У Маши не было шпильки, но замок согласился открыться и стержнем от шариковой ручки. А ведь учебный год только начался. К зиме он будет отпираться спичкой.
Она вышла на черную лестницу. С обратной стороны двери висел привязанный бечевкой гвоздь и было написано фломастером: «Швейцаров здесь нет». Гвоздем замок заперся с первого тыка.
А вот еще прикол, услышала Маша бас Боинга. Звонишь кому-нибудь ночью и базаришь: «Ты меня задолбал, мужик! Хорош брать трубку, в натуре, мне уже спать хочется!»
А знаешь прикол: «Это звонят из магазина Сантехника. Вам унитаз нужен? Нет? Тогда мы придем и снимем», сказал Петька. Он и не думал топиться, а сидел себе на ступеньке и по очереди с Боингом дымил коротеньким окурком. Боинг затягивался привычно, а Петька только набирал дым в рот и пыхал.
Маша села на другой пролет лестницы, чтобы ее не заметили, и стала слушать.
Затянись, затянись, приговаривал Боинг. Табачок, он все напряги оттягивает. Знаешь песню: «Ты одна не изменяешь, сигарета, сигарета!» Забыл, как дальше.
«Даже лошадь убиваешь, я люблю тебя за это», не задумываясь, продолжил Петька. Он сочинял стихи. Плохие, зато быстро.
Не, Там по-другому: «ответа», «привета» стал припоминать Боинг и запоздало хохотнул. Про лошадьэто рулёз. Как в анекдоте: приходит лошадь в бар
Знаю, перебил Петька. «И добавьте в коктейль капельку никотина».
В натуре! Боинг посмеялся, чтобы скомканный Петькой анекдот не пропал зря, и спросил:Соловей, а ты правда в Алентьеву втрескался?
Сам не знаю, признался Петька. Иногда смотрю на нее и за руку взять боюсь. Такая она хрупкая. Как изо льда.
Алентьева?! изумился Боинг. Она больше меня на турнике подтягивается!
Я не про то, сказал Петька. Тебе, Боинг, не понять.
Мне?! Да я на год и два месяца тебя старше, сосунок! Я, если хочешь знать, с Нинкой из кафе
Маше не хотелось знать, что собирается сказать Боинг, и она кашлянула.
Эй, кто там? крикнул Петька.
Я там.
Маш, ты? Петька взбежал к ней по лестнице. Изо рта у него еще валил табачный дым.
Ну и что ты учудил? спросила Маша. Разве ты не понимал, что меня подставляешь?
Не-а, понурился Петька. Кто ж знал, что Деревяныч тебе пару вкатит!
Деревяныч?
Не я же! с вызовом ответил Петька.
Он действительно ничего не понял! Маша взорвалась:
Клоун! Тебе что, жалко было сказать: «Да, Дмитрий Ваныч, это я списывал»? Нет, ты молчал, как партизан на допросе! Тебе надо было выпендриться, показать, какой ты герой!
Алентьева, хорош Соловью ботанику читать! крикнул снизу Боинг.
Это еше не ботаника, остывая, буркнула Маша. Я еще по морде ему не дала, а очень хочется.
Чего она? удивился Боинг. Петька объяснил:
Прикинь, это у нее первая двойка в жизни!!
В натуре первая?
В натуре, подтвердила Маша.
Ну, тогда рули сюда, у меня еще сигареты есть! позвал Боинг. Добро пожаловать в наш клуб. Велком, Алентьева. Салям алейкум.
Маше было все равно. Если ты за какие-то полчаса впервые в жизни схватила двойку и прогуляла урок, то почему бы не попробовать сигарету?
И она попробовала. Три затяжки.
Голова закружилась, стены побежали, и Маша села на ступеньку. Боинг отобрал у нее сигарету и сунул себе в рот, проворчав:
Обслюнила всю. Больше не дам, а то еще рвать начнешь.
Что рвать? не сообразила Маша.
Не что, а чем. Чем завтракала, тем и вырвешь.
Маше не понравилось, что Боинг разговаривает свысока, и она сказала:
Это все, что ты можешь: по лестницам окурки смолить?
А что еше надо белому человеку? удивился Боинг. Урок прогуливаем, курево есть. Может, возьмем пивка и свинтим к морю?
Мелко плаваешь! отрезала Маша. Хотелось доказать, что Петькины игры с Деревянычем и Бонины сигаретыпросто детский сад. А вот она, Маша, такое сделает Я в подвал пойду! А вам слабо?!
