Ну почему же расстались? Вот мы с тобой тут общаемся.
Но только как друзья!
Начало-ось
Леночка, я же тебе объяснял: с тобой невозможно жить. Ты зануда. С тобой невозможно трахаться. Ты думаешь только о своем кайфе. И сама толком никакого кайфа не получаешь.
Почему не получаю? Получаю.
Я только махнул рукой:
И целоваться не умеешь.
Значит, не умею?
Не умеешь.
Ленка села ко мне на колени. Принялась очень ласково целовать. Блин, было круто! Стерва, почему ты не делала этого раньше? Я возжелал и стал ее нежно обнимать. Ленке, однако, показалось, что я не обнимаю, а грязно лапаю. Ну что за существа эти женщины! С шлюхой надо обращаться как с королевой, а с королевойкак со шлюхой Кто это сказал? Казанова? Да нет, вроде не он. Толковый однако был мужичонка, не то что я. Всю жизнь жаждал любви, и вот результат. Целуюсь тут с Курго. А она? Ведь с ней все то же самое: браки, разводы, полуприкаянные дети, дурацкие романы, краткосрочные или не очень, встречи, расставания Бардак!
Гостья стала вырываться, и ей это почти удалось. «Ладно, полузлобно подумал я, в ванной разберемся». И я туда, как мне показалось, ринулся, хотя, скорее всего, заковылял. Дал воду. Оглядевшись, пришел к выводу, что неплохо бы прибрать. Интимное все-таки местованная. Я смял в комок грязные шмотки и куда-то их забросил. Голова уже изрядно шла кру́гом. Схватил еще какие-то вещи и бросил их туда же. П-по-порядок. Частично обнажился и решил позвать свою подругу. Интересно, как бы она выглядела в каком-нибудь фильме Тима Бартона, надумай он сделать ее героиней?
Мои мысли снова переключились на эротический лад. Я представил, как Лена томно раздевается, изящными движениями складывая одежду на стул. Сцена виделась мне как бы снятой моноклем. Да, ребята, напился я здорово. Но это было только начало.
Я добрался до комнаты, глупо предвкушая, что увижу зрелище в духе лучших мастеров ню. Облом, друзья мои. Ленка задумчиво курила. Одетая.
Пошли.
Сейчас. Не видишь, я курю?!
Ох и грубая ты, сердце мое. Неужели трудно ответить как-то иначе? Жалкое эмансипированное существо. Жалкие эмансипированные существа. Да, все вы именно таковы.
Лена не спеша прикончила сигарету и, затушив ее, посмотрела на меня с каким-то странным выражением: что, дяденька, надо раздеваться? Она уже была достаточно пьяна, чтобы перестать комплексовать. В трезвом виде, что бывало довольно редко, Ленка выглядела как образец целомудрия. Я вовсе не хочу сказать, что она постоянно была пьяной, нет; обычно я видел ее полупьяной, в каком-то непонятном для меня состоянии. Ни то, ни се. Нормальный человек, немного выпив, может стать приятным и остроумным собеседником; Ленку же в трезвом (ее) виде воспринимать мне было нелегко, в пограничномеще сложнее. Трезвая Ленка говорила странные вещи, и у меня сразу возникало подозрение, что она выпила. Но стоило ей выпить, как она начинала рассуждать более здраво, и это настораживало куда больше. Чтобы дойти до постели (именно до постели, не обязательно до секса), этой милой даме надо было употребить минимум 3 л крепкого пива. Или 2,5 л джин-тоника. Или чего-то другого в эквиваленте. Как выяснилось немного позже, я ошибся в расчетах: сегодня ей требовалось больше. Но в тот момент мне было не до тонкостей. Я хотел.
У меня есть шампунь, пошел я обходным путем.
Наконец мы оказались в ванной. В режиме душа. Это устраивало: эротичность моего настроения достигла стадии похабной романтики. Я стал ее грязно лапать. С Ленкой, как и с большинством женщин, церемониться, в общем, не стоило. Однако номер не прошел. Она сосредоточилась на мытье головы. Какое коварство! Тоже мне, Офелия! Блин, о нимфа!
А давай наполним ванну и посидим! предложила Курго.
А? гаркнул я. Вода журчала очень громко, потому что в этот момент я тоже мыл голову. На всякий случай.
Посидим в ванне!
Ты тоже любишь этот прикол? я уже забыл, что это была моя идея.
А ты что, не знал?
