Теперь я объясню вам, что задумал и куда направился в тот вечер злополучный дон Франсиско. В день, когда заболел Валентин, ростовщик получил от одного давнишнего смиренного клиента письмо с просьбой о ссуде под залог всей обстановки. За время их долгого знакомства Торквемада, пользуясь робостью и беспомощностью своей жертвы, вытянул из нее огромные суммы. Несчастный позволял сдирать с себя шкуру, резать и жарить заживо, словно он для того только и родился. Есть уж такие люди. Но вот наступили совсем плохие времена, и должник не заплатил по векселю. Каждый понедельник и вторник Душегуб набрасывался на него, терзал, закидывал ему на шею петлю, затягивал ее все туже, но так и не выжал из бедняги, ни песеты. Легко представить ярость ростовщика при получении просьбы о новой ссуде. Какая возмутительная наглость! В другую минуту Торквемада послал бы просителя к дьяволу, но болезнь мальчика привела его в такое смятение, что он и думать не мог о делах. Два дня спустя пришло еще одно отчаянное послание, написанное in extremis и звучавшее как предсмертный стон. В кратких строках жертва взывала к «благородным чувствам» своего палача, умоляла о снисхождении, принимала самые жестокие условия, готовая на все, лишь бы тронуть железное сердце ростовщика и добиться благожелательного ответа. Торквемада разорвал письмо на мелкие клочки и швырнул в мусорную корзину, не желая даже вспоминать о подобных вещах. Только и дела было ему до затруднений и горестей других людей, пропади они все пропадом!
Но после описанных событийразговора с тетушкой Ромой, с доном Хосе, ужасного крика Валентинаскрягу словно внезапно осенило, в мозгу его вспыхнул огонь вдохновения, и, схватив шляпу, он ринулся на поиски своего незадачливого должника. То был вполне достойный человек, правда небольшого ума и таланта, обремененный огромной семьей. Имел он отличные должности и в Испании и за океаном, но, будучи от природы честен, нажил мало; между тем супруга его помешалась на светской жизни, и то немногое, что он скопил, перешло к ростовщику за какой-нибудь год. Потом досталось ему наследство от дядюшки, но жена повадилась устраивать эти злосчастные четверги, собирать и угощать благородное общество, и золото покойного родственника потекло, как вода. А тут уж и не заметили, когда и как перекочевало оно в толстую мошну Торквемады. Прямо не знаю, дьявол ли вселился в деньги этого дома, но их так и тянуло, словно магнитом, к проклятому процентщику. Хуже всего было то, что, хотя семья завязла в долгах по горло, fashionable женушка по-прежнему как ни в чем ни бывало выписывала наряды из Парижа, приглашала друзей на five o'clock tea и выдумывала еще разные глупости в том же духе.
Итак, сеньоры, дон Франсиско направился к этому человеку, который при всем своем изысканном вкусе и светских чаепитиях находился, судя по его жалобному письму, на пороге долговой тюрьмы, обреченный на позор и поругание.
Почувствовав внезапно, что кто-то тянет его за полу, ростовщик обернулся и кого же, вы думаете, он увидел?.. Женщину, похожую на скорбящую Магдалину, с прекрасными волосами, едва прикрытыми клетчатым платком. Она была молода и хороша собой, но миловидное лицо ее казалось испитым и поблекшим. Эта женщинасразу виднознала толк в нарядах, но сейчас она выглядела почти как нищенкав рваной юбке, старой шали и в башмаках Боже мой, что за башмаки, и как уродовали они ее хорошенькие ножки!
Исидора! воскликнул дон Франсиско, изображая на лице радость, что с ним редко случалось. Куда это вы бредете такая измученная?
К вам, сеньор дон Франсиско! Пожалейте нас! Почему вы так жестоки и бессердечны? Не видите разве, каково нам приходится? Неужто ни капли сострадания в вас не осталось?
Дочь моя, скверно вы обо мне судите А я как раз шел и думал о вас Я ведь вспомнил про письмецо, которое вы прислали мне вчера с сыном привратницы и про то, о чем вы сами говорили мне позавчера на улице.
