Дом на краю темноты - Сейгер Райли

Райли СейгерДом на краю темноты

У каждого дома есть своя история и свой секрет.

Обои в столовой могут скрывать пометки карандашом с ростом детей, живших здесь десятки лет назад. А под выцветшим линолеумом может быть дерево, по которому когда-то ходили солдаты революции.

Дома всегда меняются. Слоя краски. Ряды ламината. Новые ковры. Они скрывают истории и секреты до тех пор, пока кто-то не придет, чтобы их раскрыть.

Это я и сделаю.

Меня зовут Мэгги Холт. Я дизайнер и во многом историк. Я раскапываю историю каждого дома и пытаюсь вытащить ее наружу. Я горжусь своей работой. У меня хорошо получается.

Я слушаю.

Я учусь.

Я использую это знание, чтобы спроектировать интерьер, который, при всей своей современности, все равно говорит о прошлом дома.

У каждого дома есть история.

Наша же история о привидениях.

И еще это ложь.

И теперь, когда еще один человек умер в этих стенах, наконец-то пришло время рассказать правду.

Пролог

1 июля

 Папочка, надо проверить, нет ли призраков.

Я застыл в дверях спальни дочери, поражаясь, как и все родители, когда их ребенок говорит что-то настолько сбивающее с толку. Пожалуй, с тех пор как Мэгги исполнилось пять лет, надо было уже привыкнуть. Но я не привык. Особенно с такой-то неожиданно странной просьбой.

 Надо?

 Да,  настойчиво ответила Мэгги.  Я не хочу, чтобы они были у меня в комнате.

До этого момента я и не подозревал, что моя дочь знает, кто такие призраки, не говоря уж о том, чтобы бояться их у себя в комнате. Больше одного, судя по всему. Я обратил внимание на выбор ее слов.

Они.

Я винил в этом наш новый дом. К тому времени мы пробыли в Бейнберри Холл почти неделювполне достаточно, чтобы заметить его странности, но недостаточно, чтобы привыкнуть к ним. Стены, как будто меняющиеся местами. Шум в ночи. Вентилятор на потолке, который, когда вращался на полной скорости, походил на щелканье зубов.

Мэгги, восприимчивая, как и любая девочка в ее возрасте, явно с трудом ко всему этому привыкала. Накануне вечером, перед сном, она спросила меня, когда мы вернемся в наш старый домунылую и тусклую двухкомнатную квартиру в Берлингтоне. Теперь мне предстоит сразиться с призраками.

 Пожалуй, не помешает,  сказал я, потакая ей.  Откуда начать?

 Под кроватью.

Тут ничего удивительного. У меня был такой же страх, когда я был в возрасте Мэггия не сомневался, что-то ужасное прячется в темноте в нескольких дюймах ниже того места, где я сплю. Я опустился на четвереньки и быстро заглянул под кровать. Там скрывались лишь тонкий слой пыли и одинокий розовый носок.

 Все чисто,  объявил я.  Где дальше?

 В шкафу,  сказала Мэгги.

Я так и догадался, поэтому уже шел к шкафу. Эта часть домаполучившая название «крыло Мэгги», потому что в нем находилась не только ее спальня, но и прилегающая к ней игровая комнатарасполагалась на втором этаже под наклоном крыши. Из-за скошенного потолка одна половина старой дубовой двери шкафа тоже была скошена и из-за этого неуловимо напоминала вход в сказочную избушку. И это была одна из причин, почему мы решили, что здесь должна жить Мэгги.

 В шкафу ничего,  сказал я, театрально дергая за цепочку, чтобы включить лампочку в шкафу, и проверяя все между вешалками.  Еще где-нибудь?

Мэгги направила дрожащий указательный палец на массивный гардероб, который стоял на страже в нескольких футах от стенного шкафа. Это была реликвия дома, вещь из прошлого. Странная. Выше восьми футов. Его узкое основание постепенно расширялось до внушительной середины, а затем внезапно сужалось к вершине. Его венчали резные изображения херувимов, птиц и плюща, вьющегося по углам. Я подумал, что, как и дверца шкафа, он создает в комнате Мэгги особую, сказочную атмосферу. Что-то, напоминающее о путешествиях в Нарнию.

Но когда я приоткрыл двойные дверцы шкафа, Мэгги глубоко вдохнула, готовясь к тому ужасу, который она сама себе придумала.

 Ты уверена, что хочешь его открыть?  спросил я.

