У тебя, звезда моя, тонкий волос, немного капризно говорит Володя. Тебе раз в три недели необходимо делать ламинирование.
Понятно, говорю.
Я потом у Наташи спрошу, что это такое.
Сделаем тебе асимметричное каре! Затылок к чёртовой бабушке! орёт Володя, и ножницы его взлетают к небесам.
Ножницы порхают надо мной, как стрижи, волосы падают на нос, щёки, плечи, колени! По Володиному вдохновенному лицу шуруют грозовые молнии! Я сижу, как будто на представлении, не хватает только музыки в стиле джаз! А Володя рассказывает на ходу, как стриг однажды карликовых пуделей первой леди Франции.
Ну, как делишки? к нам подходит Наташа в махровом халате. У неё на лице тряпочная маска, и Наташа смешно шепелявит.
Лучше всех, говорит Володя и, поджимая губы, рассматривает моё отражение в зеркале. Красить-то будем? Предлагаю оттенок «Горький шоколад».
А можно «Платиновый блондин»? говорю я и тыкаю пальцем в понравившуюся картинку в журнале.
Володя закатывает к потолку глаза и говорит:
Ага, щаз!
* * *
А потом мы ездили по магазинам. На настоящем кабриолете! Белом-белом, как будто его окунули в сметану!
Наташа сидела за рулём, и ветер развевал её каштановые волосы. А я смотрела на неё, слушала её любимую группу «Сизер Систерс» и думала, что когда вырасту, стану как она. Такой же весёлой и уверенной в себе.
Я буду работать художником-дизайнером в каком-нибудь крутом бюро Или нет! У меня будет своё бюро, которое я назову «Алиса»в честь себя (меня к тому времени тоже будут звать Алисой). А ещё у меня будет мужтакой, как мой папа, тоже весёлый и успешный, и вместе мы будем жить где-нибудь в Калифорнии или Нью-Йорке, я ещё не решила.
А потом я глазела по сторонам и видела, как мужчины в других машинах смотрят на Наташу. На маму так никто никогда не смотрит.
А потом случилось вот что. Какой-то парень, когда мы стояли на светофоре, высунулся из окна и сказал:
Привет, красотка! Тебя как зовут?
Я посмотрела на Наташу, она говорила по телефону.
Я к тебе обращаюсь, сказал парень и подмигнул мне.
Ко мне? Ничего себе! Пока я думала, что нужно в таких случаях делать, загорелся зелёный, и парень уехал. На прощание он крикнул:
Пока, кареглазая!
А ведь ему, наверное, лет двадцать!
Вот видишь, у тебя уже поклонники, сказала Наташа и засмеялась.
Мне вдруг стало так радостно, что захотелось её обнять! А потом вскочить на ноги и ехать стоя, и махать руками прохожим, а ещё петьчтобы совсем как в каком-нибудь американском клипе!
Наверное, Наташа это почувствовала, потому что она прибавила газу и врубила на полную громкость музыку.
По сторонам замелькали машины, деревья, люди, дома. Я ехала и смотрела на себя в зеркало. И не узнавала себя.
* * *
Лиза, а когда мы умрём?
Каждый умирает тогда, когда должен.
Но ты же сама говоришь, что мы никому ничего не должны.
Значит, мы не умрём никогда.
Бабушка планирует залезть в хрустальный гроб, как принцесса, и уснуть там где-то на сто лет. Когда люди, у которых хранится ключ от гроба, умрут, Лиза наконец сможет ото всех отдохнуть.
Баба Лиза собирается жить вечно. А для этого нужно много сил.
* * *
Что это такое, а? Откуда все эти вещи?
Мы ездили по магазинам
Мы? Кто это «мы», позволь полюбопытствовать?
Мы с Наташей. С Натальей Юрьевной.
У мамы глаза становятся узкими щёлками, как у покойного Жозефины.
Так-так тянет она. И что, вот эту мерзость на твоей голове тоже Наталья Юрьевна устроила?
Это не мерзость! Это тренд сезона, ты не понимаешь.
Ну, конечно, мать у тебя глупая, совсем ничего не понимает! Ты хоть знаешь, что от краски волосы выпадают?
Это в твоей молодости они выпадали, а теперь есть специальные краски, щадящие. Они и седину закрашивают.
Мама нервно касается рукой своих волос. Потом она берёт мои пакеты и вытряхивает их содержимое на диван. Вниз беззвучно сыплются юбки, платья, колготки, красивое нижнее бельё листопад в тихую безветренную погоду.
