Отдыхает барыня Наташенька юная, посопела, посопела, да и заснула, не переживайте, ступайте, отдыхайте. Чую, с вами недоброе, как бы сами не заболели, Наталья Николаевна, сердобольная Ненила шестидесяти лет отроду являлась нянькой и надсмотрщицей над гувернантками и кормилицей Натальи Сергеевны Пушкиной, ребенка поэта. Наталья Николаевна Гончарова доверяла и этой женщине, зная, что та и в самом деле была услужлива к хозяевам, хоть и получала оклад на две копейки ниже, чем Кузьминична. Согласившись с ней, Наталья Николаевна Гончарова отправилась в опочивальню по коридору, где звуки могли доноситься в тихое время, что редко нарушало ночную тишину.
Под утро заснув, Наталья Николаевна не слышала шаги в соседней комнате прибывшего мужа. Однако, проспав три часа, она его также не встретила. Пушкин вновь покинул дом.
Подонок, выругался Пушкин.
В последнее время его все больше мучали дела, никак не соотносящиеся с его привычной жизнедеятельностью. Но тут они будто врезались в его жизнь. Малый интерес к переезду, женитьба женоподобного француза, так ярко скользящего в общественном признании.
Суть в том, что Жорж Дантес, усыновленный бароном Луи Геккерном, имеет возможность являться в самой квартире Пушкина на Мойке, где ныне в доме княгини Волконской они проживают с семьей.
Дантес и Катерина
Визит сестры Натальи Пушкиной Екатерины Гончаровой и Дантеса вызывал внутренние протесты у обоих новоявленных супругов, но что-то двигало ими, в особенности французским кавалергардом, посетить дом поэта к полудню пятницы накануне Нового года, на неделе, являвшейся насыщенной событиями для новой четы петербургского света. Жорж Дантес де Геккерн в ближайшем времени собирался покинуть Россию на медовый месяц в Швейцарию, однако перед поездкой никак не мог не попрощаться с Пушкиным, обвиненным в пасквиле грамоты «рогоносцем», который составил его отец о ситуации с его любовницей, но она являлась ему скорее лучшей подругой, это можно бы было твердо сказать, а не то, что у них были тесные взаимоотношения. Идалия Георгиевна Полетикасветская интриганка, такой ее представляли приближенные в окружении царского двора.
Идалия Полетика
В самом деле являясь незаконной дочерью барона Строганова, Идалия де Обертей вынуждена быть таковой из-за своего личного устройства в обществе, проживая среди своих названных братьев у барона, нередко бывая у своей бабушки Е. А. Загряжской, тетки матери Натальи Николаевны Пушкиной.
Заметив однажды на балу у Вяземских, это был 1833, разрумянившуюся Наташу, Идалия Григорьевна быстрым незаметным шагом направилась к сестре матери Натальи Ивановны Гончаровой, в девичестве Загряжской.
А что Натали так румяна, чай брюхо на нос полезло? посетовала она, поинтересовавшись мнением Екатерины Гончаровой.
Бал был в самом разгаре, Екатерина Гончарова относилась к своей сестре не меньше не больше, как просто к родной сестре, но и такие слова от миловидной Полетики были остры.
Не понимаю вас, разумно ответила Екатерина.
Но всласть похвалиться за сестру, что она беременна, искренне хотелось. Обе дамы высшего света царского двора понимали суть разговора.
Была бы рада к вам зайти, кокетливо обронила Идалия с намеком на лучшие пожелания сестрице.
Идалия Полетика с Натальей Гончаровой имела редкие встречи, но честились они только на встречах и балах, кои были соревнованием по модному наряду, манерам и, конечно же, танцам в светском обществе монархии. Екатерина признательным взглядом хотела уже провожать подругу, но та остановила ее.
Есть слухи, что в кавалергардском полку Ее Величества ожидается прибавлениеподелилась знаниями юная интриганка, на что юная Екатерина всего лишь выслушала ее, но ничего не сказала.
Прошло два года, царский двор уже знал, что Идалия Полетика принимала в своей семье молодого француза как друга ее мужа, полковника кавалергардского полка.
Ах, балы, балыторжествовала Идалия Григорьевна.
Вновь спустя время она словно оживала после смерти умершего от холеры второго ребенка.
