Сапожинский Евгений Владимирович - Courgot

Евгений Сапожинский

 Мне надо выпить,  сказала Курго, снимая куртку. Я лениво наблюдал за тем, как она вешает шмотку на вешалку, нашаривает тапочки и улыбается мне. Было слегка неудобно за бардак в доме, тогда я еще как-то стеснялся из-за подобных вещей.  И вот, кстати, та самая фотография, о которой я говорила.

Я разглядывал старый черно-белый снимок. На нем был изображен хипповатого вида дядечка с длинными усами и огромной бородой. Когда же это было снято? Лет тридцать этому снимку, несомненно, есть. А может быть, и сорок. Качество печати великолепно, да и снято отлично. Фотограф, несомненно, обладал изрядным чувством юмора; по жанру это был шарж, даже, скорее, карикатура. Дядька выглядел очень глупо, но чувствовалось, что это просто стеб: вовсе не был он таким дураком.

Откуда он вообще взялся, этот герой? Ленка что-то мне рассказывала о своем дальнем родственникетак, седьмая вода на киселе; я всегда включал в голове специальный кургошный фильтр и начинал думать о чем-то другом. О том, что пора, например, вынести мусорное ведро. Какой-то он там ей шестнадцатиюродный дядя. Жизнь его изрядно потрепала, ну что ж, а кого она не треплет? Юность он провел на Алтае («О, Алтай,  говорила Ленка,  это круто». Хотя она там никогда не была и даже не представляла, где находится этот самый Алтай). Затем дядя куда-то свалилпомчался галопом по Европам, причем было это еще в совдеповские времена. Факт: он звонил из Берлина. Ленка была тогда маленькой, но запомнила, как ее мать в цветастом халате стояла в коридоре у телефона и чуть не визжала от восторга, разговаривая с дядьком. А потом этого типа занесло аж в Центральную Америку, затем он исколесил всю Южную, но эти сведения уже малодостоверны. В последние годы никакой информации о нем нет, но Ленка надеется встретиться с ним. Потому что, видите ли, его любит. Это не мешает ей любить еще, по крайней мере, четырех человек: распиздяя Кирилла, моего друга Геннадия (будь проклят тот день, когда я их познакомил) и еще какого-то Сашу. Всех она любит по-разному, мне этого не понять. Даже меня она как-то любит.

Я достал бутылку крепкого и плеснул Ленке в чашку. Кассета «Джой Дивижна» уже была воткнута в мою старую вонючую деку, но я не торопился включать звук. Кургошке нужно было прийти в себя. Скушать, по крайней мере, пол-литра пива.

 Марк,  развалившись на подлокотнике кресла (это надо же, она умеет разваливаться на подлокотнике!), Лена облизала пивные губы.  Я хочу тебе что-то сказать.

Я вздохнул. Сейчас придется слушать очередной бред о любви. Даже, что самое ужасное, о любви ко мне. У Лены есть своя классификация чувств, очень загадочная для меня. Этого она любит так, а тогоэдак. Кайф мне непонятен, я занимаю в этой иерархии не самое последнее место, что, впрочем, скорее смущает меня, нежели мне льстит. В последнее время она, Лена, попросту насилует меня: «Марк, скажи, ты меня любишь?» И зачем я позволил ей возлюбить себя?

 Мне нужно увеличить эту фотографию. Я хочу повесить ее на стену.

 Зачем?

 Я люблю этого человека. А поскольку его рядом со мной нет, пусть будет хотя бы портрет на стене.

 Фетиш? Не сотвори себе кумира, Лена.

 Что ты сказал?  Ленка потянулась за бутылкой, налила и выпила.

 Я говорю о том, что ты как-то странно живешь и мне тебя не понять. Ты любишь, по моим подсчетам, пятерых Четверых Черт, сбился. Ну а кого же ты любишь на самом деле?

 Его,  Ленка мотнула головой в сторону фотографии.

 Ага. А меня?

 Тебятоже.

 А Кирилла, Гену и Сашу?

 Их тоже. Но по-другому.

Мы замолчали и стали пить пиво. Когда оно кончилось, я сходил на кухню и достал из холодильника еще один флакон. Сегодня у меня был приличный запас жидкой дряни.

 Ладно,  сказал я,  какие проблемы. Нет проблем. Сделаю. Какой формат тебе нужен?

 Как можно больше.

 Леночка, чем больше размертем меньше кайфа. Понятно? Репродукцияне мужской половой орган. Увеличить можно не более чем в два, ну в три раза. Карточка у тебягде-то семь на десять, вот и считай.