А ты, я смотрю, не теряешьсяприбарахлилась. Не совестно тебе подачки от этой принимать? мама осекается.
Нет, не совестно, отчеканиваю я. И это не её подачки, это куплено на папины деньги. Это подарок к новому учебному году.
Серьёзно? ухмыляется мама. А я-то наивно полагала, что к новому учебному году тетради с учебниками принято покупать, а не тряпки.
Мам, может, хватит уже? кажется, сейчас самое время побыть сахарочком. Я прижимаюсь к маме и целую её в щёку, но это не действует.
Слушай внимательно, дорогая моя: если я ещё раз услышу, что ты проводишь время с этой с Натальей Юрьевной я не знаю, что я с тобой сделаю. О чём ты только думаешь? Через три дня ты идёшь в новую школу! Значит так, с завтрашнего дня ты никуда не выходишь. Ты сидишь дома и занимаешься английским. Вон учебники, я принесла.
Мама!
Скажу Глафире Леопольдовне, чтобы проверяла тебя каждый час.
И я молчу. Я повинуюсь. Я понимаю, что никакие слова сейчас не подействуют и не помогут. Мама уже даже не батон, она кирпич, кремень, железобетонная конструкция! Её не прошибёшь ни слезами, ни из ручного гранатомета.
А барахло отдашь назад. И смой с головы эту пакость, а то я сама это сделаю.
Господи, как же она мне осточертела.
* * *
Я сбежала из дома.
Всего на часочек, когда баба Глаша уснула.
Я сижу на берегу и жду мою Морскую птицу.
Собачкин, разве ты несчастна? спросит меня баба Лиза.
Я не знаю. Иногда я очень счастлива. Особенно теперь, когда появился папа. А иногда Понимаешь, это всё из-за мамы
Да-да
Мне очень хочется, чтобы она тоже была счастливой. Потому, что не бывает так, что один человек счастлив, а другойнет, если они живут вместе, в одном доме. Если они одна семья. Вернее, так не должно быть. Понимаешь?
Понимаю.
Я открываю альбом и рисую дом. Трёхэтажный, с красной фигурной крышей и дымоходамикак у папы. На пороге дома стоим мы: я, папа, мама и баба Лиза.
Пожалуйста, Морская птица, сделай так! Ну, пожалуйста!
Глава 8Историк после обеда
Сегодня первое сентября.
На мне новая школьная форма: чёрная плиссированная юбка, белая рубашка, бордовый галстук и жилет. А на жилете золотыми и серебряными нитками вышит герб нашей школыдва совёнка в четырёхугольных шапках и раскрытая книга. Почти как в Хогвартсе, обалдеть! Всё это мне ужасно идёт, особенно с новой причёской. Только немного жарко, хотя всё лёгкое. Видели бы меня сейчас наши девчонкизакачались! А Федоренка бы точно рухнула.
В школу меня привёз папа. Мама занятау неё тоже линейка. Я сижу в папиной крутой тачке с огромным букетом бордовых розэто для учительницы. Она настоящая англичанка, представляете?
Я думала, меня одну на машине привезут. Даже просила папу во двор не заезжатьнеудобно как-то. Но нет. Машины подъезжали одна за другой, и из них вылезали детималышня и старшеклассники. Кто-то из них мои будущие одноклассники. Скорее бы со всеми познакомиться!
При этой мысли сердце у меня куда-то проваливается, а потом вдруг начинает стучать в разных местах: в руках, ногах, в животе, в голове, в ушах Конечно, оно всё время внутри стучит, но сейчас оно стучит слышно. Меня распирает от страшного любопытства или даже от любопытного страхане знаю, как выразить. А в горле щекотно, как после долгих слёз.
Ну что? Как настроение? спрашивает папа. Он смотрит на меня с хитрым прищуром, как леопард, и, кажется, мною гордится. Ещё бы! Ведь у него такая взрослая дочьуже в седьмой класс перешла!
Настроение отличное! говорю.
Вот и здорово. Ну ладно, давайвперёд и с песней! Водитель тебя заберёт после пятого урока.
Может, не надо? Я саматут же совсем близко, говорю я, думая о том, что за мной вполне может прийти мамас проверкой. С неё станется, если, конечно, успеет.
Ну, как знаешь. Всё, пока, удачи! Погоди-ка, совсем забыл
Он шарит по карманам и вдруг вынимает новенький смартик.