Че я там не видал? начал Боинг, и тут до него дошло:Белого Реалиста?
А кого ж еще?
Боинг хмыкнул:
Ветер тебе в корму, прогуляйся туда и обратно. Там, знаешь, какой замочище поставили! Как в банке.
Знаю, кивнула Маша. И знаю, где ключ.
Это все знают: у директора. Он даже завхозу его не дает.
Замки не продаются с одним ключом. Боинг с Петькой переглянулись.
Не томи, Маш. У кого второй? спросил Петька.
Считайте, что у меня! торжествующе выпалила Маша.
Ей поверили сразу.
Пошли! загорелся Петька. У Боинга зажигалкаесть чем посветить.
Маша развела руками:
Он же у меня не с собой, ключ. Достану, тогда пойдем.
Завтра.
Завтра как раз была история. Маша прикинула, как у всех на глазах вынуть ключ из-под гипсового Сократа. Легким движением руки, можно даже при директоре, если Боинг и Петька закроют ее спинами.
Идет, согласилась она. Фонарики не забудьте.
Петька сказал:
Знаем! Белый Реалист водится только в темноте, где лампочки перегорели.
Не, он сам их гасит. Когда я первый раз учился в седьмом классе начал Боинг. И рассказал одну из историй, которые ходили по школе, не давая угаснуть слухам о Белом Реалисте.
Однажды Боинга выгнали с урока. Дверь в подвал тогда запирали на висячий замок, о котором не стоило и говорить. Он открывался даже без гвоздя, если рвануть посильнее. В подвал бегали девчонки, чтобы узнать Белого Реалиста имя жениха. Боингу это было без надобности, но хотелось поболтать с привидением. Спросить, что делает Белый Реалист, когда девчонок не пугает, из чего застрелился, где достал «пушку».
Боинг спустился в подвал и понял, что девчонки врали. Подвал был до потолка забит сломанными партами. В щели пролезла бы разве что кошка. Но сообразительный Боинг пополз под партами, между ножек. Тогда он думал, как сейчас Петька, что Белый Реалист обитает в дальнем конце подвала, где перегорели все лампочки.
Под партами было полно сломанных стульев. Боинг их доламывал и распихивал по сторонам. Ни одной девчонке не хватило бы на это сил. Похоже, они просто входили в подвал, стояли у двери, не включая света, и боялись.
Чтобы не плутать, Боинг добрался до стены и полз вдоль нее, касаясь рукой отсыревших камней. Кое-где в щели между партами пробивался свет лампочек, а там, где совсем ничего не было видно, Боинг светил спичками. Трудности возникали на поворотах, когда приходилось изгибаться буквой «Г»: ноги застревали. В такие моменты памятливый Боинг вспоминал детскую песенку про кузнечика, который прыгает коленками назад. Если бы у него коленки гнулись в другую сторону, было бы куда легче.
И вот в одном месте спички стали гаснуть. Боинг извел штук пять, думая, что спички попались плохие. Но нет! Они вспыхивали, а потом огонек начинал трепетать и гас. Сметливый Боинг сообразил, что его задувает сквозняком! Спички кончались. Он воткнул одну горелую в щель между камнями, чтобы не потерять место, и в то же мгновение редкие полоски света на полу потухли!
Боинг понял, что приполз к логову Белого Реалиста. Он ждал, что из щели вот-вот потянется светящийся дым и обернется призраком.
Шли минуты. Белый Реалист не появлялся. Разочарованный Боинг проорал в щелку все пришедшие на ум оскорбления, надеясь выманить призрака. И свет опять включился! Боинг рассудил, что Белый Реалист дает понять: все равно, мол, не выйду. Видно, призраку было в лом стоять на четвереньках под партой.
Спичек оставалось мало, и Боинг решил поворачивать оглобли. Тут и оказалось, что повернуть невозможно! Для этого пришлось бы изогнуться уже не «Г», а латинской буквой «У». Под партами, в невероятной теснотище. Организм Боинга был на это не способен. «Земля круглая», сказал себе мудрый Боинг и пополз дальше, собираясь обогнуть весь подвал.
Парты кончились, ход уперся в шкаф, но всесокрушающий Боинг проломил заднюю стенку и вылез из дверец. Там уже можно было встать. Начиналась та неизведанная территория с перегоревшими лампочками, где, по слухам, и встречали Белого Реалиста. Боинг уже знал, что на самом деле он обитает не здесь, а за стеной. Заманчиво было на обратном пути все же выманить призрака. Мало ли что не хочет выходить. Надо его так обругать, чтоб захотел!