Похожих на Аравейна в империи не было, поэтому мага узнавали везде и всегда. Абсолютно белые, даже немного серебристые волосы убраны в хвост, открывающий высокий лоб и узкое лицо. Этим лицом и длинным, абсолютно ровным, идеальным носом Аравейн был обязан своим эльфийским предкам, но уши у него были совершенно обыкновенными, человеческими. А вот глаза - наоборот. Ярко-бирюзовые, они казались двумя драгоценными камнями, которые неизвестный ювелир вставил в оправу в виде черепа, включив сзади подсветку, чтобы придать своему "изделию" вид абсолютно нечеловеческий. Но абсолютно волшебный.
Возраста у Аравейна не было. Иногда, глядя на него, казалось, что магу едва исполнилось тридцать, а иногда - что ему уже перевалило за восемьдесят.
И сейчас Эдигор уставился в сияющие глаза Аравейна, собираясь с мыслями. То, что он хотел попросить у мага, было для него важнее всего на свете.
- Мне нужна ваша помощь, Аравейн, - наконец сказал наследный принц. - В одном очень деликатном деле.
- Я к вашим услугам, ваше высочество, - слегка кивнул маг. - Что от меня требуется?
- Ничего особенного, - Эдигор подошёл ближе и опустился на мягкий пуфик. Аравейн, отрезав от яблока кусочек, закинул его в рот, задумчиво рассматривая собеседника. - Завтра, во время завтрака, я попрошу его императорское величество приставить ко мне пажом одного из слуг. И вы должны поддержать ту кандидатуру, которую я предложу.
- Что это за кандидатура?
- Люк Кросс, сын кухарки.
Аравейн задумчиво наклонил голову. Он знал в лицо всех слуг - в том числе и их детей - просто потому, что считал это обязательным. Именно слуги, как правило, являются источником утечки информации из дворца. А этого допустить Аравейн не мог.
Поэтому он прекрасно представлял того, о ком говорил Эдигор.
- Я понимаю, что не имею права чего-либо требовать от вас, Аравейн, - продолжал между тем будущий император. - Поэтому согласен выполнить любую вашу просьбу, как только достаточно вырасту. Вы будете вольны попросить меня о чём угодно, кроме отречения от престола или чьего-либо убийства. Я даже готов дать клятву, вы можете наложить на меня "печать обещания"...
- Ваше высочество!
Эдигор проводил взглядом взметнувшуюся руку Аравейна - тот решил остановить словесный поток наследного принца не только словом, но и жестом.
Маг встал из-за стола и подошёл к Эдигору. А затем сделал то, чего он не делал ни перед кем и никогда - встал на колени.
- Ваше высочество, - сказал Аравейн тихо, - мне не нужна никакая "печать обещания". И я не буду требовать с вас исполнения любого своего желания - именно это вы мне предложили, мой принц, как ни старались вы смягчить своё предложение, звучит оно всё равно скверно. Я выполню вашу просьбу. И даже немного больше - я сам поговорю с императором, и обещаю, что завтра же Люк Кросс будет назначен вашим личным пажом.
Теперь глаза Аравейна были на уровне глаз Эдигора. И наследный принц с изумлением ловил каждое слово великого мага. Неужели... так просто? А он готовился уговаривать и умолять...
- Почему? - сорвалось с губ будущего императора, и в тот же миг в сапфировых глазах Аравейна мелькнула улыбка. Да, именно так - он улыбался глазами, тогда как губы уже произносили:
- Вы спрашиваете меня, почему, ваше высочество? Я считаю, что вам нужен друг, и Люк Кросс будет им для вас. И я тоже очень хотел бы быть вашим другом, мой принц.
Не успел Эдигор отреагировать на это неожиданное заявление, как Аравейн сказал:
- Я также прошу вас позволить мне быть вашим наставником по оружию. Вашим - и Люка.
- Вы? Наставником по оружию? - удивился будущий император.
- Что вас удивляет? - улыбнулся Аравейн. - Я ведь не только маг. И, поверьте, сумею научить вас не хуже самого опытного солдата.
- Хорошо, - кивнул Эдигор. - Об этом вы тоже с отцом сами поговорите?
- Поговорю.
Уже когда наследный принц собирался выходить из кабинета Аравейна, маг тихо сказал:
- Удачи вам в разговоре с Люком. Найдите правильные слова, ваше высочество.
На следующий день, когда за сыном кухарки Триши пришла личная императорская стража, Люк чуть не умер от страха. Он сразу понял - Эда поймали! И больше он его не увидит! Наверняка принц запретил своему пажу играть с обыкновенным слугой. Нет, даже не со слугой - с сыном слуги. Люк был меньше, чем никем.
