Это ведь твои ключи, да? удивлённо, спросил я.
Да, улыбнулся Паша. Они у меня до сих пор остались.
А я вот свои давно потерял, удручённо ответил я.
Паша ничего не ответил и открыл дверь. Внутри стоял затхлый запах.
Блинбросил Паша, и забежал внутрь. Так и знал! Это из холодильника. Всё стухло Тут вообще какая-то жесть внутри, сказал он из кухни. Мы вошли внутрь, и я закрыл дверь. Сейчас мы все оказались в маленькой прихожей. Воспоминания огромной волной мигом нахлынули: отметки роста на двери в комнату, старое зеркало, цветочки на обоях, старый ковёр на полу
«Сколько лет я здесь был, даже не замечая всей прелести обычной жизни. Но тот мир уже невозможно вернуть»
Прошёл в свою комнату. Здесь всё осталось точно так же, как и было, когда я уходил отсюда год назад. Только, будто, всё стало вдруг меньше. Под окном всё так же стоял стол с компьютером, а слева была кровать. А перед ней шкаф. И дверца всё так же осталась открыта. Только появился огромный слой пыли.
Сейчас с зеркала на меня смотрел какой-то незнакомый человек. Его грязное строгое лицо было уставшим, а глаза выглядели так, будто хотели закрываться навсегда. От плаксивого мальчика не осталось и следа. Теперь, по сути, это был выжженный взрослый мужчина.
Невольно усмехнулся: всегда казалось, что буду единственным, кто никогда не повзрослеет, но это случилось даже раньше, чем стукнуло восемнадцать.
«Все так думают, но потом забывают как были детьми», сказал Голос.
«А ведь мне уже семнадцать Не знаю, когда именно, но уверен, что исполнилось».
Отошёл от зеркала и упал на кровать. За окном небо уже начало, потихоньку, темнеть. Глаза медленно закрылись, а разум укутал туман, который уносил меня прочь.
* * *
Костя, спишь ещё? кто-то тихо зашёл в комнату. На миг подумал, что это мама, но это оказался Паша. В окно уже бил утренний свет.
Нет Уже не сплю, вчера даже не снял одежду. Уснул, как лёг, только закутался в покрывало. Паша сел на кровать.
Сколько воспоминаний, да? сказал он, оглядывая комнату.
Да, всё-таки здесь прошло всё наше детство.
Давздохнул Паша. Вспомнил тут ночью кое-что. И не знаю, с чего начать.
Начни с начала, предложил я. Паша на секунду улыбнулся, но после его лицо снова стало серьёзным.
Ты помнишь, как умер папа?
Ну, я постарался вспомнить, но ничего не вышло. В голове был лишь смутный образ взрослого мужчины, посреди площади и огня, рядом с кучей других безликих фигур. Нет. Не особо.
Так и думал. Вообще, эм я даже, наверное, знаю, из-за чего этовот вчера лежал и думал. И это неправильно. Тебе ведь так и не рассказали. Скажи, а у тебя тот голос появляется до сих пор?
«В смысле? Откуда он знает?»
Ты о чём? я постарался сделать максимально удивлённое лицо.
Да Ты, наверное, этого тоже не помнишь, но, когда наш отец умер в общем, ты сильнее всего это переживал. Потому что был рядом. Тогда у тебя какое-то помешательство случилось не знаю. Может я плохо помнюсам же маленький тогда был. Мама потом об этом не хотела говорить Ай, зря я вообще начал этот разговор, Паша встал с кровати, но я его остановил.
Паша, если начал рассказыватьтак закончи.
Он сел на прежнее место.
Да что там рассказывать с тобой потом что-то случилось. Ты закрылся в себе, и какое-то время даже не реагировал ни на что. И говорил постоянно с каким-то своим другом, хотя ты был один в комнате. Максим, вроде бы Мама тогда очень волновалась, даже не спала по ночамсидела у твоей комнаты. Мне было тогда так страшно и непонятно Ладно забей. Что былото было. Если сейчас ничего нетзначит, врач тогда помог.
Теперь всё встало на свои места. Мгновенно я понял всё. И то, почему надо мной издевались, и то, почему мы с братом резко отдалились друг от друга в детстве. И почему возник этот голос в голове.
«Максим надо же».
Не, Паш, ничего такого не помню, скрыл ложь за улыбкой. Паша поверил.
Ну, раз ничегозначит, всё нормально. Просто вспомнил и подумал: вдруг у тебя от этого всего снова началось Но, если что, я всегда рядом и готов помочь.
