Дьер Аттамс прищурился, побарабанил пальцами по столу и вместо запланированной работы с документами отправился бриться.
Три часа спустя в другой части города
В кладовке оказалась целая куча полезного хлама. Благодаря прежним хозяевам похоронного бюро к ночи комнатка под крышей приобрела странноватый, изрядно потрепанный, но вполне жилой вид. В углу, за выдвинутым в качестве ширмы стеллажом разместился старенький матрас в компании с пестрым лоскутным одеялом и валиком с дивана. Окошко обзавелось "веселенькой" занавеской из погрызенного мышами черного бархата, столскрипучим стулом с подозрительной дырой в высокой спинке, прозрачным фужером, заменяющим лампу, благодаря крупицам "свели", сияющим внутри, а, главное, симпатичным зеркалом на кованой ножке. Для лиловых магов зеркала имели особое значение, служа им талисманом удачи. Да и для работы эти отражающие поверхности были им просто необходимы, ведь на ощупь сам себе новое лицо не сделаешь. Перед этим закованным в серебряную раму другом (а порой и злейшим врагом каждой девушки в зависимости от того, как она выглядит) Джемма и сидела уже часа два, примеряя маски одну за другой. После разговора с дьером гробовщиком на предмет лежащего в подвале покойника, ведьмочка никак не могла уснуть, хоть измученное работой тело и ныло от усталости. А, может, она просто выспалась впрок в гробу под действием запрещенного зелья, которое сумела раздобыть ее всемогущая бабушка, желая то ли помочь внучке избавиться от ухаживаний своего сына, то ли сынувыкинуть из головы неперспективную падчерицу. Или эта бессонницарезультат нервного перенапряжения? Точного ответа о своем состоянии девушка не знала. Да и не очень-то он волновал ее. Думать об отчиме Джемма себе запрещала, потому что от этих воспоминаний сердце начинало болезненно сжиматься, и вовсе не от ненависти. Мысли же о Грэнне Ганн по цепочке съезжали на тему откупных храму богини сестры, и от этого тоже ныло в груди, правда, теперь причиной тому были ожидание и страх. Хоть пожилая дьера и не нарушала никогда данное ею слово, кто знает ведь все случается впервые. А в послушницы к Сайме ведьма не хотела. Ведь это означало полный крах ее мечтаний. Каждый год в храм забирали несколько, выбирая их по жребию из общего списка колдуний в возрасте от восемнадцати до двадцати двух, населяющих Готрэйм и близлежащие деревни. Эти несчастные проходили обряд посвящения, который лишал их магического дара в пользу "прожорливого" до чужих чар алтаря смерти, а заодно лишал и памяти, превращая в послушных кукол, призванных ближайшие десять лет служить верой и правдой богине. По окончанию этого срока женщинам давали выбор: вернуться в мир или остаться и дальше в рядах храмовников. Первым возвращали память, но не дар. Да только куда с этой памятью, потерянной молодостью и без специальности можно было пойти? Разве что к родственникам на шею или учиться какому-нибудь ремеслу вот только удовольствия от подобных перспектив было не много. Джемме нравилось колдовать, она обожала свой лиловый дар, полностью раскрывшийся лишь недавно, после совершеннолетия, и мечтала довести его до совершенства, чтобы уметь "рисовать" не только кратковременные "лики", но и постоянныете, которые срастаются с телом, изменяя его, и становятся настоящей внешностью, а не "маской".
А если так? пробормотала сидящая у зеркала ведьмочка.
Тонкий пальчик прочертил дугу, почти касаясь лица. Бровь, под воздействием исходящей от него лиловой дымки послушно изогнулась, принимая заданную форму. Палец выписывал линии, круги и восьмерки, переплавляя исходные черты. Уголок глаза опустился, веко потяжелело, ресницы поредели, на щеке образовалась ямочка, нижняя губа надулась, став заметно толще верхней. Джемма с интересом следила за метаморфозами, которые отражало зеркало с треснувшим верхним уголком, но вот результаты опять были не те. Оставшаяся неизменной правая половина лица все равно выглядела куда живее и симпатичнее искусственной.