Надо без сердца быть, чтоб не понять нашего положения, сказала женщина, заливаясь слезами. Мартин умирает, бедняжка мой, на холодном чердаке Ни мягкой постели, ни лекарств, и не на что сварить ему хоть чашку бульона Какие муки! Дон Франсиско, будьте милосердны, не оставьте нас в беде. Я знаю, в долг вы нам не поверите, но у Мартина есть еще немало прекрасных пейзажей вы увидите Сиерра Гуадаррамачудесная работа Ла Гранха с деревцами тоже и еще разные, не помню Все такие красивые Я принесу их Но не будьте жестоки, сжальтесь над бедным художником
Ну-ну, ладно, утрите слезы. У меня самого глаза на мокром месте В душе моей такое горе, Исидора если вы не перестанете плакать, я тоже разревусь. Ступайте-ка домой, и ждите меня там. Я скоро приду «Да вы мне не верите, что ли?
В самом деле, придете, не обманете? Заклинаю вас пресвятой девой!
Да разве я вас, когда обманывал? Пусть бы, на что другое пожаловались, а уж этого
Значит, можно надеяться? Вы будете так добры, что придете и поможете нам? Как обрадуется Мартин, когда я ему скажу.
Идите спокойно ждите меня и молите за меня бога со всем усердием и жаром душевным.
Часть 7
Торквемада не замедлил добраться до богато и со вкусом обставленной квартиры своего должника, занимавшего весь второй этаж в доме напротив монастыря Сан-Бернардино. Ожидая, пока его примут, Душегуб рассматривал красивую вешалку и видневшиеся сквозь приоткрытую дверь гостиной дорогие гардины. «Что касается обстановки, то, поскольку она хороша Отчего бы и нет, раз хороша»думал он, глядя на все это великолепие.
Хозяин принял Торквемаду в своем кабинете. Едва осведомившись о здоровье домочадцев, гость упал в кресло, не скрывая глубочайшего уныния.
Что с вами? спросил хозяин.
Ох, не спрашивайте, не спрашивайте, сеньор дон Хуан, не терзайте мне душу Мой сыночек!..
Бедняжка! Я слышал, что он очень плох Но разве нет надежды?
Нет, сеньор Почти никакой не осталось Впрочем, не знаю. Я с ума схожу. Голова у меня идет кругом
О, я вас понимаю, с грустью заметил собеседник. Я сам потерял двоих детей, составлявших все счастье моей жизни: одному было четыре года, другомуодиннадцать.
Да, но ваше горе не может сравниться с моим. Ни один отец не страдал так, как я: ведь мой сын не похож на остальных детейон настоящее чудо природы Ох, дон Хуан, дорогой мой дон Хуан, пожалейте меня Видите ли когда я получил ваше первое письмо, я был не в состоянии горе душило меня не до того мне было Но я вас часто поминал: «Бедняга дон Хуан, несладко ему, верно, приходится!» Получив вторую записку, я сказал себе: «Баста, не дам же я ему совсем завязнуть. В беде надо выручать друг друга». Вот что я подумал. Но дома такая суматоханикак не выберешься прийти или написать И все же полумертвый от горя, я сказал сегодня: «Пойду-ка вызволю из беды доброго моего дон Хуана» И вот что я пришел сказать вам: хоть вы и должны мне семьдесят тысяч реалов с лишним, а с процентами свыше девяноста, и хоть я уже много раз давал вам отсрочку по векселям По правде говоря, вновь продлить срокдело нелегкое Все же я решил ссудить вам еще под обстановку, чтобы выручить вас.
Обстоятельства изменились, возразил дон Хуан, окинув ростовщика холодным взглядом. Деньги мне больше не нужны.
Не нужны деньги? в замешательстве воскликнул скряга. Но заметьте, я бы ссудил из двенадцати процентов.
Дон Хуан отрицательно покачал головой. Тогда Торквемада встал, подобрал спадавший плащ и, подойдя к собеседнику, положил ему руку на плечо.
Вы отказываетесь от моей помощи? Считаете меня сквалыгой? А ведь двенадцать процентовэто по-божески. Я гляжу, вы этого никак в толк не возьмете.
Проценты обычные, но деньги мне больше не нужны, повторяю вам
Черт возьми, уж не с неба ли на вас золото свалилось? грубо прервал его Торквемада. Не играйте со мной в прятки, дон Хуан Вы что ж, не верите, что это всерьез? Вам не нужны деньги? Дьявол! Вам? Да вы способны промотать не то что жалкую ссуду, а целый монетный двор!.. Знайте же, дон Хуан, знайте, если вы этого не знали: я, как и прочие смертные, не лишен милосердия. Я исполнен сострадания к ближнему, даже желаю добра ненавидящим меня. Вы презираете, вы ненавидите меня, дон Хуан, не отрицайте: ведь вам нечем мне заплатить, это ясно как божий день. Так вот, смотрите, на что я способен: я ссужу вам деньги из пяти процентов. Из пяти!