 Нет,  Мэгги замолчала, а потом передумала.  Да.

Я распахнул дверцы, скрывающие за собой лишь несколько платьев с оборками, которые моя жена купила в надежде на то, что наша девчонка-сорванец когда-нибудь будет их носить.

 Тут пусто,  сказал я.  Видишь?

Мэгги заглянула за дверцы с кровати, а потом облегченно выдохнула.

 Ты же знаешь, что призраков не существует, да?  спросил я.

 Ты ошибаешься,  Мэгги поглубже залезла под одеяло.  Я их видела.

Я взглянул на свою дочку, пытаясь не выглядеть шокированным, хотя так и было. Я знал, что у нее развитое воображение, но я и не думал, что настолько. Она даже видела несуществующие вещи и верила в их реальность.

И она правда верила. Я это видел в ее взгляде, в уголках ее больших глаз собирались слезы. Она верила, и это ее ужасало.

Я сел на краешек ее кровати.

 Призраков нет, Мэг. Если не веришь мне, то спроси маму. Она ответит тебе то же самое.

 Но они есть,  настаивала Мэгги.  Я их все время вижу. И один из них разговаривает. Мистер Тень.

По моей спине пробежал холодок.

 Мистер Тень?

Мэгги ответила отрывистым, испуганным кивком.

 И что же говорит мистер Тень?

 Он говорит  Мэгги сглотнула, изо всех сил стараясь сдержать слезы.  Он говорит, что мы тут умрем.

Глава первая

Как только я захожу в офис, я понимаю, как все пойдет. Такое уже было. Столько раз, что не сосчитать. И хотя у всех этих случаев слегка разные вариации, итог всегда один. На этот раз я и не ожидаю ничего нового, особенно когда секретарша расплывается в улыбке, в ее глазах мелькает узнавание. Очевидно, она хорошо знакома с Книгой.

Величайшее благословение нашей семьи.

А также самое большое проклятие.

 У меня назначена встреча с Артуром Розенфельдом,  говорю я.  Меня зовут Мэгги Холт.

 Конечно, мисс Холт,  секретарша быстро окидывает меня взглядом, сравнивая и противопоставляя маленькую девочку, о которой она читала, с женщиной, стоящей перед ней в потертых ботинках, зеленых брюках-карго и фланелевой рубашке, испещренной опилками.  У мистера Розенфельда сейчас звонок. Он будет здесь через минуту.

Секретаршапо имени Венди Дэвенпорт, судя по табличке на столепоказывает на кресло у стены. Я сажусь, а она все продолжает поглядывать в мою сторону. Я предполагаю, что она оценивает шрам на моей левой щекебледный надрез длиной в пару сантиметров. Он довольно знаменит, если подумать.

 Я читала вашу книжку,  заявляет она очевидное.

Я не могу не исправить ее:

 Вы имеете в виду книгу моего папы.

Это распространенное заблуждение. Хоть мой отец и числится единственным автором, все считают, что мы все внесли свою лепту. И хотя это может быть правдой, если говорить о маме, но я же не играла в создании Книги абсолютно никакой роли, несмотря на то что была одним из главных персонажей.

 Мне очень понравилось,  продолжает Венди.  Когда я не была напугана до смерти, конечно.

Она делает паузу, и я внутренне сжимаюсь, зная, что последует дальше. Оно ведь всегда следует. Каждый чертов раз.

 Каково это?  Венди наклоняется вперед, пока ее пышная грудь не прижимается к столу.  Жить в том доме?

Вопрос, который неизбежно возникает всякий раз, когда кто-то связывает меня с Книгой. К этому времени у меня уже есть готовый ответ. Я рано поняла, что без него никак не обойтись, поэтому всегда держу его под рукой, как очередной инструмент в моем ящике.

 Я почти ничего не помню из того времени.

Секретарша вздергивает одну слишком выщипанную бровь.

 Совсем ничего?

 Мне было пять,  говорю я.  У вас много воспоминаний с этого возраста?

По моему опыту, на этом заканчивается пятьдесят процентов разговоров. Просто любопытные понимают намек и отстают. Но болезненно заинтересованные так просто не сдаются. Я подумала, что Венди Дэвенпорт, с ее румяными щеками и дорогой одеждой, относится к первой группе. Оказывается, я ошиблась.

 Но это же было так ужасно! То, что пришлось пережить вашей семье,  говорит она.  Я бы точно запомнила хоть что-то.