Павел МихельМир, который не вернуть. Том 3: Год Второй
Посвящаю всему человеческому роду.
Только потерявмы начнём ценить,
только опоздавучимся спешить,
только не любивможно отпустить,
только видя смертьнаучиться жить.
День 445-447
Эй ты как? вошёл робко мальчик, лет одиннадцати. Он тихонько прикрыл за собой дверь и, пройдя мимо зеркала на шкафу, сел рядом с другим мальчиком, помладше, который лежал лицом к стене. Кость
Старший мальчик тронул младшего за плечо, но тот никак не отреагировал.
Мама волнуется Хочешь хочешь я тебе анекдот расскажу? спросил он. В ответ было лишь глухое молчание. Слушай, как-то собрался новый борувенянин в Грим. Едет, едетмальчик внезапно замолчал, и удручённо продолжил: Едет Блин, дальше не помню. Мне ведь вчера Женька рассказывал
Старший мальчик всё говорил. Но другому мальчику на это было всё равноказалось, что весь мир потерял ценность для него. Неинтересны ему были ни рассказы своего брата, ни что-либо ещё. Он даже не слышал этого.
Ну, Костястарший мальчик тихо подошёл и потряс брата за плечо, перевернулмальчик даже не сопротивлялся. В его глазах стояли наполовину высохшие слёзы, а на подушке был небольшой влажный кружок. Я понимаю он ведь он
И у старшего мальчика тоже полились слёзы.
И мама она тоже плачет и бабушка все! Всем грустно, понимаешь? говорил, пытаясь сдерживаться от того, чтобы не разреветься, старший мальчик. И мне. Я я понимаю, что и тебе тоже Но ты не один, и маме мы сейчас нужны. Особенно сейчас. Пожалуйста
Лежащий мальчик медленно перевёл взгляд с потолка на своего брата и уставился, выпуская новые слёзы.
Ты меня слышишь? Слышишь ведь, да? спросил старший мальчик. Младший кивнул и тихо привстал. Пойдём. Там все, в зале.
Младший мальчик молча, с помощью своего брата, встал, и они медленно пошли из комнаты. В глазах младшего, казалось, был какой-то туман, а красные припухлости вокруг них говорили о том, что он недавно сильно плакал.
Костечкатемноволосая женщина, что стояла до этого посреди зала, кинулась и обняла младшего мальчика, прижимая к себе покрепче, как бы пытаясь найти в нём всю ту силу, что необходима была ей самой сейчас. По её щёкам протянулись две тоненькие влажные нити. Мальчик в ответ слабо приобнял её.
За столом, у окна, молча сидела бабушка и наблюдала. Она не плакала, нет. Но ей тоже было очень больно. Эта потеря оказалась таким ударом, который её материнское сердце отказывалось приниматьпоэтому она до сих пор не могла поверить в происходящее. А какая мать смогла бы? Вот ты родила ребёнка, он в школу пошёл, а вот привёл к тебе знакомиться свою девушку, с которой позже не сложилось, вот уже и свадьба с «той самой», внукикажется, будто всё будет хорошо, и умрёшь счастливой бабушкой, но вот ты целуешь его мёртвого, в гробу. Сначала смерть мужа, когда сын был маленький совсем, но ведь нужно было дальше житьработать, чтобы вдвоём протянуть. Да, сейчас страшнее потеря, но остались ведь внуки и невесткаразве их бросишь? Конечно, нетнужно было жить дальше
Кость скажи, хоть что-нибудь, тихо попросила женщина. Мальчик молчал, и это вызвало новую волну рыданий. Пожалуйста
Мам, он слышит Он кивнул, сказал старший.
Младший мальчик тихо отстранился и подошёл к столу. Он молча посмотрел на бабушку, а затем в окно: там голубое небо простиралось, казалось, далеко ввысь. Жаль только, окрестные дома стояли стенами вокруг, мешая ощутить всё это великолепие обычного дня.
Правда, красиво? спросила пожилая женщина тихо.
Мальчик кивнул.
Всё-таки праздник Огня прошёлприрода заново оживает жаль, что мы уже так не можем. У каждого свой срокэто лишь Богу решать.
Зинаида Ивановна, ну что вы к немупроговорила мама мальчика.
Но ему, на самом деле, было всё равно. Перед его глазами, бесконечным повтором, стояли одни и те же образы: удар, крики, кто-то убегает
К слову, этих парней поймали через несколько днейвсю группу нашли «под кайфом» в квартире одного из них.
