Так, не вздумай растаять, Ольшанская! Держись, не вздумай. Сейчас тебе это точно ни к чему. Но на поцелуй девушка все-таки отвечала. Как она мысленно себе сообщила, исключительно ради пользы дела, чтобы великий Лекс Барсовецкий успел расслабиться и не почувствовать подвоха. Ведь, как известно, во время поцелуев и других интимных дел, мужики совсем не головой думают.
Она и сама расслабилась под его поцелуями, всеми силами стараясь удержать в голове одну-единственную мысль. И вот, в тот самый момент, когда отчаянно стало не хватать воздуха, в голове появился блаженный туман, Ольшанская поняла, что тянуть дольше нельзя.
Она с силой прикусила губу своего визави. Поцелуй приобрел привкус крови, и Вика мысленно сравнила себя с вампиром. Нет, даже самая длительная молодость того не стоит.
Одновременно с укусом Вика с силой наступила каблуком на ногу Барсовецкого. И только потом с силой оттолкнула его от себя. Улыбнулась, словно ничего необычного не происходило. И торжественным тоном победительницы сообщила:
- Думаю, перчиком ты себя обеспечил сполна. Счастливо оставаться. И да, - она посмотрела на часы. - Макияж поправь, а то у тебя через две минуты перерыв заканчивается.
Она удалялась походкой победительницы, хотя таковой себя совсем не ощущала. Ее не оставляла мысль, что это никакой не конец. Слишком часто их сталкивает судьба. На ее голову.
Глава 11
Наутро все произошедшее вчера казалось Вике лишь сном. Только она затруднялась определить, к какому конкретно подвиду он относится - то ли сладкая греза, то ли кошмар. В любом случае, произойти в реальности это никак не могло! Как можно умудриться случайно (впервые в жизни) переспать с малознакомым человеком, а он окажется одним из любимых музыкантов? Такое только в сказках бывает, и нередко они с уклоном в восемнадцать плюс.
Вот только факты непрозрачно намекали, что ей ничего не приснилось. И даже при желании она может посмотреть сообщения на своем телефоне. Черт, и угораздило же ее! Другая на ее месте, наверное, была бы рада, но Ольшанская в восторг не пришла. Для нее Саша был тем человеком, от которого стоит бежать, как от огня. Иначе все может слишком плохо кончиться. Уж это-то она прекрасно понимала. Но как же порою сложно следовать собственным убеждениям!
Хорошо еще, что Маргошка отчего-то вернулась в зал такая злая, что даже не заметила слегла разобранного состояния Вики. Иначе вопросов не избежать. Впрочем, сама Ольшанская тоже не слишком углубилась в детали, но что-то ей подсказывало, что подруга тоже крайне «мило» пообщалась с одним конкретным музыкантом. И это не могло ее не интриговать, вызвать Вишнякову на эмоции, мягко говоря, непросто.
А после концерта обе подруги предпочли не задерживаться, вызвать такси и разъехаться по домам. Рита предлагала остаться у нее ночевать, но Вика отказалась, сославшись на утренние дела. Она хотела осмыслить происходящее и не вываливать весь калейдоскоп событий на подругу. И кто бы только мог подумать, что девушка уснет, едва коснувшись подушки?
Сейчас, с самого утра, ее одолела жажда деятельности. Первым делом Вика благополучно удалила все песни Барсовецкого со звонков, будильников и прочего. В плейлисте оставила, хотя слушать в ближайшее время не собиралась. Пусть это смешно и даже по-детски, но от этого стало легче. Хорошо еще, что у нее нет никакого мерча, а то и его бы пришлось выкидывать!
Только Вика привела в порядок свой телефон и (очень относительно) свои мысли, как раздался входящий звонок. Ольшанская вздрогнула, невольно подумав, что это Саща. Тьфу ты, Лекс. Почему-то называть его Сашей было гораздо привычнее. Но нет, на экране высвечивался совсем другой абонент.
- Да, Антон, я тебя внимательно слушаю, - устало проговорила она тоном «чтоб ты под землю провалился!».
- Я смотрю, Санек тебе пришелся по вкусу, - довольно проговорил он, словно саморучно умудрился найти Священный Грааль и подарить его ей. Но на упомянутую святыню Александр Барсовецкий не походил совсем. И радости приятеля Вика тоже понять не могла.
- Что ты имеешь в виду? - сухо поинтересовалась она, стараясь держать себя в руках. В последнее время это получалось чертовски плохо, но сейчас Вишняков, по крайней мере, не пытался ее нарочно вывести из себя. И в этом был огромный плюс.
