К утру определите точную причину и время смерти, дьер Дорэ? поинтересовался невидимый ведьмочке ГорГон.
Узнаю все, что сможет рассказать мне его тело, уклончиво ответил гробовщик, промолчав о том, что при желании может допросить и душу, если она еще не отправлена одним из жнецов за белый полог Саймы.
Осторожно закрыв дверь, ведьмочка поспешила обратно на кухню. Любопытство это хорошо, вкусный супи вовсе замечательно, но попадаться на подслушивании в первый же день работы явно не стоило! Нужно было немного подождать, придумать повод поправдоподобней и навестить хозяина вместе с его новым трупом в отсутствии ГорГон.
Спустя полчаса, пронаблюдав в окно кухни, как облаченные в черную форму люди покидают двор, Джемма зачерпнула в половник наваристый суп и принялась медленно спускаться с ним в подвал, чтоб предложить дьеру Дорэ снять пробу с его позднего ужина. А спустя еще пять минут половник с мерзким звоном ударился о каменный пол, расплескав ароматное содержимое. На столе гробовщика лежал тот самый рыжеволосый юноша, который улыбался ей днем на улице.
Тоже узнала? криво улыбнулся ей хозяин и, получив в ответ нервный кивок, вздохнул:неси тряпку, убирай с пола суп. А после мне понадобится твоя консультация, лиловая ведьма. Ведь конкретно этот рыжий мертв уже как минимум сутки. И, если у него нет брата близнеца, сегодня на рынке тебе "мило" скалился коллега по цеху.
Глава 3
Квартал Поющих Фонтанов мирно мерцал в ночи лентами уличных фонарей. Час был уже довольно поздний, а устраивать среди недели приемы считалось признаком дурного тона, которого за благопристойными обитателями этой части Готрэйма не водилось. Лишь одно окно нарушало общую картину.
В угловой комнате на втором этаже не спал человек. На голой, лишенной даже матраса кровати, понуро опустив голову, сидел мужчина в полурастегнутой мятой рубашке. Напротив, как свидетельство его недавней ярости, валялся разломанный стул. Дьер Аттамс окинул комнату тяжелым взглядом и стиснул зубы. Повод для злости был и еще какой! Пока он заливал горе алкоголем, эта старая ведьма (нехорошо так о собственной матери, но против правды не попрешь) похозяйничала в комнате Майлы. И ладно бы просто выбросила, раздала, продала вещи приемной внучкинашел бы, вернул, выкупил. Эта молодящаяся помесь змеи и пираньи, знающая все лучше всех, их сожгла! Мутные из-за не до конца выветрившегося хмеля глаза ненавидяще уставились на опустевший туалетный столик у окна. Еще вчера на нем красовались резные флакончики и незакрытая шкатулка в виде черепа, светлел островок рассыпанной пудры, и валялась кверху зубьями щетка для волособычный девичий беспорядок. Казалось, что хозяйка вышла на минутку и вот-вот вернется. А теперь о владелице спальни напоминали только кремовые обои с изящным сиреневым орнаментом и мебель. Ни одежды, ни книг, ни милых тряпичных мышек с растопыренными крыльями, что висели на занавесках Да что там мышки! Эта старая карга даже сами шторы уничтожила! Хоть бы подумала, как он этот опустевший интерьер малышкам объяснять будет, когда тетя Линна привезет их из своего загородного поместья. Уехала старшая сестренка учиться, попрощаться не успелаэто одно. А исчезла вместе со всеми вещамисовсем другое. Они ведь не маленькие уже, в шесть лет дети многое понимают. Всплывшие в памяти образы дочерей чуть притупили завладевшую мужчиной злость. Но взгляд на заметно обедневшую комнату, из которой он был готов сделать музей своей умершей падчерицы, вернул былое раздражение. А все эта и слова-то не подберешь! Когда уже она перестанет вмешиваться в его жизнь? На том свете? Может устроить? Да нет-нет, мать же все-таки.
Этьен Аттамс поднялся на ноги и, чуть покачнувшись, подошел к плотно закрытому окну. Темные стекла витража отразили его осунувшееся лицо с впалыми щеками, "украшенными" трехдневной щетиной. Или уже не трех, а недельной? Ведь он не брился с того злополучного вечера, как узнал о болезни Джимджеммайлы. А потом начался самый страшный кошмар в его жизни. Он как живое видел бледное личико обессилившей девушки с расцветающими на нем уродливыми язвами, ее слабые улыбки и подернутые мутной пеленой глаза. Обычно ярко-зеленые, а тогда будто выцветшие, белесые. Он готов был заплатить любые деньги, купить любые лекарства, лишь бы она выжила. Его не пугали раны на девичьей коже его ничто не пугало, кроме ее смерти. А она не заставила себя долго ждать. Незримый жнец явился за той, кто был ему дороже всех. Заключение о кончине ведьмочки подписал один из самых уважаемых лекарей Готрэйма. После получения той проклятой бумажки, обычно спокойный и собранный Этьен ушел в свой первый в жизни запой.