Знал. Однажды с Леной произошла чумовая история: пришла она так же, как и ко мне, к одному приятелю. Не из числа тех, кого любила. То есть она любила его раньше. Давно. А когда пришла, уже не любила. Кто разберет, кого она любила, а кого нет! И как. Дэ Пятачка. Сколько они выпили, неизвестно, но в конце концов Ленке захотелось помыть голову. Или что-нибудь еще. Это ее фишкамыться в гостях. Товарищу тоже приспичило что-то помыть. Пикантность заключалась в том, что он был женат. Конечно, между ними, как существами высокодуховными, тем более, после немалого количества выпитого, и речи не могло возникнуть о каком-то там сексе. Но внезапно появившаяся, как в анекдоте, жена товарища не оценила полета мысли. Э-эх, романтика. Подробностей не знаю; наверно, было весело. Ленка утверждала, что к тому моменту уже ничего не соображала, и, как оказалась дома, не помнит. Еще быквасила она уже второй день, причем в первый день пила с тем же Мироном, а потом он позвал ее снова. Жена была в отъезде.
У читателя уже наверняка сложилось впечатление, что это чернушная повесть об алкоголиках. Нет, это повесть о настоящих людях. Мы не святые, но мы нужны друг другу не для того, чтобы вместе пить. Мы нуждаемся друг в друге, нам необходимо общение, как воздух, и говорить мы можем об очень интересных вещах. Что же делать, если женщины такие косноязычные и зажатые, пока не выпьют. Я могу общаться с трезвыми мужиками; трезвые женщины же меня напрягают. Впрочем, пьяные тоже. А пьем мы потому, что нам никак не удается расслабиться. Слишком жизнь тревожна. Позиция слабаков и неудачников? Но почему все рушится, все летит в пропасть? Кто в этом виноват? А нужно ли искать ви Надо бы, конечно, попросту на все махнуть рукой, здоровый пофигизм никому еще не мешал, и расслабиться. Не в том смысле, что идти на дно, а просто перестать переживать из-за всего этого дерьма. На самом деле мы, мужики, напрягаем баб точно так же, как и онинас. Или я ошибаюсь?
Но как быть?
Лежать вдвоем в ванне было тесновато. С первой моей женой мы часто практиковали такие вещи, даже играли в ванне в шахматы (она проигрывала). С ней мне не было так тесно, хотя по габаритам она превосходила Ленку, как крейсерречной трамвай. Молодые, что ли, были? Да я и сейчас не старый. Просто раньше так не вреза́л.
Ленка суетилась. Ее ноги изображали какой-то виртуальный велосипед. А ведь красивые ноги-то! Покурить, что ли? Мы ж, бля, аристократы. Покурить, принимая ванну. Жаль, нет сигар. И цилиндра на мне нет. Покурить, коли нет любви. Сосредоточиться на принятии ванны мне не дают и явно не дадут. И в шахматы мы играть не будем. Бульк!
Что-то я протрезвел. На самом деле это мне, конечно, только мерещилось. Вечер показался излишне романтическим; ничего такого, понятное дело, не было. В соседних квартирах работал точно так же водопровод, как и у меня, работала канализация, электричество, интернет, бурчала перистальтика. Люди устало занимались пятничным сексом. Секс! Может, выпить? Не покурить, а выпить? А потом покурить. Нет, сначала выпить, потом заняться сексом, а потом покурить. Поэзия. Это вам не Лавкрафт.
Еще один облом, ребята. Лучше бы я почитал Лавкрафта.
Что, если нам покурить?
Не в бровь, так в глаз. Телепатия. Я процитировал Ленкину реплику чересчур литературно; на самом деле она сказала: «Марк, а ты можешь принести сигареты?» Вообразив себя сатиром в классе «юниор», я позволил силе, владевшей мной, пулей выбросить себя из ванны. Даже не понял, каким образом мне довелось оказаться на кухне, у открытого холодильника. Спирт еще был. Искать в комнате стопари было в лом; я взял свежие, прихватив горючее и сигареты. Обратный путь был менее стремителен. Я успел заметить пятно на полу, покрытое линолеумом, пятно, которое не замечал (или притворялся, что не замечаю) уже добрый десяток лет.
Мы хряпнули. Меня слегка перекрутило. Возник соблазн запить водой из ванны. Но. Но. Вода была теплая, теплее, чем эрзац-водка. К тому же в ней бултыхались Ленкины ноги. Зачем я читал полночи Веллера?
Откуда эта ассоциация? Двойное «Но»? Двойное дно
Приводнившись, я оставил одну из рук сухой, как и планировал. Это позволило мне дважды чиркнуть зажигалкой. Мы стали затягиваться, наслаждаясь ситуацией. Нечто вроде секса отдалилось на задний план.
Вот так всегда. Сбой ритма. Где твой инструмент, музыкант? Мой друг музыкант, мой друг музыкант, ой-е-е Какая хорошая штука сигаретаза нее всегда можно спрятаться. А твой собеседник прячется за нее еще более умело. Все хорошо, прерасная маркиза. Продолжаем разговор, как сказал Карлссон.