Примут, Автолыч, водил сейчас много надо, стараюсь говорить уверенно, но с отвращением чую в своем голосе фальшь.
Ага, ща! напарник хмыкнул, посмотрел на меня и грустно улыбнулся. А может, ты и прав
Значит, не только гробовые, но и какая-то романтика, мать ее перемать. Достаю сигарету, бросаю пустую пачку на коврик.
Да выкинь ты ее!
Не люблю я мусор в окошко швырять, Автолыч. И так уж трассу засрали донельзя. Да и стыдно. Одно делоокурок, а коврик потом в пакет стряхну и в урну на заправке.
Как знаешь, он пожимает плечами. Наверное, ты в чем-то прав.
Дорогу нижегородцы далеко продвинули. Солидный такой автобанчик региональный получается. В каждую сторону по две полосы. Жми на газ и лети! Да, только не забывай перед деревнями на тормоз жать. Там знаки белые, а за ними менты голодные. Не кормить же эту свору. Да и быстрее не будет: все равно время терять на остановку-разгон.
Ехать по широкой трассе хорошо, спокойно. Машин не много. Ранние зимние сумерки вот только накрывают. Плохо, правда, что небо серым сделалось, как бы снег не повалил. Неприятное это дело, средней интенсивности снег в темноте. Ближний кое-как пробивается, а дальний лучше и вовсе не включать: отражается, словно от белой стены. Но надеюсь, что проскочим. Автолыч тоже на небо поглядывает.
В «Чувашии» заночуем?
Можно. Все равно поздно прибудем.
Это точно, не спорит напарник.
«Чувашия» гостиница в Чебоксарах. Когда едем на востокчасто в ней останавливаемся. Двухместные номера там больше смахивают на камеры-одиночки c санузлом, но зато дешевые относительно. К тому же там не разоспишься. Рано утром троллейбусы начинают разбегаться как раз под окнами номеров подороже. Завывания и лязги рогатых повозок толпой пролезают в форточку. Закрыть же отдушину нельзя, иначе головная боль обеспечена. В общем, отлично для побудки перед долгой дорогой. Хотя на этот раз мы перегон сделаем небольшой. Надо еще будет заглянуть в Набережные Челны и ощупать проблемную машинку. Если не получится устранить возникшую кривизну, то составить список запчастей. Попутные эти заезды раздражают, ибо куда легче рвануть от Чебоксар до Перми, чем из Челнов. Морально легче. Так-то проще даже. И дороги получше, и переезд на Тюрлеме отстаивать сколько угодно можно. Правда, скорости не развить особой по татарским трассам. Там голодающим гайцам выдали автомобили с радарами, бьющими со встречки прям на ходу в лоб. Начинаются сирены, разборки и, понятно, передача из рук в руки дензнаков. И блин, раза в два дороже все стоит, нежели в других местах необъятных просторов. Как ответил один из гаишников тамошних на мой вопрос поводу разницы в расценках, «у нас своя страна!». Да своя, своя, только козлы того же цвета, что и в других краях. И были, и есть, и будут есть. Всю эту клопиную братию и содержат-то для концентрации ненависти, мне сдается.
Что ни говори, а ведь хуже становится. Полегоньку, но ощутимо хужеет жизнь. Вроде и дороги кладут, и бензин теперь чаще качественный попадается, а хреновей дышать. Словно петля на горле затягивается невидимая. Трассы-то, к слову, раньше вообще не пасли, только за знаками устраивали засады. Если так дело дальше пойдет, то придется раскошелиться на радар-детектор. По правилам ездить четко девяностооторопеешь плестись, да и заснуть недолго. Да и не факт, что не нарушишь все равно, даже если проползешь всю дорогу под шестьдесят. Когда гаишникам надорадар показывает больше ровно настолько, насколько его пользователь оголодал. И кто знает, сколько реально ты шел? В общем, если так все и дальше будет продолжаться, то оплачивать проезд по трассам из своей зарплатыслуга покорный. Нафиг-нафиг. Пусть шефы мозгами скрипят на эту тему.
Автолыч, а ты заметил, что хуже стало?
В смысле?
И менты лютуют, и вообще. Мне кажется, грядет в скорости нечто такое, от чего не отплюешься. Ведь помню, как на цыпочках погонники ходили в девяносто первом, чихнуть боялись. А тутвдруг королями себя почуяли.
Да без разницы. Раньше, может, и хуже еще было. Левака сдал не такна нары или в лапу всю прибыль суй. А теперь занимайся чем хочешьвсе впрок.
А бандюкам?
