Впрочем, Коломенский отвлекся и, возобновив ломанный шаг, преодолел стометровку от автобусной остановки до проходной фабрики «Двери Люксэлит». По пути он заметил своего товарища по фамилии Тургенев. Да, приятель Степана Коломенского был полным тезкой великого русского писателяИван Сергеевич Тургенев. Прежде чем сесть в свою серебристую «Приору» Ваня Тургенев помахал Коломенскому одетой в черную перчатку ладонью и увидел в ответ лишь слабое поднятие степановой руки и вялую улыбку пессимиста. Степан уважал Ваню, который работал вместе с ним на фабрике «Двери Люксэлит», но не очень хорошо понимал почему Тургенев так ответственно относится к своим непосредственным обязанностям охранника. Тургенев единственный из трех меняющихся охранников делает полноценный обход территории фабрики, причем, он не просто бегло блуждает туда-сюдаВаня, ориентируясь по таймеру, каждые два часа снимает с гвоздика сильный фонарь, одевает по необходимости куртку, выходит из будки и кропотливо обходит производственный цех и склад не только снаружи, но и внутри, добросовестно освещая фонарем каждый угол. Кроме него ни один охранник так не делает и не собирается даже под угрозой увольнения. Надо отдать Вани должное, однажды его ответственность достигла-таки результатаглубокой ночью на складе Тургенев обнаружил умирающего от алкогольного отравления главного инженера ОАО «Двери Люксэлит». Этим главным инженером и был Степан Михайлович Коломенский у которого тогда еще хватало денег на выпивку.
Сейчас Иван Тургенев сдал суточную смену другому охраннику, а сам поехал домой к жене и детям-близнецам.
Как всегда, Степа Коломенский замялся перед входом на территорию фабрики, терзаясь дилеммойкурить или не курить. Дело в том, что на территории фабрики курить разрешалось только в специально отведенной курилке, а до нее еще нужно дойти. В это время за правым плечом Коломенского заворочался ангел и неуверенно предложил поторопиться. «Раз уж жизнь все равно дерьмо, то и покурю потом», подумал Степан, поскрежетал зубами и вошел в проходную.
Рано, услышал он голос сменившего Тургенева охранника и мгновенно спрятал сигареты. Как бы не пришлось делиться.
Рано, согласился он с молодым индифферентным охранником по фамилии Эорнидян. Че, не пустишь?
Да мне до лампочки, хоть живите на фабрике. охранник в неопрятно одетой форме зевнул, выставив напоказ увеличенные аденоиды, Сигареткой не угостите, Степан Михалыч?
Не, братан, не курю.
С каких это пор, Степан Михалыч? Совсем обнищали? Даже на сиги бабла нет?
Че щеришься, Петя? Че щеришься? Коломенскому стало обидно, что даже какой-то сопливый охранник, просиживающий свою задницу за почти неработающим телевизором и получающий едва ли десять штук в месяц полагает, что числившийся на фабрике главным инженером по эксплуатации оборудования Степан Михайлович Коломенский по статусу настолько ниже, что над ним можно насмехаться и разговаривать в таком уничижительном тоне. Тебе-бы мои долги!
Ой, да знаю я ваши долги! безразлично отозвался молодой охранник Петя Эорнидян. Вон куртяшка какая! Кожа? Почем отдадите?
Отвали.
За штуку отдадите? По глазам вижу, что отдадите. Ладно, за полторы.
Отвали.
А деньги поставьте на «Манчестер Юнайтед». Они сегодня играют с кажется с «ПСЖ». Ставьте на «Манчестер» не прогадаете! Слышите, Степан Михалыч, ставьте на «Манчестер»!
Коломенский готов был провалиться сквозь землю. О его болезненной зависимости от спортивных ставок знает вся фабрика, включая офис, и многие не упускают случая поддеть главного инженера, отпустить очередную шуточку. Вот и Эорнидян из их числа. Степану Михайловичу казалось, что безразличный ко всему на свете охранник задался единственной целью в своей жизни помимо отращивания животаискушать главного инженера. А ведь для Коломенского это его зависимость была совсем не шуткой, он даже по субботам ходит на онлайн прием к психотерапевту, который, кстати, поставил Степана Михайловича в известность, что он есть беттер. Беттер! И что Степан Михайлович страдает от серьезнейшего и опаснейшего для психики заболеваниялудоманией, за излечение от которого онлайн-психиатр берет две тысячи рублей за сеанс, количество и качество которых пока практически никак не отразилось на положительном результате. А благодаря незапланированной психотерапевтической статье в бюджете у господина Коломенского просто-напросто выросли финансовые долги.
