Какая блондинка?
Не кривляйся, проворчал я. Ты прекрасно знаешь какая! Та, с которой позже умотал Джайлс.
Когда я уходила с Сэмми, никакой другой блондинки там не было, заявила девушка. Оставались только Марти, Ник Фесслер, какая-то китаянка и, разумеется, Джайлс. Эдвина Боллард собралась домой, и Мартин проводил ее до двери.
Почему Боллард уехала без Джайлса? Вирджиния пожала плечами.
Откуда мне знать? Может, разозлилась на него? Джайлс был вдребезги пьян и не пропускал ни одной юбки. Раза два подкатывался ко мне, но я уже знала от Марти, что Боллард считает его своей собственностью, и мне не хотелось с ней связываться. Она слабо усмехнулась. А этот англичанин, словно бык с реактивным двигателем, носился вокруг кушетки за китаянкой! А потом Боллард объявила, что возвращается домой, и спросила, поедет ли он с ней. Англичанин наотрез отказался. И сразу после этого мы с Сэмми вышли из гостиной.
Я пристально разглядывал блондинку, прикидывая, много ли правды в ее словах.
Ладно, буркнул я. Почему же утром, когда тебе позвонили Боллард и Джайлс, ты солгала, почему сказала, что оставалась на приеме до четырех. Когда он потерял сознание?
Потому что это правда, ответила она. Мы вернулись в гостиную минут через пять, а англичанин лежал на полу. Марти спросил Сэмми, не отвезет ли он Джайлса к Боллард, а потом они с Ником Фесслером отнесли его в машину Сэмми.
Я допил виски и, поднявшись с дивана, поставил пустой стакан на крышку бара. Затем, глядя в ее сторону, самым безразличным голосом задал еще один вопрос:
Зачем Марти держит пляжный домик, если никогда им не пользуется?
Для друзей, я думаю, ответила блондинка. Марти ненавидит пляжи, и его никогда...
Я обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть выражение ужаса на ее лице.
То есть.., если он существует, этот домик. Она криво улыбнулась. Но я никогда не слышала, чтобы Марти упоминал о каком-то домике!
Ты не умеешь лгать, Вирджиния, сказал я.
Но я ничего не знаю о домике Марти! Рик, поверь. И пожалуйста, не говори ему, что я призналась про нас с Сэмми, ладно?
Постараюсь, великодушно обещал я. Спасибо за виски, милочка.
Она встала с кресла и проводила меня до двери. В коридоре я остановился и окинул хозяйку взглядом, пытаясь понять, что же именно меня в ней смущает. И вдруг сообразил: костюм на ней был одного цвета с пеньюаром, в котором она меня встретила; и такого же цвета покрывало на кровати.
Скажи, чем тебя привлекает этот цвет? Я кивнул на ее рубашку.
Глаза девушки на мгновение потеплели.
Я люблю такой цвет, хрипло ответила она. Он напоминает мне о море.
В море?.. поперхнулся я.
Я люблю море, Рик. Внезапная задумчивость в голосе каким-то образом снова превратила ее в маленькую девочку. Знаешь, оно всегда такое.., свежее. И чистое!
* * *
Было совершенно очевидно: Брюс Милфорддействительно преуспевающий агент. Потому что его секретарша выглядела предельно профессионально. К тому же она носила высший атрибут секретарского статусаочки в тяжелой черной оправе.
Бронзовая табличка на ее рабочем столе гласила: ХИЛДА ДЖОНС.
Вас ждут, мистер Холман, улыбнулась она. Точнее, заждались. Почему вы задержались? На запястье секретарши сверкнули золотые часики. Уже четыре тридцать...
Я подумал, что мое опозданиене ее собачье дело. К тому же женщина-компьютерне самый привлекательный тип женщины.
Он стареет, задумчиво проговорил я.
Кто? Мистер Милфорд? Глаза секретарши, увеличенные стеклами очков, с интересом взглянули на меня.
Когда я заходил сюда в последний раз, на вашем месте сидела платиновая блондинка с интригующей внешностью, доверительно сообщил я. Что случилось? Говорю же, он стареет.
Не правда, промурлыкала секретарша. Мистер Милфорд совсем не стар. Просто тогда дело росло, развивалось, и ему понадобилась девушка, умеющая печатать.
Обязательно заведу себе секретарей, пробормотал я. И тогда, возможно, вернусь с достойным ответом.
