Вернувшись, он рассказал об увиденном. Раненые хмурились. Ясно было, что немцы дорогу без контроля не оставят и что с утра, а то и нынче же ночью по ней снова пойдет техника. Можно было вернуться через лес в роту, но там в окружении тоже никто перевязкой заниматься не станет, даже если немцы не будут завтра атаковать ее позицию, во что никто не верил. Это та же самая смерть, только с отсрочкой. Оставалось только ехать по полю, держась к юго-востоку, откуда звуков боя слышно не было и надеясь на выносливость лошадки орловской породы. На этом они и сошлись. Ездовой повел телегу к выходу из леса.
У дороги его окликнули сзади.
- Дед, постой! Слышишь? Останови!
Он остановился. Лошадь тоже встала, низко наклонив голову и нюхая трупы немцев.
- Чего еще?
Один из раненых спрыгнул с телеги и, стараясь беречь перевязанную руку, подошел к опрокинутому грузовику.
- С виду-то он вроде целый. Даже гусеницы не слетели.
- Думаешь, заведется?
- Не знаю Попробовать можно, машина надежная. Танкист, что скажешь?
Тот пожал плечами, глядя на машину одним глазом.
- У нас был такой же, трофейный. Под Харьковом достался. Завести - ничего сложного нет. Зато если поедет, то и по полю пройдет. Он же полугусеничный.
- Ну и как его перевернуть? Нас тут три с половиной инвалида.
- А лошадкой! Дед, выпрягай ее. Вон у них трос буксировочный на крюках, им и зацепим.
Трос натянулся, люди уперлись в кабину и в задний борт Бюссинга и тот, тяжело качнувшись, встал на гусеницы. Раненый с помощью возчика выволок из кабины убитого водителя и уселся на его место.
- Лишь бы электролит не вылился из батареи
Стартер зажужжал и этот звук сменился глухим рыком мощного двигателя.
- Нормалёк! Давайте тяжелых в кузов.
- Только меня, - подал голос наводчик. - Этот уже полчаса, как не дышит. Так и не очнулся. Помогите переползти.
Они разместились в кузове. Возчик, поколебавшись, все-таки снял с одного из немцев китель и подобрал с земли чужую каску. Лошадь привязали сбоку. Поехали. Вел кривой танкист.
Китель он одел сверху, на ватник. Мертвый немец был широк в плечах, вполне налезло. Каску кое-как пристроил на голову и перелез в кабину. Водитель покосился, хмыкнул, но острить не стал. Рана беспокоила его все больше, болела и дергала. Было не до шуток.
Проехали поле, потом обогнули лес, снова выехали на поле, на котором черными громадами, почти не различимыми в багровом свете, идущем с неба, стояли подбитые танки. От них несло гарью и паленым мясом.
- Чьи это? - спросил возчик, чтобы не молчать.
- Немцы, - отозвался водитель. - Видимо их тут подловили. Наши пушкари в засаде сидели и дали прикурить по бортам. Засаду немцы конечно размазали потом. А может, и нет.
Поле кончилось. Следы танковых гусениц слились в одну колею. На нее же свернула и их машина.
- Здесь, похоже, проход в минном поле они сделали, - пояснил танкист тихо. - Значит и нам здесь ехать. Лишь бы прямо в корму тигру не уткнуться. А, черт! Накликал.
Впереди мигнул свет. Ручной фонарик. Машина приняла вправо, объезжая его и тут прозвучало короткое:
- Halt! (1)
- Сиди, не отвечай ничего. Понял? - прошептал возчик и, не дожидаясь согласия, высунулся из кабины, задев каской верх двери.
- Hier Verwundets. (2)
Луч фонарика скользнул по капоту Бюссинга и сквозь стекло уперся в лицо сидевшему за рулем танкиста. Тот зажмурился. Бинты на голове были видны превосходно. Немец спросил:
- Wer sind Sie? (3)
- Das fünfte Bataillon. Feldwebel Speer. Kein verwandter. (4)
В темноте рассмеялись.
- Bring Sie weiter, Speer. Es gibt einen Verband, du wirst Sie entladen. (5)
- Ich würde die Russen nicht treffen. In welcher Seite sind Sie? (6)
- Drehen Sie nicht aus der Straße und schalten Sie die Scheinwerfer. Sie sind nach Süden zurückgezogen. Morgen früh angreifen. (7)
- Es ist klar. (8)
Ездовой захлопнул дверь и кивнул водителю: Поехали. Тот нажал на педаль. Грузовик тронулся, проезжая по обочине мимо стоящих на дороге немецких танков. Когда те кончились, он сказал:
- Ловко ты отбрехался. Хорошо по-ихнему шпрехаешь.
