На дерматиновой кушетке, здешней лавочке, квашней расплылась деревенского вида бабкафланелевый халат, серый платок, обрезанные валенки. и кокетливых тапочках. В той жизни они, может, и не удостоили бы друг друга даже презрительным вниманием, здесь же никак не могут наговориться, и просторечие одной, сталкиваясь с филологической утонченностью другой, высекает стиль, которому позавидовал бы иной писатель.
О детях, о детяхо чем же еще? Все здесь тоскуют о детяхвключая . Та, что в валенках, жалеет, что аборт сделала в восемнадцать лет, осталась бездетной, а та, что в , утешает , какая разница, что есть дети, что нетвсе равно в итоге остаешься одна.
Ничего нового никто не скажет, ничего интересного не произойдет.
Боже, как здесь можно работать? Выдерживать этот запах, этот ужас, это смирение перед , безвыходное ожидание финала, зеленоватую полуживую плоть?
Отец отказывается вставать с постелинапуган последним падением. После переезда в больницу был плох, ничего не понимал. Вчера опомнился и сказал, что даже нравитсямного , все заботливые, меняют по десять раз на дню.
Вот такая мне вышла передышка. В припадке авантюризма сажусь в самолет и лечу в киргизский город Бишкекабсолютно без цели и без смысла. При этом чувство испытываю сложноес одной стороны, придти бы в себя. больно оставлять отца на чужих людей. Хотя уверяют, что уход прекрасный, кормят с ложечки, моют и все такое.
Но он слепой совсем!
Вы не волнуйтесь, Лариса Петровна! улыбается симпатичная докторша. Все будет хорошо. И не таких поднимали. Вот увидите. Ходунки наденем. Эти такими же былии вон, по коридору ходят. А вам тоже отдохнуть надо!
Всю жизнь считала, что за родителями буду ухаживать сама. Неожиданно оказалось, что ресурсы организма не беспредельны. Но эти люди чужие. А если они не понимают, что проблема у него не в ногах, а в голове? Но все жепрофессионалы-геронтологи вдруг?
ну-ну, кивает аллегория Медицины, хотите сплавить старика в чужие руки, много вас таких, никакого чувства долга
Ох!
Этнографическое
Почему в Бишкек? А случай подвернулся.
Спасибо «у». Не виделись с Петькой лет тридцать, и вдруг нашлись. В десятом классе, сидя на последней парте у окна, веселились, наблюдая, как на детской площадке ясельная группа отнимает друг у друга ведерки и совочки. Теперь известный сейсмолог собирается в Киргизию на международный симпозиум. Мой бледно-зеленый вид кажется ему неправильным и требующим немедленного вмешательства. Мысль прогулять подругу детства по отрогам Тянь-Шаня материализуется в самолетный билет. Положилась на волю обстоятельств. Мироздание не препятствовало, даже помогло собрать двенадцать справок.
Расслабляюсь в самолете «Киргизских авиалиний». Хорошенькие узкоглазые стюардессы разносят напитки. Кофе не предусмотрен, зато чай наливают из облупленного эмалированного чайника фасона 50-х годов.
Рассматривать землю в иллюминаториз любимых занятий. Чем ближе к цели, тем пейзаж грустнееказахстанские сумеречные полупустыни с блюдцами соляных озер. Приземляемся в темноте. Научных сотрудников загружают в «уазик», и мы несемся по ночному шоссе. Оно обсажено деревьями, за которыми печально сквозят пустыри. Сидящий напротив старый академик с отчаянием начинает рассказывать. Какие здесь были поля, чем только не снабжали столицу! А теперьничего. Он и не видит меня в темноте, но нужно выговориться, голос как ручей, как тоска, как слезы. Родился и вырос на этой земле, много лет возглавлял научный институт, пока не распался Союз и не вышел негласный приказнаукой должны управлять люди коренной национальности. Пришлось уехать, основал научную школу в России, но жизнь, и детство, и юность, и могилы родителейвсе здесь.
. Ну вот, приехали. Шофер выволакивает чемоданы, объясняет, что на научной станции (нагостиница переполнена, поэтому некоторым придется жить здесь (под горой). Отель поражает шикарным мраморным вестибюлем. Роскошный зеркальный лифт. Две девушки на белые блузки, модные стрижки.
Но внимание, не расслабляться!
Проблема номер разв номере никаких удобств. При европейских-то ценах! На этаже полумракпробираясь к туалету по сумеречному коридору, натыкаюсь на сонную девицу и пытаюсь уточнить маршрут. Девица в ужасе шарахается, это американская , не понимающая по-русски и глубоко травмированная варварскими обычаяминеобходимостью по ночам. Слышно, как на другом этаже Петька громко сражается с администрацией, пытаясь вытребовать стол, чтобы пристроить ноутбук. Испуганные киргизские барышни долго не понимают, потом отпирают дверь подсобки с кучей покалеченной мебели. Бери что хочешь!
Не найдя в номере шкафчика для одежды, кидаю вещи на чемодан и проваливаюсь в сон. Снится, что лечу с ледяной горы. То и дело просыпаясь, не могу понять, почему простыня сползает с кровати, причем вместе со мнойутром обнаруживается, что с нового матраса просто не догадались снять полиэтиленовую упаковку. Приходится вспарывать полиэтилен маникюрными ножницами. Непонятно, куда этот объемный ком теперь деватьникаких мусорных корзинок. Бросить, что ли, прямо в коридоре?
Балкон выходит на унылый бурый склон, по которому ползают овцы и коровы. Пройдясь по этажу, обнаруживаю холл с огромным не работающим телеэкраном. Еще висят узкоглазые красавицы рекламируют меха и этнические украшения. Здесь задерживаюсьне с курьезов же сервиса начинать знакомство с новым ландшафтом, знакомство с этнографическими типами важнее. Лица девушек поражают странной негармонической красотой, они грубее знакомых мне узбекских или таджикских, но гораздо разнообразнее. В некоторых проскальзывает что-то монгольско-бурятское или тувинское (может, мне просто примстился настойчивый ветер с востока?). Надвинутые на лоб меховые шапочки и многоэтажные серьги соответствуют типу лица, и я замираюнадо почувствовать здешнюю эстетику, поймать стиль, ноту, дыхание.
И еще о бытовых мелочах.
Представления хозяев киргизского сервиса об удобстве и функциональности настолько простодушны, что им в голову не приходит привинтить на стенку в душевой крючки для одеждывидимо, ее полагается складывать прямо на мокрый пол или нестись на помывку голышом через весь этаж. Поставить в номер стол или стул тоже не догадываются, зато ковер присутствует непременно. Впрочем, милые люди и стул дадут, если попросишьтолько не понимают, зачем. Традиции многовекового проживания в юрте? Но никаких юрт в окрестностях не виднообычные домики. Может, у них внутри домиков спрятаны юрты? Я выпросила целых два стулавыставила на балкон, будем и любоваться закатами.
Манера подавать на стол одну тарелку салата на двоих привела в неадекватное состояние двух американских геофизиковбедняги не могли понять, почему за свои деньги они не могут получить каждый по отдельной тарелке! Киргизы тем временем смотрели на них, как на не могли взять в толк, для чего этим людям так много растительной пищи.
малыесвою возить надо!). Расстроенная, она горько жаловалась мне на их двуличностьведь при всем они ей так мило улыбались! Но моей просьбы разбудить меня в полпятого к самолету девушка искренне не понялазачем ей так рано вставать, если она вторые сутки не высыпается.
А говорят все местные жители по-русски, и надписи везде русскиеей-богу, чувствуешь себя как дома.