- Как что? - удивился тот. - Просто ваше.. .кхм.. .приключение имело продолжение, и это отрадно. Он ведь полностью в твоем вкусе - талантливый, творческий, неугомонный. Что там тебе еще надо?
- А что, вам, кроме сплетен, заняться нечем? - разозлилась девушка. Ну Барсовецкий, ну зараза! Ему что, с приятелем больше пообщаться не о чем, кроме того, как рассказывать, как он над ней издевается? Едва ли в его жизни это важное и запоминающееся событие, лучше бы о футболе поговорили! Или о бабах. Других бабах, естественно. А имя Вики Ольшанской навеки вычеркнули из памяти и поставили гранитную могильную плиту.
- Погоди, погоди, - остановил ее возмущенную речь Антон. - Причем тут какие-то сплетни? Я даже не разговаривал с Сашкой после того, как он взял у меня твой номер. Но это, кстати, о многом говорит. А то, что я увидел сейчас, лишь подтверждает мои подозрения.
- Да он мне просто браслет возвращал! - возмутилась Вика, которой хотелось все крушить. Ну почему, почему она никак не может отделаться от упоминания Барсовецкого? Он словно везде был! Там, где его ждали и не ждали совсем. - Подожди, - вдруг опомнилась она, - о чем ты говоришь? Что ты сейчас увидел?
- Я о публикации в соцсетях, - пояснил Антон. - Мне случайно в ленте попалось. Ты что, не видела? Я думал, ты такому обрадуешься.
- Да чему?! - нетерпеливо вскрикнула Вика.
- Подожди, сейчас отправлю, - пообещал друг. Телефон пиликнул, сообщая о пришедшем сообщении. Пройдя по ссылке, Ольшанская простонала:
- Твою же мать!
- Эй, моя мама - святая женщина, - слегка обиженно откликнулся на ее ругательство Антон. Вика только буркнула:
- Еще бы! Она ведь терпит и по каким-то непонятным причинам любит тебя. И даже не придушила в детстве.
Но сказала это машинально, совершенно не вникая в то, что, собственно, говорит. Просто запись, которую скинул Антон, была невероятной и убийственной. Для нее. Потому что каждая вторая фанатка «Диких барсов» сегодня пожелала выдрать ей волосы. И хорошо еще, если только мысленно. Под записью теснились куча комментариев, и что-то ей подсказывало, что они явно не носили восторженный характер. Просто заголовок: «Главный Барс нашел свою любовь?» в одном из фан-клубов группы (а что, кстати, там Антон делал?) не располагал к радости.
Во всяком случае тогда, когда запись украшена фотографией Лекса Барсовецкого и ее самой, Вики, целующихся в коридоре клуба. А ей-то казалась, что уголок был довольно укромным!
А уж от текста, прилагающегося к фотографии, вообще хотелось взвыть волком:
«Наш кумир нашел свою королеву? Вчера, во время концерта, Лекс был замечен целующейся с симпатичной темноволосой девушкой, чье имя осталось для нас секретом. Но мы-то прекрасно знаем, что Лекс никогда не смешивает работу и личную жизнь, да и не выставляет своих гелфренд напоказ. Означает ли это, что она особенная и нам, верным поклонницам, придется лечить разбитое сердце?»
Слог был настолько пафосным, что Вика сплюнула.
- И не жалко тебе бедных-несчастных поклонниц, великая королева барсов? - хмыкнул на том конце приятель. Теперь уже бывший - за такие подколы хотелось из него труп сделать, а не продолжать долгую дружбу.
- Спасибо хоть не самка, - мрачно бросила она, разглядывая фото. Нет, ничего не скажешь, фотографу браво. Получилось красиво, страстно, увлеченно и четко. Чтобы специально сделать такое фото, надо еще постараться. И, наверное, ей стоило быть польщенной за столь высокий приписанный статус, вот только Вика не радовалась. Ей совсем не хотелось такой славы. Особенно в комплекте с человеком, с которым у нее ничего нет. И Ольшанская слегка порадовалась, что при таком ракурсе ее лицо разглядеть было сложно. Зато длинными густыми темными волосами можно было полюбоваться вдоволь. У Вики тут же возникло желание сходить в парикмахерскую и укоротить их сантиметров на двадцать. Чтобы никто точно не связал данную особу с ней.
- Что замолчала? - вторгся в изучение голос Вишнякова. - Любуешься?
- Прийти в себя от восторга не могу, - буркнула девушка. - Ладно, дорогой мой, некогда мне сейчас с тобой разговаривать, извини.