Те не такие голодные. Я шоферил у одного, Автолыч вздохнул и попросил: Достань там сигареты в сумке у меня.
Лезу в его баул, нащупываю блок и вытаскиваю пачку.
А сам чего не подался в их шарагу?
Предлагали. Но наемному уйти легко, а тем, кто завязан, не вырвешься никогда. Только вперед ногами.
Это я слышал. А чего ушел?
Наркоша он, шеф мой бывший. Его раз в год на разные процедуры укладывали, кровь чистили. Пять штук баксов стоило. А под наркотой он дураком полным становился, опасно рядом быть. Вот подмолотил слегонца у него и ушел на вольные хлеба. Хотел автосервис свой открыть, да сосед тогда уже вовсю промышлял этим делом. Два сервиса на пятачкеглупость. Да и прибыли там чутьвыматывался он только, и никакого просвета.
Я видел мельком всех соседей Автолыча. Интересно, у кого из них был сервис? Один мент, вроде бы даже какой-то спецназовец по виду, а другой так и вовсе у нас трудился. А дальшететка какая-то немолодая.
Это который? спрашиваю.
Мент который, хмыкнул Автолыч. Доили его бандюки и государство по полной, ну он сдался. Плюнул, ушел в менты. Теперь, говорит, отыгрываюсь. Раньше меня прессовали, теперь я.
А, тогда понятно. Но ведь тебя бы не прессовали?
К тому времени я уже расхотел, да и полно теперь в округе сервисов этих. Так, знакомым подшаманиваю тачки иногда за немножко, и ладно. Эту «четверку» вот тоже ковыряю. Денежку с конторы имею без геморроя.
Тут не поспоришь. Вроде бы вототкрывай свое дело, а нельзя. Точнее, противно. В России надо жить тихонечко, чтобы не зацепили. А подумаешь, что не тварь дрожащая, так на кичу или в могилу дорога приведет. Ну или голой задницей мелькать, если очень повезет и только оберут до нитки. И ведь вот за окном красота какая! Радуйся, живи! Да не положено же, вот в чем проблема. Что тогда, что сейчас, изволь шагать в ногу в прекрасное будущее. Не высовывайся, не выделяйся, отстегивай. Как подумаешь, что впереди полная безысходность, так и хочется плюнуть на все и бежать хоть куда, лишь бы подальше отсюда.
Не так уж давно безнадега напала. Наверное, когда на лицах профессиональных патриотов стала уверенность в завтрашнем дне проявляться. Лояльность снова дарит спокойствие, раскованность и денежку. Противно, аж на языке привкус тухлятины завис. Достаю сигарету, прикуриваю. Дым назойливо лезет в глаза. Приоткрываю окошко и впускаю морозный воздух. Ладно, прорвемся! В конце концов что-то придумается, наладится. Сигареты есть, дорога есть, напарник хороший есть. Даже денежки какие-никакие есть, чтобы как-то перекантоваться, если с работой обломаюсь. Армию пережил, путчи пережил и это болото как-нибудь преодолею.
По Нижнему плетемся. По мосту через Оку народ рулит прям по рельсам: трамвайчики теперь, похоже, не ходят. Или ходят, только не попадаются? Помню, гайцы лютовали на эту тему, а сейчасникого.
Выезд из города. Вдоль обочинстихийный рынок, торгующий всяческими запчастями от машин марки ГАЗ. Цены ниже магазинныхне приходится сомневаться, что все товары цельностянуты работягами прямо с родных конвейеров. Так наверняка всегда было, только торговали раньше из-под полы, а сейчасоткрыто.
Кстово нарисовался в полной темноте. Судя по состоянию дорог и освещениютут делать вообще нечего. При этом на памятник Ильичу и мозаичный советский герб света хватает. И еще светофоры, ямы, убожество И менты чуть не за каждым столбом. И древние пазики развозят по домам серый конвейерный люд. Не могу представить себя на такой убийственной монотонной работе. Интересно, как много времени требуется, чтобы сделать человека приложением к механизму? Мозги через год наверняка испаряются, и дедушка Форд этого не мог не заметить. Садюга.
А вот и Россия. Кроме шуток. Белый знак, и на нем написано: «Россия». А через пару километров белый прямоугольник с названием страны зачеркнут.
Смотри, говорю напарнику, еще в Чувашию не въехали, а Россия уже закончилась.
Смеемся. Мы сейчас смеемся над любой шуткой. Время темное, дорога дальняя, перегоны длинные. Только сигаретами не погреешься, а бутерброды и чай кончились давным-давно.