- Я же учителем до войны работал. Немецкого языка. Попал под оккупацию, а как наши вернулись - призвали. Вот и служу.
- Что ты ему сказал?
- Правду. Что раненых везу. Он сказал, что наши справа от дороги. Сейчас отъедем и я на лошади туда поскачу.
- Зачем?
- По машине палить начнут сдуру. Предупредить нужно. Ты, если кто из фрицев подойдет, говори: Цум тойфель! Запомнил? И за башку держись, вроде как страдаешь.
- Цум тойфель.
- Ja, ja
(1) - Стой!
(2) - Здесь раненые.
(3) - Кто вы?
(4) - Пятый батальон. Фельдфебель Шпеер. Не родственник.
(5) - Вези их дальше, Шпеер. Там перевязочный пункт, выгрузишь их.
(6) - Не встретить бы русских. В какой они стороне?
(7) - Не сворачивай с дороги и не включай фары. Они отступили на юг. Завтра с утра атакуем их.
(8) - Понятно.
- Дед уехал на кобыле своей, а я остался. Сидел, время от времени спички зажигал. Мы с ним договорились, что это сигналом будет. Через час ко мне двое наших разведчиков вышло. Добрался дед на своей лошадке, значит. Я завел машину и доехал до самых окопов. Потом в тыл, в санбат. Подштопали.
- Вишь как оно И учитель пригодился.
- А ведь с виду - натуральный чмошник был. Пилотка на ушах и сопля из носа, но не будь его - я бы здесь не сидел. И как его звали - не спросил, вот что обидно.
Танкист потер длинный шрам у виска.
- Да я же ничего не говорю. Но ведь воруют.
- Воруют-то не ездовые. Старшина, который с кухни супешник привозит, много не сопрет. Даже если он сало одно трескать будет, то не в три же глотки. Воруют те, что с большими звездами.
- Если открыть амбар с честностью, то вот эти цыплята - тоже не сами в танк запрыгнули.
- Сравнил! Одно дело - у своих, другое - вот как сейчас. Но можешь не есть если такой честный.
- А чего сразу честный? Я это к тому, что святых здесь нет.
- Святых нигде нет
Солдат достал из ножен на поясе финский нож и потыкал им варящуюся курицу. Потом ловко крутнул его в пальцах...
В поиске
Разведка - дело не для дураков. Разведчика среди окопной пехоты видно сразу. Даже по взгляду видно. Если кто в разведке долго служил, то взгляд становится ну такой! Резкий. Зыркнет он на тебя, как будто прикинул, как сейчас языка брать будет и сразу понятно: разведка.
Ничего удивительного в этом нет. Окопник тоже под смертью каждый день ходит, но дело в том, что с той стороны фронта - такой же бывший крестьянин сидит. Нахрен ему война сдалась? Ему конечно фюрер ихний надел земли в России пообещал, но это еще когда будет и будет ли вообще? Тянет он лямку, но особо не старается. Ночью положено стрельнуть - он стрельнет. Но прицелится из пулемета так, что трассирующие пули пройдут высоко над русским окопом. Оттуда ответит дегтярев. Немец смотрит и видит, что русские пули тоже высоко идут. Значит договорились. Так и пойдет дальше. А потом и мины начинают за передний край лететь, в сторону тыла, радовать зажиревших штабных. Это дело любой окопник только поприветствует.
А командиры рот в обе стороны докладывают, что идет перестрелка. Все при деле, все героизм проявляют, а потерь нет. Так можно жить.
Другое дело - разведка, особенно полковая. Ротному язык не особо нужен. Кто его допрашивать будет, скажите на милость? Где в роте переводчика взять? Там на всех три слова по-немецки знают: шнапс и хенде хох. Пленный нужнее командиру полка. Работа же ротных разведчиков - наблюдение. Из полковой разведроты придут - для них вся картина переднего края подготовлена должна быть. Но и полковые тоже будут долго сидеть на ротном наблюдательном пункте, смотреть и о чем-то шушукаться между собой. Потом подтянутся еще два-три человека. У немцев за пленным обычно ходит минимум взвод. Навалятся, постреляют, выдернут кого-нибудь из окопа и делают ноги. У нас не так. Наши, в отличии от немцев, в поиск ходят втроем-вчетвером и еще несколько человек в прикрытии.. Очень редко, когда больше.
Вот и прикидывай: ввалились втроем в немецкий окоп, в котором должна быть от силы пара наблюдателей, а там сидит все отделение. И кто тогда пленным станет? Еще повезет, если жив останешься. Разведчиков не слишком охотно в плен берут. Не такое, конечно, отношение, как к снайперам и танкистам, но все равно. Поэтому в среднем потери в разведроте гораздо больше, чем в стрелковых подразделениях. Поэтому и взгляды такие у разведчиков.