В этом неопрятном типе сейчас было трудно узнать всегда подтянутого и энергичного дьера, владельца сети оружейных лавок и мастерских под вывеской "Аттамс". Он был человек-кременьнесгибаемый, целеустремленный, жесткий. Пронзительного взгляда его очень светлых серых глаз опасались даже самые смелые, словно он видел их насквозь. Всегда идеально одетый, причесанный и гладко выбритыйэтот мужчина умел произвести впечатление как на клиентов, служащих, так и на женщин. Заходившие к падчерице подружки вздыхали украдкой по его высокой фигуре и располагающей улыбке. Дьер Аттамс был способен расположить к себе, очаровать всех, кого хотел, кроме той, кто был ему действительно нужен. Идиот! Следовало отступиться, заплатить за Майлу откупные храму и не трепать ей нервы, быть может, тогда она не заболела бы так неожиданно и не умерла. Колючий ком из чувства вины и боли разрывал ему сердце. В глазах защипало и, на мгновение зажмурившись, Этьен часто заморгал, а потом нахмурился, со всей силы впечатав кулак в стену у окна. Разбитые костяшки пальцев заныл, отрезвляя разум. Для дочерей он был лучшим в мире папой, для материвеликовозрастным упрямым болваном, нуждающимся в ее "чутком руководстве", для Джимджеммайлы покровителем и другом, готовым поддержать в любой ситуации. Лучше б так все и оставалось. Но прошлого не изменить. Кем дьер Аттамс не был ни для кого и никогда, так это жалким подобием человека, на которое он больше всего походил сейчас. Хватит пить! Пора брать себя в руки. И в первую очередь поставить на место многоуважаемую дьеру Ганн.
Откинув со лба длинную прядь серых, как свежий пепел, волос, мужчина резко развернулся и решительно направился к двери, но на пороге зачем-то оглянулся. Взгляд невольно привлек комок, темнеющий под кроватью. Вернувшись, он подобрал его да так и замер посреди комнаты, держа в руках находку. Чулок. Простой полосатый чулок. Всего один, но такойбесценный.
Спрятав последнее, что осталось у него от падчерицы в нагрудный карман, поближе к сердцу, Этьен вышел из комнаты ведьмы. Пройдя по широкому коридору, зачем-то заглянул в детскую, потом спустился на кухню, где очень удачно обнаружились свежий хлеб и кусок холодного мяса, и, наскоро сделав себе пару больших бутербродов, отправился в кабинет. К накопившимся пустым бутылкам и стопкам бумаг, первые из которых следовало выкинуть, вторыеразобрать. Дверь тихонько скрипнула, пропуская хозяина. Очутившись в полумраке хорошо знакомого помещения, он, не зажигая общий свет, прошел к удобному кожаному креслу и опустился в него. Достал из ящика массивного стола коробку с желтой свелью, и сыпанул горсть пыльцы в прозрачный плафон настольной лампы. Вспыхнувший ночник, озарил рабочее место дьера, а заодно и добавил четкости интерьеру. В углу за диваном мужчине померещилась метнувшаяся к окну тень. Чуть колыхнулась портьера, демонстрируя приоткрытую створку.
"Сквозняк! " решил Этьен, застегивая верхние пуговицы рубашки. Светло-серой, как и его заметно прояснившиеся глаза. Серой, как и большая часть вещей в гардеробе одного из самых искусных магов металла в Готрэйме. Хозяин дома сгреб в принесенный с кухни мешок пустые бутылки, сложил в аккуратную стопку неряшливо раскиданные по столу листы и замер. Серебряное ожерелье с заключенными в оправу кусочками зеркал, которое он сделал своими руками и подарил Джимджеммайле на выпускной в школе ведьм, пропало. Последние дни он сидел тут, пил и бессмысленно крутил его в руках, думая о ней. Потом оставил среди бумажного хлама и ушел в ее комнату. И теперь на месте исчезнувшего украшения красовалась лужица пролитого вина, а рядом с ней отчетливо виднелись следы похитителя.