Прошу представить нам вашего отца, сказала Идалия, обращаясь к Жоржу Дантесу, навестившему однажды их дом с бароном первой Французской Империи, который усыновил его как единомышленника и союзника по отечеству.
Идалия заприметила в нем весьма впечатляющего человека, пусть намного старше возраста щеголя. Кавалергард, уже успев оценить привлекательность светских дам и их яркость, спешил воочию встретить облик одной из них, прихватив с собой покровителя. Слух о том, что брак Полетики был по расчету, тайно ходил по Петербургу.
Луи Геккерн, представил Дантес своего компаньона.
Дом на Моховой, где жили Полетики, ничем не отличался от мест проживания столичного света, разве что меньшим количеством комнат и прислуги. Барон Геккерн на ту пору, никогда не имевший романов за всю жизнь, занимался политикой и был зачарован взглядом юной обожательницы света. Первая же мысль его была при встрече «хороша», но не более. Барон был упертый холостяк. Но в дружбе с Дантесом имел к нему нежные чувства, более желая видеть в нем продолжение рода, и задумался ранее об его усыновлении, к тому же в положение юному Дантесу пришел бы титул барона Нидерландов. На эту авантюру был согласен и настоящий отец юного обер-офицера, угрюмый, крепко державший себя в руках.
В его руках была ее ладонь, и, подчеркивая жест признания, барон прижал ее к своим устам. На ум ей тут же пришли поцелуи ее мужа. Его губы были не столь горячи, как этот, и не столь легки.
В следующем их разговоре Идалия отметила, что барон по отношению к ее мужу моложе, но стариковскими взглядами не отличался от человека старшего, хотя и с молодым взором.
Барону нравится пребывание в столице Петра? Идалия спросила на русском, по-французски она говорила, но плохо. В детстве она не обременяла себя стараниями в изучении языка Мольера. Скорей, вопреки, после Отечественной войны изучала, так как велел свет общества. Но перед представителем элиты этого языка она не стала показывать, насколько плохо им владела.
Oui, Dame et votre avis moi plus captive de la capitale de votre état, говорил барон, бросая косые взгляды на ее мужа, но Полетика был знаком только с немецким языком и принял значение его взгляда как светское общественное значение этикета.
На что ожидавший дальнейшего приглашения за стол Дантес только усмехнулся. Идалия ему также нравилась, но лишь своей внешностью, и, зная высокое положение ее мужа, решил бросить мысли о знаменитой вольнодумке тут же. Засидевшись за столом, лица, принадлежащие дворцовым свитам, вели незатейливый разговор о политике, о Бонапарте, где Геккерн словно извинялся за предшественника Людовика XVIII и за поход войной на Москву. Из уст Идалии речь за столом зашла о поэте Пушкине.
Он решил же, дитя, пардон, не прихотлив, но в состязаниях как щенок, сказал Геккерн о Наполеоне I.
В действительности же речь его имела в виду Пушкина.
Пушкин, переключился на нее Геккерн, младенец, он дитя. Неплохо пишет сочинения. Как говорят.
За столом прошел легкий смешок.
При дворе он словно орел, но тут же если бы не «комендант», так называли во французских сословиях царя не встречавшие Николая I воочию.
Ему бы быть modeste, подметил Геккерн.
Скромнее, пояснил Дантес.
За столом опять прошелся смешок.
Не понимаю, отчего вам не нравится Пушкин. Серьезные вещи, между прочим, пишет. Я редко читаю, но журнал «Современник» ныне у всех на устах, сказал ротмистр кавалергардского полка.
Полетика выглядел старше своих лет, но был младше Пушкина на год. Гости обернулись на него. Жорж Дантес, служивший в полку при ротмистре, продолжил поедание куска жареной курицы и поспешил при этом запить красным вином, юный подносчик вина тут же добавил в его фужер. Дантес кивнул ему в знак благодарности и продолжил жевать пищу.
О русских не судят, заметил Геккерн, вновь повеселив присутствующих франтов.
После трапезы для развлечения в семье Полетиков намечался расклад пасьянса, но Идалия уже ощущала скуку. Но после обеда гости как-то еще не спешили их покинуть.
Гринька! окликнула прислугу домохозяйка.
И тут же за дверьми, куда крикнула Идалия, послышались шаги, на пороге стоял Григорий.