучком на затылке и был удивлен, когда на него накинулась довольно вульгарная долговязая девица с тонкими губами и розовыми волосами. Была она вся острая, длинная, ломкая, а обряжена в какие-то оборочки и рюши.
Спустя некоторое время оказалось, что он пропустил еще одного участника воскресного обеда. Сверху к нему обратилась хрупкая старушка с седой косой, скульптурно уложенной вокруг головы. Старушка куталась в павловопосадский платок, расписанный цветами, и выглядела в нем как пожилая итальянская синьора, с удовольствием играющая в русски народны сувениры: матрешка уже лежит в чемодане, водка будет куплена в дьюти-фри.
Это тетушка наша, объяснила позже Кристина. Вернее, папина. Сестра его мамы.
Тетя Люся скрасила Бабкину унылый обед. Он отвык от подобных сборищ и вообще не очень понимал, зачем они требуются. Сам он лучше повалялся бы на диване и посмотрел последний «Форсаж». Умных или просто интересных разговоров здесь не велось. Если кто и шутил, так только глава семьи, и юмор этот, по мнению Бабкина, отдавал казармой. Он не мог отделаться от ощущения, что в воздухе разлито напряжение. Может быть, источником его была молчаливая женщина с бледными губами? Сергей подумал об этом вскользь. Ему не было никакого дела до сложных взаимоотношений членов семейства Харламовых.
Он наблюдал за Богуном. Делал то, что предписано. Выполнял свою работувернее, пытался выполнять.
И чем упорнее пытался, тем явственнее понимал, что застрял здесь надолго.
Сергей открыл дверь своим ключом, зажег свет. Прибежавшего Цыгана ласково потрепал по голове.
Пес не поскуливал приветственно, а только пытался сунуть седую морду ему под мышку.
Спит хозяйка, да? спросил Бабкин. Ты поэтому такой молчаливый, пожиратель подметок и мячиков?
Пожиратель завилял хвостом.
Маша и в самом деле спала, укрывшись лоскутным одеялом. «Опять в ночное пойдет», подумал Бабкин. На жену обрушился огромный проект, и теперь по ночам она бодрствовала, утверждая, что это самое плодотворное время для работы.
Машка, виновато позвал Сергей, сев на край постели. Я твоих панду и лягушонка подарил детям.
Маша посопела под одеялом.
Что за дети? сонно пробормотала она.
Девчонка и пацан. Одному шесть, другой, кажется, девять. Брат с сестрой. Пацаненок до смешного обстоятельный. Рассказал мне, что уши и ноздри у крокодилов закрываются клапанами.
А у меня вот не закрываются. Маша повернулась, протирая глаза. А жаль! Зачем ты меня разбудил
Девять часов, между прочим.
Да-а? Ой, черт! Тогда хорошо, что разбудил.
Пока она умывалась, Бабкин сидел в кухне, задумчиво глядя в телефон. По пути домой он трижды звонил Илюшину, однако тот не отвечал. Как не вовремя пропал Макар
Маша обняла его сзади. Пушистые волосы щекотали ему шею.
Как твой день прошел?
Илюшину не могу дозвониться, сказал Бабкин, думая о своем.
Что-то срочное?
Не могу понять, срочное или нет Нет, все-таки нет. Просто странное.
Маша села напротив, вгляделась в него.
Ты голодный?
Нет, кормили как на убой.
Может, мне расскажешь, что случилось?
Формально ничего начал Сергей.
И тут зазвонил телефон.
Макар! с плохо скрываемым облегчением сказал Бабкин в трубку. Где тебя носит?
Ты там, часом, не раздет? осведомился Илюшин. Я у вашего подъезда, собираюсь подняться к вам.
Заходи!
Макар возник на пороге минуту спустя. Обнялся с Машей, вручил ей букет ромашек, легкомысленно сообщив, что нарвал на школьной клумбе, врун! и потрепал по холке Цыгана.
Утвердился ты в этой квартире, да, деревенщина?
«От деревенщины слышу», молча оскорбился Цыган и ушел к Маше в ноги, тяжело вздыхать и страдальчески сопеть, как умеет делать только очень довольная жизнью собака, живущая в тепле и неге.
Честно говоря, не думал, что он привыкнет к городской жизни. Илюшин кивнул на пса. А как же свобода? Леса, поля, дикие пастбища?
Продал за гарантированную миску похлебки, буркнул Сергей.
Неправда, вступилась Маша за Цыгана. Просто ему в старости захотелось покоя.
Мне тоже в старости хотелось покоя! вскинулся Бабкин. А что вместо этого? Собачья побудка в шесть утра.
В девять!
Цыган лениво зевнул. Сергей усмехнулся: пес ему нравился, а главное, нравилось, что жена довольна. Они с Цыганом часами исхаживали окрестные улицы и парки, осваивали новые маршруты.