Почему он не говорит? спросила мама, неизвестно у кого. И, спрятавшись в ладони, ушла в другую комнату: Боже
Костьподошёл к нему брат. Ну, скажи что-нибудь Зачем ты маму изводишь?
Маленький мальчик обернулся медленно, словно во сне, и побрёл мимо брата, в свою комнату.
Мне тоже больно, но я ведь ты ведь не один! сказал старший мальчик, догоняя его в проходе. Костя!
* * *
Медленно открыл глаза, тщетно пытаясь задержать остатки сна.
«Что же там постоянно снится?..»
Перевернулсявнизу заскрипели пружины. Пошарил рукой, взял фонарик с пола, включил его и поставил рядомкрохотная комната осветилась слабым мягким светом.
«Что ты здесь забыл?» спросил Голос.
Проигнорировал его и встал с кроватитело объял слабый холод. Взял фонарик и вышел за дверь, в маленький коридор. Здесь, сквозь окна, уже проникал слабый утренний свет. Глянул на часы«11:21». Спустился по лестнице вниз и зашёл в зал слева. Повсюду на полу валялся разный мусор. Глянул, на всякий случай направодверь в квартиру была плотно заставлена широким комодом. После этого прошёл на кухню и подошёл к одной из тумбочек, достал из одной пачку печенья, плотно закрытую. Сел за стол, открыл упаковку и принялся за завтрак.
Стены сверху, по углам, были с лёгкими подтёками, а обои наполовину уже отклеились. Кое-где ещё на тумбочках оставался тот слой пыли, который я застал, открыв квартиру, но за два дня более-менее постиралось.
«Когда ты поедешь дальше? я молчал и кушал дальше. Почему ты меня игнорируешь?».
Продолжал молчать, тихо жуя. Прошла минута, другая.
«Иди ты в жопу, ясно?» и на этом Голос замолчал. Даже собственный голос в голове я взбесил
От этого невольно улыбнулся, встал, захватив печенье, и подошёл к окну: по серому небу летела одинокая ворона. На земле небольшим слоем лежал снег. Возле дома была начатая стройка, но ей так и не суждено было когда-либо завершитьсявремя разрушит её до основания. За этой самой стройкой медленно шёл, пошатываясь, восставший. Он периодически останавливался и поднимал кверху головукрикун. Значит, где-то рядом были ещё и бегуны, а, может, и охотники прячутся Через несколько секунд из-за здания выбежали на четвереньках две фигуры. Они пробежали вперёд крикуна, потом вернулись назад, забежали за правую сторону домапатрулируют. Нужно будет осторожно выходить. Отошёл от окна.
Сегодня нужно было, наконец, попасть на военную базуна карте отметка была совсем рядом с этим городом.
«Зачем ты вообще туда идёшь? Ты действительно веришь, что кто-то мог остаться? Выжить? Если бы люди и выжили, то ты бы услышал сигнал, но, скажи мне, что ты слышишь на просторах радиоволн, когда едешь в машине, кроме монотонного шума? Может, ты слышишь предложения помощи выжившим? Может, эфир заполнен людскими голосами и просьбами о помощи? М? Хоть что-нибудь? Голос выждал несколько секунд, а затем продолжил: Ничего ты не слышишь из этого. Только помехиникого».
Скажи, почему ты меня спас? Зачем? тихо спросил я, уходя с кухни в комнату, где нужно было взять рюкзак. Почему не дал мне умереть? Ты ведь сам говорил, что нужно сделать последнее дело, а сейчас отговариваешьпочему?!
Голос молчал. Ему нечего было сказать на это, потому что единственное, что ему нужноэто мучить меня. Всему миру это только и нужно. Но он был прав: осталось последнее дело, а потомхоть потоп.
Подхватил рюкзак, повесил катану за левое плечо, проверил всё ли взялнож был на месте, а пистолет лежал в рюкзаке, вместе с картой. Еды почти не бралвсё равно потом вернусь.
Плотно застегнул куртку, вышел из квартиры и прикрыл дверь. Осторожно прошёл по коридору, по привычке нажал на кнопку вызова лифтавсё уже давно безнадёжно замерло, в ожидании своего конца. Вышел на улицу. Снег медленно падал, набирая слой за слоем. Изо рта небольшим облаком вырывался пар. Я оставил машину в другом дворе, чтобы, если восставшие меня найдут, смог оторваться и уехать без проблем. Поэтому сейчас шёл по опустевшему дворутипичному, с потускневшей от времени детской площадкой по центру, окружённому серыми домами. Слева, пошатываясь, шёл восставший. Он двигался медленноне заметил ещё меня, поэтому я прибавил шагу и решил обойти дом, чтобы добраться до машины.