Дар лилового мага требовал практики и исключительного чувства меры. Вот стихийники, к примеру, ценились в зависимости от силы, ведь чем больше ее, тем мощнее воздействие, а, значит, и заряженного лаурила маг может произвести много за сутки. Для иллюзий же гораздо важнее была точность. Неловкое движение и вместо миндалевидного разреза глаз на лице клиента нарисуется косоглазие, лишняя капля магиии брови уползут к вискам, а ресницы вымахают так, что и веки не поднимешь. А если еще и с вложенной силой переусердствовать, на что, впрочем, были способны далеко не все лиловые чародеи, то прежнюю внешность и вовсе не вернешь. Впрочем, некоторым такие длительные "маски" плавно переходящие в постоянные, очень даже требовались. Они ведь не только меняли облик, но и убирали морщины, надолго сохраняя молодость. И хотя годы брали свое даже при наличии стойкой иллюзии, процесс старения заметно замедлялся. Но природа не терпела вмешательств, а потому мстила людям, которые подвергли себя подобным метаморфозам тем, что лишала детей возможности повторить их черты. Ни прежние, ни нынешние. Маска она и есть маска по наследству не передается.
Проще всего было копировать. Именно так девушка и поступила днем, воскресив в памяти образ знакомой ведьмочки, год назад переехавшей с семьей на материк, и до мельчайших деталей повторив ее внешность. Куда сложнее было "нарисовать" абсолютно новое лицо, а еще сложнеелицо, которое будет выглядеть настоящим. Для этого кроме магии нужен был еще и талант. Вот и у Джеммы "маски" получались какие-то неестественные. Слишком красивые, слишком идеальные. Все-таки сказывался недостаток практики.
В устах лекторадьеры Крювсе звучало так просто.
"Помните, девочки! постоянно повторяла она:Люди не совершенны! Один глаз чуть-чуть больше другого, слегка кривоватые зубы, след от прыщика на щекеи ваша маска будет живее всех живых!".
Угу, легко сказать А на деле получаются или куклы, или монстры! Придется пока позаимствованную бледную физиономию "поносить". И тренироваться, тренироваться Джемма печально вздохнула, затем вытащила спрятанную под столом остроконечную шляпу с лиловой лентой, которую так и не отважилась выбросить, несмотря на сказанные Эдгарду слова, надела ее на голову, полюбовалась и вернув своему лицу исходный вид, начала создавать новую иллюзию. Практиковаться она надеялась на покойниках в похоронном бюро дьера Дорэ, но, судя по всему, придется делать это на себе, ибо гробовщика куда больше интересует развитие ее кулинарных способностей и физические упражнения со шваброй наперевес.
* * *
В тишине чердачной комнаты раздался противный скрежещущий звук. Джемма замерла, прислушиваясь. Ей даже стало как-то не по себе. Что это? Нечисть какая? А может противный рыжий почтовик?
"Пш-ш-ш!" за скрежетом последовало шипение.
Ведьма встала из-за стола и огляделась: занавеска, диван, стеллаж, матрас, камин, а в камине
Аа-а-а! Змея! заорала девушка, запрыгивая на стол. В глубине почерневшего от сажи очага действительно шевелилось что-то узкое и длинное. Это что-то мерно раскачивалось, спускаясь из дымохода. Точно змея! Здоровая! Полосатая! Э Полосатая?
"Змея" плавно опустилась на дно пустого камина, а вслед за ней из трубы вывалился чихающий черный комок.
Ви?! недоверчиво воскликнула Джемма и, спрыгнув на пол, рванула к очагу. Ви! Моя милая, хорошая, маленькая Ви! счастливо приговаривала она, тиская чумазую кошку, сжимавшую в зубах чулок хозяйки. Вишенка! Нашла, моя хорошая! Не оставила
Дверь хлопнула, открываясь с ноги.
Что здесь происходит? грозно вопросил с порога дьер гробовщик, поудобней перехватив свою трость. Грабители? Храмовники? Род он запнулся, уставившись на одну единственную, сильно чумазую ведьму, стоящую напротив камина с черным комком в руках.
Мяу! раздалось в повисшей тишине.
Ну конечно! хмыкнул мужчина, расслабляясь. Ведьма есть, колпак есть, только черного блохастого комка шерсти и не хватало!
Джемма хотела было тоже жалобно мяукнуть, но промолчала, только стянула с головы шляпу и спрятала ее за спиной. Эдгард перевел взгляд с вырывающегося зверька на искаженную чарами половину лица девушки и задумчиво прищурился.