Сходящего с ума от страха мальчика провели на этажи императорской семьи. Люк не смел поднять головы, хотя всегда хотел здесь побывать. Открыв одну из золочёных дверей, конвоир взял мальчика за плечо и поволок вперёд. Люк, по-прежнему не поднимающий глаз, видел перед собой только тёмно-бордовый ворс шерстяного ковра.
- Он доставлен, ваше высочество, - отчитался стражник.
- Спасибо, Михаэль. Можешь идти, - послышался вдруг очень знакомый голос. И Люк, вздрогнув, поднял глаза.
Стражник, отдав честь, вышел из комнаты. Теперь здесь остались только двое - Люк и Эд.
Эдигор сидел на краю огромной кровати, и ноги его не доставали до пола. Он смущённо улыбался и пальцами теребил кисточки на покрывале.
- Эд, что ты здесь делаешь? - шёпотом спросил Люк.
- Как - что? - нахмурился будущий император.
- Ну... Я думал, тебя поймали и нам больше нельзя видеться. Я так решил, когда стражники пришли...
- А они тебе ничего не объяснили? - Эдигор нахмурился ещё больше.
- Нет.
И тогда мальчик вскочил с кровати, подошёл к своему другу и, глядя ему в глаза, сказал:
- Люк, я врал тебе. Я никакой не паж. Я и есть принц. Наследный принц Эдигор.
В тот момент будущий император впервые в жизни наблюдал, как у людей от удивления падает челюсть.
- В-в-в... В-в-ваше в-в-высочество... - наконец выдавил из себя Люк. Что ему теперь делать? Как вести себя со своим другом - лучшим другом, между прочим! - внезапно оказавшимся наследным принцем?
- Люк, пожалуйста, - вздохнул Эдигор. - Для тебя я - Эд. С этой минуты и навсегда. Я очень хочу быть твоим другом. Прости, что соврал. Сегодня утром тебя назначили моим личным пажом, надеюсь, ты согласен?
- Личным пажом?.. - пробормотал Люк. Быть слугой наследника мальчику не очень хотелось. И будущий император понял это по его глазам.
- Я не буду тебя заставлять, Люк, - тихо сказал Эдигор. - Просто мне не хотелось терять друга. А наши встречи с тобой рано или поздно раскрылись бы. Мне-то ничего, а вас с мамой наверняка бы из дворца выгнали. Личный паж - это всего лишь должность, для посторонних, для придворных, для императора. Я хочу, чтобы ты был моим другом... просто другом, Люк!
Просто другом... Разве это просто - быть другом наследного принца, будущего императора? Конечно же, нет.
Но Люк сделал свой выбор. Пожалуй, он сделал его ещё в тот момент, когда Эдигор пожал ему руку, как равному себе.
И Люк опустился на одно колено, прижав правую ладонь к сердцу - именно так приносили клятву верности императору лучшие воины Эрамира.
- Я буду служить тебе, я буду защищать тебя от любых опасностей, я буду верен тебе до самой смерти и после неё! И я... буду твоим другом, Эд!
Люк склонил голову, и Эдигор положил ему на макушку свою руку, принимая клятву.
Ох уж эти мальчишки!..
Глава третья,
в которой я спасаю, но не спасаюсь
Никогда не думай, что ты иная, чем могла бы быть иначе, чем будучи иной в тех случаях, когда иначе нельзя не быть.
"Алиса в стране чудес"
Поспать той ночью я так толком и не смогла. Нет, не потому, что мне мешали, будили или сопели над ухом. Так бывает, когда мыслей слишком много. Так бывает, когда никак не можешь вычленить из этого бесконечного потока рассуждений что-то одно, и дорассуждать его таки до конца.
А ещё я скучала по Игорю. Я даже не представляла, насколько привыкла засыпать рядом с ним каждый день, чувствуя жар его кожи, его губы по утрам на своих щеках. Мы были женаты всего три года, и ещё ни разу не расставались надолго. А теперь я даже не знала, вернусь ли когда-нибудь к Игорю? Увижу ли я его?
Я помнила последние мгновения своей жизни в том мире, когда меня сбила машина. Теперь я была уверена, что не лежу в коме. Я погибла. Только вот почему я оказалась здесь? Я должна что-то сделать, как это обычно бывает в фэнтези о попаданцах? И если я сделаю это... и вернусь в свой мир... я умру? Или, всё же, останусь в живых?
Я никогда не думала, что это вообще возможно - оказаться в собственной книге. И всё вокруг такое... настоящее. Совсем не похоже на сон или бред. И что будет, если я умру и здесь тоже? Может, я перемещусь в какой-нибудь из своих ранних рассказов?