Глава 3
Я буду ждать тебя всегда
Назло всему и бесконечно
Не завтра, не вчера, а вечно
Где никогда не видно дна
Нет никакой исходной точки
Из ниоткуда в никуда
Без права доступа, фатально
Как апокалипсис глобально
Отбиты наши имена
И я всегда найду тебя
В еще одной твоей вселенной
Или дождусь я, непременно
Когда отыщешь ты меня
(с) Ульяна Соболева
Обратно домой мы ехали в полной тишине. Сын сжимал мои пальцы, а Марко говорил по сотовому. Показушная идиллия. Видимость семьи и мира, игра при посторонних в счастливую пару, сон в разных спальнях, но входим всегда в одну, чтобы слуги не судачили. За пятнадцать лет я не позволила даже прикоснуться к себе. Пятнадцать лет отвечала «нет» на предложения о венчании.
Нет, это не был страх предать того, кто давно меня предал, я не хранила верность подлецу и убийце. Я просто не могла. Мысль о другом мужчине вызывала у меня тошноту. Чужой запах, чужое тело, чужие руки. Я была создана только для одних. Возможно, со мной что-то не так, и я психически нездорова, но мое тело омертвело и отзывалось лишь на грязные сны и ненавистные фантазии о проклятом Пауке. Я не могла быть с Марко из жалости или в виде подачки, а изменять ему с кем-то было бы ниже моего достоинства.
Как всегда, Марко на телефоне. На пальцах блестят кольца, сверкают золотые часы на запястье. Между ног зажал трость с таким же золотым набалдашником. Он любил все вычурное, громоздкое, как будто подчеркивал свой статус и великолепие. Если что-то дарил, то обязательно огромных размеров. Чтобы все видели его щедрость и возможности. Это была черта, которая мне не нравилась. Но мне так же было все равно. Не мне воспитывать Марко ди Мартелли. У меня для этого есть сын. Я вкладывалась лишь в него и лишь в нем видела смысл своего существования.
Что значит весь товар исчез? Каким образом? Я не понимаю! Вы взяли деньги, а товара больше нет? Ты с ума сошел? Нам не нужны разборки с Цяо! Это было мирное соглашение против этого неуловимого Чжичжу Линя! Найди товар! Найди его так быстро, как только сможешь, иначе я тебя живьем сожгу! Сукин сын откуда он взялся этот Чжичжу?!
Марко!
Посмотрел на меня и отвернулся к окну. Мне не нравилось, когда такие приказы отдавались при нашем сыне и при мне, и мой муж прекрасно знал об этом.
Я сказал, разобраться!
Выключил сотовый и дернул галстук, освобождая горло.
Включи кондиционер! Мне жарко! рявкнул водителю, но его сотовый снова зазвонил.
Да! Чтоооо? Почему отказались? Мы дали выгодные цены и Что? Опять Чжичжу Линь? Я не знаю, кто это! Скажи им, мы опустим цены еще ниже, или пусть убираются с нашей земли и торгуют, где хотят, но не в Риме! Значит, будем воевать! Мы на своей земле!
Отключил звонок.
Проклятые китайцы. Что ж им неймется. Где только взяли столько поддержки от Гуетццо и Алессио, кто за них поручился! Какая тварь пошла против меня!
Скорее, сам себе, чем кому-то. Потом посмотрел на меня, и его яростный взгляд смягчился.
Прости, что в такой день я о делах. Но это касается всей нашей семьи и нашего будущего.
Что-то серьезное?
Нет не настолько, чтобы испортить твой день, любимая. Просто слишком много всего навалилось.
Любимая. Он называл меня так много лет. И я позволяла ему это делать, но в ответ никогда не сказала даже «дорогой». Только по имени. Я не любила все эти пафосные уменьшительно-ласкательные.
Папа, когда ты введешь меня в курс дела? Когда состоится посвящение? Я хочу помогать тебе! Хочу быть частью клана!
Горячо воскликнул Чезаре, и я увидела, как усмехнулся Марко. Он явно наслаждался этими просьбами.
Твоя мама против. Давай вернемся к этому разговору после твоего совершеннолетия.
И перевел взгляд на меня, я слегка кивнула. Да, еще рано. Пусть Чезаре успеет побыть ребенком, успеет пообщаться со сверстниками, заниматься музыкой и языками, успеет полюбить девушку, а не влезть в кровавое месиво как когда-то влез его родной отец, которого уже в пятнадцать боялись и называли Пауком.
***
Я все еще не любила гостей. Меня напрягали чужие лица, лебезящие рты, лицемерные комплименты. Но статус обязывал устраивать не просто банкеты, а целые пиршества с фейерверками, музыкантами, певцами, грандиозными шоу и фонтанами, принимать десятки людей в своем доме, обеспечивая им ночлег и шикарные завтраки на утро. Жена капо должна была позаботиться об уюте, достатке, стиле. И Марко было не в чем меня упрекнуть. Я всецело выполняла свою часть договора, как и он свою. И мне искренне жаль, что ничего больше этого я дать ему так и не смогла.