Ленка, похоже, на меня обиделась. Я оскорбил ее память о дядюшке.

 И собственно, на кой он тебе сдался, этот дядек? Вот есть же рядом с тобой живой человек, так и люби его (тут я подумал, что погорячился, и внес коррекцию): не обязательно меня, есть же Гена, чудесный человек. Понимаю, тяжеловедь он-то тебя не любит. Про Сашу я ничего не знаю, а возьмем для примера Кирилла: урод и караульный кретин, но тебя любит. Может быть, не такой уж он и плохой человек? Ты, Лена, предпочитаешь символ объекту. Ой, что-то я больно умно заговорил. Надо выпить.

Выпил.

 Ну ладно, это, конечно, дело твое. Лучше вот что мне скажи: час поздний, оставайся у меня. Но совокупляться мы не будем. Жучься со своим Кириллом. Непонятная ты девка. Вроде не блядь, а ведешь себя по-блядски. Можно подумать, что ты любишь все человечество, по крайней мере, мужскую его часть. Три с половиной миллиарда мужиков! А послушать тебятак кругом одна сволота, сволота на сволоте ездит и сволотой погоняет. Ты презираешь толпу, тебе подавай личность. Личности одного тебе мало. Сколько тебе нужно мужчин? Я понимаю, что дело не в физиологической стороне вопроса. Ты любишь любить. Мужика неплохо может заменить и огурец, мне об этом рассказывали. Тебе же, умница моя, этого мало, общение тебе подавай! Хорошо хоть, ты не любишь стихов, иначе твой дом превратился бы в склад дурной поэзии. Знаю я эти бабские вкусы, не перебивай меня! Ты, конечно, врубаешься в поэзию в текстах песен. Смешно: английского не знаешь, а слушаешь только запад. И говоришь, что в них офигенный смысл. Но как ни странно, тут я тебя отлично понимаю. Мне тоже кажется, что я врубаюсь в эти тексты. Так это все иллюзии, Ленушка, и надо отдавать себе в этом отчет. Кстати,  я понял, что меня окончательно растащило, терять было нечего, окромя своих оков,  хочешь водки? А то все пиво да пиво. Несерьезно. Хряпнешь?

 Водкагадость.  Курго курила мерзкого «Петра».  Но давай, хряпну.

 Только это не совсем водка,  попытался оправдаться я,  спирт, но он очень хороший. Уже разведен. Лежит себе в морозилке. Сейчас в самый раз подлечиться.

После второй (или третьей?) захмелевшая Ленка спросила:

 Марк, а у тебя есть шампунь?

 Зачем?  глупо удивился я.

 Башку вымыть, вот зачем! Неужели тебя прикалывает задавать дурацкие вопросы? Ты просто дебил! Был у меня один дебил, это Кирилл, а теперь, оказывается, вас двое! Ты вроде умный, прочитал столько книг, а все-таки дурак! Думаешь, раз умный, так это дает тебе право задавать идиотские вопросы? Думаешь, это прикольноиздеваться надо мной? По-твоему, если ты начитался какой-то хрени, так это позволяет всех считать идиотами? А вот по-моему

 Заткнись!  заорал я.  У тебя истерика, сама ты дебилка, пальцем деланная! Давай лучше хряпнем!

Я разлил.

 Не обижайся, Ленка, это же любовь. Мир?

Мы врезали. Ленка продолжала дуться.

 Вот что, красавица.  Мне пришла в голову потрясающая мысль. (Я ощущал, как этот це-аш, о-аш, или как там его, бродит в моей голове и течет по жилам, становясь катализатором крови).  Мы с тобой вместе проведем водяную операцию Примем душ, ну там помоемся, а потом заляжем в ванну. Или наоборот. Помоем головы. А я еще помою и головку.  Хихикал, последняя моя реплика показалась чрезвычайно остроумной.  А лучше, ты ее помоешь.

Кр-рутая эротика! Знал бы я, чем это все кончится!

 Ну давай,  Лена затушила окурок; голос ее почему-то не выражал никакой радости.  Только ты не приставай ко мне, я не в настроении.

«Вот странно,  подумал я,  баба пришла ко мне с определенной целью, или с неопределенной, черт их разберет, а теперь ломается. Я же только что строил из себя идейную целку, отослал Ленку к этому мудаку Кириллу, а вот теперь взалкал. Да, мужики тоже загадочные существа. Если мы сами не можем себя понять, каково им, бабам? Бедные. А мы еще чего-то от них требуем».

 Я сегодня не в настроении,  повторила Ленка,  а вообще, мне жалко, что мы с тобой расстались.