Хорошо.
Тогда собирайся. Скоро выезжаем дальше.
Куда? я вылез из своего «кокона».
Дальше. Поедем искать людей. В твоей карте много разных интересностей. Если она не врёттогда хорошо. Поездим по другим базам. Не может же быть, чтобы нигде никто не остался, Паша уже собирался выйти, но я его снова остановил.
А если мы найдём там не то, что ищем? Вдруг, там будет не новый дом, а огромная ловушка?
Тогда мы сделаем так, чтобы другие в неё не попались, ответил Паша и вышел, закрыв за собой дверь.
Как позже оказалось, все ждали только меня. Я быстро перекусил половиной пачки печенья, и мы вышли в коридор, а затем на улицу. Возле машины был один восставший.
Я возьму, шепнул я, пригнулся и спустя несколько шагов быстрым движением воткнул нож ему в черепмёртвое тело повалилось на землю.
Надеюсь, его душа теперь упокоилась, сказала Женя, остановившись на секунду, а затем с грустным лицом села в машину.
Господи, упокой его душу, проговорил Никита и перекрестился.
На миг остановился и посмотрел на свой подъезд:
«Теперь, конечно, это была жалкая тень того, что помнил, но всё равно Больше это не было моим домом. И больше я сюда не вернусь», от этой мысли стало грустно.
Куда мы поедем сначала? спросил я, когда все сели. Подал Паше карту.
Хм, задумчиво произнёс Паша. Он водил пальцем по листам. Поедем в сторону Грима, а там видно будет.
Паша передал карту обратноя положил её в бардачок. Двигатель завёлся, и через несколько минут мы уже ехали по опустевшим мёртвым артериям города туда, где нас могло ожидать что угодно. Но мы надеялись на чудоведь людям, чтобы идти дальше, только она и нужна.
День 555-557
Сколько ещё идти? спросил я, тяжело дыша. Из-за жары было практически невозможно идти. Паша шёл впереди, а за мной должны были идти Женя, Никита и Катрин. Ещё двое где-то остались позади. Я даже не помнил их имён.
«А знал ли я их когда-нибудь вообще?»
Терпи, мы почти пришли, донеслось спереди. По голосутоже измученный.
И без этого знал, что нужно идти вперёд, но иногда так хочется остановиться, а позже узнаёшь, что, оказывается, ты не дошёл всего несколько шагови в этот момент становится очень обидно.
В глаза летел раскалённый песок, голова жарилась на палящем солнце.
Не помню, сколько мы шли через эту чёртову пустыню. Кажется, что прошла уже тысяча лет. Периодически возникают тени-силуэты тех, кого рядом быть не можетмиражи.
Кто там сзадивы в порядке? крикнул я. Приходилось кричатьшум песка был слишком громким. Удивительно, как при нём ещё и солнце печёт, ведь песок закрывал его.
Много ещё? крикнула Женя, игнорируя мой вопрос.
Почти пришликрикнул я в ответ.
Мы шли вперёд, пока совсем не стемнело. Казалось, будто песок проник сквозь кожу и прилип к костям, вызывая боль при каждом движении.
Паша я так больше не могудонеслось позади.
Буря резко успокоилась, стало совсем тихо. Только периодически кто-то вздыхал.
Мы. Почти. Пришли, упрямо повторял Паша. Он и сам еле передвигал ноги.
Может, остановимся? Передохнём? предложила Катрин.
Паша горько усмехнулся:
Попробуй.
Я приостановился и, преодолевая боль в суставах, присел, дотронувшись до песка, который сразу же обжёг пальцы.
Ай, я резко убрал руку и машинально потряс ею в воздухе. На пальцах покраснела кожа.
Убедились? тяжело выдохнул Паша. Идём. Уже почти пришли.
К утру на горизонте что-то замелькало. Что-то такое, что своими цветами резко вырывалось из грязно-жёлтого окружения. Паша тоже это заметил и остановился, стоя на гребне песчаной дюны. Впереди был оазис.
Тоже это видишь? спросил он меня. Его лицо было сплошь обожжено и покрыто маленькими красными точками.
Фигово выглядишь, сказал я.
Не волнуйся. У тебя такое же лицо, улыбнулся Паша, а затем повернулся в сторону спасительного мирка. Так, ты тоже его видишь?
Конечно.
А остальные? спросил он, не поворачивая голову, но повысив голос.
Да, ответил Женя за всех.
Я же говорилПаша, издав сильный вздох, двинулся вниз по гребню, поднимая маленькие пыльные облака.