Мами помогала мне надеть светло-бирюзовое платье с пышной юбкой, открытыми плечами и такими же пышными рукавами. Невесомая, тонкая ткань создавала иллюзию брызг воды и морской пены. Она уложила мои волосы в высокую прическу, выпустив несколько прядей у шеи и на висках.
Девочка. Совсем девочка. Ваш сын рядом с вами смотрится, как ваш ровесник.
С годами ты льстишь все больше и искусней.
Да чтоб мне сгореть на месте.
Мами поправила воланы на рукавах и сдула невидимые пылинки.
Идите. Гости уже шумят в нетерпении.
А ты? Выйдешь к гостям?
Я прислуга, а прислуге не пристало шастать среди леди и джентльменов.
МАМИ! я повысила голос и нахмурилась. ТЫ НЕ ПРИСЛУГА! Ты член нашей семьи. Поняла? Мы все относимся к тебе, как к родной, и любим тебя. Переодевайся и выходи к гостям. Я буду ждать.
И я!
Чезаре заглянул в комнату, восхищённо присвистнул на мое платье, получил подзатыльник от МАми за свист и тут же подставил мне руку.
Пришел сопроводить самую красивую женщину во Вселенной.
Мы спустились по ступенькам вниз, к гостям. На меня набросились с поздравлениями, со льстивыми речами и поцелуями. В следующем году я попрошу Марко в этот день улететь на необитаемый остров, подальше от всех.
Какая красавица. Чезаре напоминает вашего жениха, а не сына.
У меня уже есть муж. лучезарно улыбаясь, ответила наглой особе с белокурыми локонами. До меня доходили слухи, что оналюбовница Марко. Но слухиэто последнее, что меня интересовало.
Это правда, что в честь вас создана статуя в Венеции?
Статуя? удивленно спросила и обвела взглядом гостей, выискивая Чезаре.
Да. Так говорят. Я только что оттуда, и вы действительно на нее похожи.
На кого?
Сын обещал сопровождать меня весь вечер и не оставлять здесь одну.
На статую. Она называется «Юлия на рассвете».
Как мило.
Ее привезли из Китая, она создана из розового мрамора.
Всего лишь просто похожа.
Прошла мимо двух щебечущих о статуе женщин и направилась к сыну, как вдруг раздался характерный треск в микрофоне, и все голоса стихли.
Любимая!
Я обернулась и увидела Марко, стоящего на возвышенности с торжественным выражением лица.
Любимая, сегодня очередная самая важная дата в моей жизни. День, когда на свет появилась такая невероятная женщина, как ты. Моя любимая, моя подруга, сестра, мать моего сына, мое все!
Боже! Как же я не любила весь этот пафос, в котором Марко напоминал мне своего отца Альфонсо. Зачем все это? Зачем показное счастья выпячивать еще больше?
В этот счастливый день я решил сделать подарок нам обоим и вознести нашу любовь еще на один уровень выше.
Улыбка пропала с моего лица и только сейчас я заметила, что рядом с ним стоит мужчина в сутане. Марко все же решил надавить на меня, заставить принять его предложение прилюдно, не дать мне возможности отказаться.
Ввиду обстоятельств мы с тобой стали мужем и женой только перед людьми, но пришло время стать ими и перед Господом Всемогущим! Я, Марко ди Мартелли, хочу обвенчаться с тобой, моя Юлия.
Он протянул руку с открытой коробочкой вперед, бриллианты засверкали под ярким светом огромных хрустальных люстр, под аплодисменты и умиленные возгласы, под стук моего сердца.
Скажи, ты обвенчаешься со мной? Да или нет?
Соглашайся, мам! шепот Чезаре на ухо.
Тяжело дыша от злости, от ярости, что заставляет вот так подло, с таким сильным нажимом, при сыне, при гостях, при членах семьи. Ступила еще шаг и вдруг услыхала этот звук. Его услышали все. Свист. Вначале тихий, потом нарастающий руладой. Кто-то насвистывал Марш Мендельсона. И внутри меня все холодело, мое сердце перестало биться, оно зашлось в немом, сумасшедшем крике. Все тело наполнилось инеем, а потом враз отмерзло, загорелось, запылало адским огнем. Я смотрела на смертельно бледное лицо своего мужа, на вытянутые лица гостей и медленно поворачивалась на свист чтобы мгновенно сорваться в пропасть и полететь в нее на адской скорости, чтобы на дне свернуть себе шею, чтобы изрезаться там на куски о ЕГО взгляд, который вспорол все эти годы, как острое, окровавленное лезвие.