Я поплелся в кабинет Милфорда, пытаясь сделать вид, что отвернулся от стола раньше, чем заметил самодовольную улыбку на лице секретарши.
Агент Роберта Джайлса немного обрюзг и потерял часть шевелюры, но в остальном выглядел тем же Брюсом Милфордом, которого я знал несколько лет назад. Его лицо херувима по-прежнему напоминало розовую гладкую маску, а яркие синие глаза все так же весело поблескивали.
Садись, Рик. Он указал на удобное кожаное кресло. Давненько не виделись.
Судя по твоему виду, ты богатеешь с каждой минутой, заметил я, усаживаясь.
Звонил Бобби и рассказал, как ты раскрутил его на крупную сумму, разбойник! усмехнулся Брюс. Но я ответил: разве это деньги для него, с его-то гонорарами?
Тебе не удастся раскрутить меня на десять процентов от денег Джайлса, Брюс, усмехнулся я. Только подойди на расстояние вытянутой руки, и я закричу. Поэтому лучше помоги мне.
Рик, детка, проговорил он, качая головой, ты знаешь, что я занимаюсь этим только из стремления помочь людям...
Знаю, кивнул я. Твой альтруизм неплохо окупается.
Очень остроумно, улыбнулся Брюс. Ладно, потехе конец, а, Рик?
Думаю, она только начинается, возразил я. И по твоей вине. Почему ты направил Джайлса ко мне, дружище?
Ну, Бобби одержим... Милфорд пожал плечами. Одержим своим видением... Стоит на своем, и, очевидно, любая попытка отговорить его бесполезна. Вот я и подумал, что следует пригласить профессионала, способного доказать бедняге, что все этолишь плод его воображения. И кто же, кроме тебя, Рик? Детка, тылучший в своем деле!
И уважаю киноиндустрию, добавил я.
Точно. Я так и сказал Бобби, лучась добродушием, ответил Милфорд.
Предположим, что Джайлс не страдает галлюцинациями и все произошло наяву, предложил я. Какую часть киноиндустрии мне придется уважать больше, а, старина?
Господи, Рик! Он залился добродушным смехом. Не думаешь же ты, что такое возможно? Глаза агента сверкнули. Значит, это глупый вопрос, не так ли?
Я достаточно глуп, чтобы настаивать на ответе, Брюс, сообщил я. Агент задумался.
В этом случае, полагаю, решение остается за Бобби, наконец ответил он.
Если девушка существовала и ее убили, продолжал я, то все, кто оставался на приеме, лгут. Не боишься, что копы арестуют Марти Дженнингса, Ника Фесслера и остальных за организацию заговора с целью скрыть убийство? Или за вещи, похуже?
Милфорд взял из коробки на столе тонкую черную сигару и аккуратно распорол ногтем большого пальца целлофановую обертку.
Куда ты клонишь, Рик?
Ты устроил Джайлсу контракт на триста тысяч за главную роль в новом боевике Марти Дженнингса, сказал я. Если с Марти что-нибудь случится, не будет боевика, гонорара для Джайлса и десяти процентов для его агента. Я хочу знать, тревожит ли тебя эта мысль, дружище?
Брюс закурил сигару. Когда рассеялось облако синего дыма, на мгновение окутавшее его лицо, я увидел, что синие глаза агента холодны и непроницаемы.
Я тебя уважаю, Рик, начал Милфорд вкрадчивым голосом, превращавшим его в самого опасного Санта-Клауса, которого я когда-либо встречал. Ты дешевый сукин сын! Бобби Джайлсчертовски хороший актер, и если Марти Дженнингс завтра улетит на луну вместе со своим проклятым боевиком, я и глазом не моргну. Знаешь почему? Если пойдет слух, что Бобби свободен, у меня в двадцать четыре часа будет по крайней мере еще три предложения, сравнимые с контрактом Дженнингса. Но дело не только в этом, продолжал Брюс ледяным тоном. Боббимой хороший друг, а я не продаю друзей. Особенно когда друг попадает в беду.
Я усмехнулся.
Мне остается только поднять флаг и отдать честь!
Да? сказал он с полным безразличием в голосе, и я внезапно понял: если Брюс Милфорд когда-либо был моим другом, то с этого момента он таковым не является. Завтра, в десять утра, женщина-компьютер в приемной уже переведет Рика Холмана в разряд сукиных сынов.
Ты хорошо знаком с Марти Дженнингсом? спросил я.