Пошел бы ты, Петя, знаешь куда! огрызнулся Коломенский голосом сомневающегося неврастеника.
Петя Эорнидян даже глазом не моргнул.
Это вы идите, Степан Михалыч. Идите уже в свой цех.
Так ты «вертушку» открой.
Пропуск есть?
Опять шуткуешь? Давай открывай «вертушку».
Кнопка сломалась. Открывайте своим магнитным ключом.
Ты же знаешь, что я его потерял!
Петя Эорнидян так глазом и не моргал, всем своим видом показывая, что ему невероятно скучно.
Сигареткой угостите, брякнул он.
Нету!
Не гоните, я видел, как вы пачку доставали.
Ах ты, сволочь! зарычал потерявший терпение Коломенский и через окошечко протянул охраннику сигарету. Это он по камерам видит! А как в цеху что случается, это он не видит!
Конечно не вижу, камеры висят только на улице. Внутри цехов камер нету и что вы там делаетемне глубоко безразлично. Хоть вы там переубиваете друг друга.
Коломенский вздрогнул и побледнел, слова Эорнидяна будто ужалили его электрическим разрядом, но он не смог объяснить себе отчего так испугался фразы «переубиваете друг друга». Охранник Петя открыл турникет и пропустил Степана Михайловича.
Слушай, Петь, вдруг улыбнулся Коломенский и даже приостановился перед самым выходом. А у тебя удостоверение есть?
Какое удостоверение?
Корочка охранника.
Есть, а что?
Что, может быть тебя и стрелять учили?
Вам-то что за дело?
Учили или нет?
Учили.
Сигареты стрелять?
Идите-идите, шутник!
переубиваете друг друга переубиваете друг другаэхом отзывалось в голове Степана михайловича.
Нет, серьезно, Петь. Вот если случиться что в цеху, ты что будешь делать? Ты даже об этом не узнаешь, так и будешь сидеть на своем стуле и мух ртом ловить. У тебя вообще какие обязанности? Пропуска смотреть? А если рабочий пропуск забывает, то ты и так пропускаешь. А вдруг меня давно уволили и заставили сдать пропуск, а я прихожу на фабрику, чтобы отомстить и приготовить теракт. Значит любой ИГИЛовец может сказать, что пропуск забыл, зайти в цех и подложить мину. Она взорвется, а ты узнаешь об этом последним, потому что сидишь здесь и кроме столешницы ничего не видишь. Стрелять он умеет! Стрелок херов!
Э, Степан Михалыч, вы чего это? сурово замычал Эорнидян.
Того!
Кстати, цех закрыт! заявил охранник.
Что-ж ты молчишь! Давай ключи.
Не могу, вам не положено. Ждите начальства.
Скажу Соломонову, он тебя пинком вышвырнет, щенок! Сиди дальше, высиживай яички! с этими словами Коломенский преодолел турникет и вышел с другой стороны проходной. Оказавшись на территории фабрики он поставил у себя мысленную отметку, что нужно будет заказать в отделе кадров хотя бы временный пропуск, потому что этот Эорнидян теперь его так просто не пропустит даже за сигаретку.
07:2807:40
А откуда, скажи на милость, я могу их знать? Откуда? Нет, ты мне ответь, откуда я, мать их, могу их знать? Если я приеду к ним в их паршивую Москву, найду адрес их вшивой радиостанции, не вытирая ноги, поднимусь на их блохастом лифте на нужный этаж, найду их вонючую радиостанцию, распахну двери, возьму их сифозную радиоведущую за ее подбородок и задам один единственный вопрос: «Откуда я, мать твою, могу их знать?», как думаешь, что она мне ответит? Знаешь? Нет, ты не молчи, Оксан, ты спроси меня, что мне ответит эта сифозная радиоведущая!
Что тебе ответит эта сифозная радиоведущая?
Она, мать ее, ответит мне: «Чувак, ответит она мне и будет смотреть на меня такими большими-большими глазищами, словно впервые видит такого остолопа как я, чувак, ты из какого стойбища вышел? Их все знают!» Слышишь, Оксан, что она мне ответит? Я у нее спрошу: «Откуда я, мать их, могу ИХ знать?», а она ответит: «Из какого стойбища ты вышел? ИХ ВСЕ ЗНАЮТ!»