Сопение утомлённой Алёны раздалось сразу.
Я же укрывшись одеялом, несколько минут таращилась на темноту перед собой. Но, видимо, за сегодня я устала сильнее чем думала.
Провалилась в сон и не заметила как.
А проснулась от истошного крика:Иисус Христос и все архангелы вместе взятые. Дикой, ты вуайеристом заделался?
Распахнув глаза, перекатываюсь на другой бок и мгновенно зажмуриваюсь от света, бьющего из окна.
Не шуми, - тянется голос Артём нугой.
И вообще...выйди, Колесникова. Мне надо с новенькой поговорить, - хамеет он с каждым новом словом больше и больше.
Дикий сидел в кресле, которое стояло у двери.
Оцениваю его состояние.
Под глазами залегли синячища синие, но в целом он свеженько выглядел...для мертвеца.
Рубашка, брюки деловые. И на запястье часы.
Смог напялить их - значит не скоро концы отдаст.
Не знаю что за логика, но вот так у меня мозг работал, после всего четырёх часов сна.
Ва-а-арь, - беспомощно смотрит на меня Алёна.
Говори при ней. Зачем тебе её выгонять? - прищуриваюсь.Убить меня хочешь?
Начинается, - застонал вернувшийся из ада.
Ты можешь хоть минуту не дурковать?! Извини, но сил на убийство сегодня нет. Мне нужно с тобой всего-то поговорить. Наедине.
Не хочу. Иди отсюда. Я буду на учёбу собираться. Знаешь, что такое учёба? Или все мозги выбили вчера?
Надо сцеживать яд иногда, новенькая, - ухмыляется Артём.
А то будешь, как та змея, что захлебнулась им.
Шёл бы ты в начальную школу на окружающий мир. Змея не может отравиться своим же ядом, - откидываю одеяло.
Еле слезла с кровати.
Чувствую себя разбитой старушкой.
Артём делает вид, что нос зачесался.
Но две секунды смеха ему скрыть от меня не удалось.
И над чем ржёт?
Что смешного?
Не привыкну к твоей пижаме, единорожка, - смеётся открыто, видя, что его раскрыли.
Не называй меня единорожкой, - вспылив, подхожу к нему и упираю руки в подлокотники.
А то что? - Артём лениво цепляет мои волосы кончиками пальцев.
Ё.
И вчера я за эту гадину вальяжную переживала?
Не угрожай, если нечем, - даёт бесплатный совет парень.
Почему я должен отказывать себе в удовольствии?! Мне нравится называть тебя единорожкой. Единорожка! - не прекращает играться с моими волосами.
Надо было его вчера добить, или хотя бы мимо пройти, думаю, увязнув в шоколадно-карамельном взгляде.
Эх. Упущен момент. Упущен.
36
Для него мои волосы - лучшее в мире развлечение?
Пристал.
Хлопаю по наглой лапе.
Ай-щ, новенькая, - обиженно надувает щёки Артём, ведя себя по-детски.Больно.
Гроза из-за близкого к ней нахождения начинает опять заполнять собой всё вокруг. Но тем не менее я остаюсь на одном уровне с «ней».
Нависаю над парнем, чувствуя в этом положении превосходство.
Не помнишь? Я тебя предупреждала.
О чём? - сдувая чёлку, любопытствует, прекратив притворяться, что ему больно.
Не надо протягивать руки и не протянешь ноги.
Артём шкодливо усмехаясь, уводит глаза в сторону. Но надолго его не хватает, возвращается к моему лицу.
Прости, - возобновляет свою игру.Думал ты нарочно приблизилась, чтобы я тебя потрогал...
Бу-а.
Смотрим влево.
Затошнило что-то, - правдоподобно оправдывается Алёна.
Наверняка от дикого. Пойду. Если что, я в ванне, - выразительно смотрит на меня.
Поддерживает.
На душе потеплело в два счёта.
Легко качнув головой, показываю, что поняла скрытый смысл.
Колесникова уходит.
По зашумевшей воде становится ясно - она нас вряд ли слышит.
Что тебе нужно? - предпринимаю неизвестно какую по счёту попытку, докопаться до истины.
Артём приподнимается.
Пришлось отойти от кресла, чтобы позволить ему выпрямиться.
Вероятно, не очень ему стало сидеть и терпеть, что я возвышаюсь над ним.
Как необдуманно с твоей стороны спрашивать, - качает головой, лукаво смотря за сменой моих эмоций.
Испытала целый спектор. От гнева до радости.
Гнев - потому что надоел мне.
Радость - потому что это чучело мне НЕкровный родственник.
Был бы им - убилась бы об косяк.
Таким геномом обладать. Тяжкая ноша, должно быть.
Дикий оставляет между нами шагов пять.
Всё же странная у него тяга к сближению.
Ну, держись ты в метре, ё-моё.
Чего в моё личное пространство врываться?
У тебя нервный срыв? - складываю руки на груди.
Ты сам заявил, что хочешь поговорить наедине. Говори. Алёна нас не слышит.
Уверена? - загадочно сверкнув глазючками, он бесшумно подходит к ванне.
И клацнув кольцами по дверной ручке, быстро проворачивает её.
«Та-дах». Вывалилась Колесникова к нам.
Со всей дури упала на колени...бедная.
Тебя серёжка в правом ухе не напрягает? - отвлекаю дикого от подруги.
Не напрягает. Знаешь...
Шаг ко мне.
Я шажочек от него.
Артём видя мой жалкий побег, снова скрывает улыбку.
...то в одном, то в другом ношу. Развлекаюсь, как могу. А тебя? Напрягает? - приблизившись, опять бьёт рекорды по неуместности.
Но можно и потерпеть его рядом.
Зато Алёна уползает обратно в ванну.
И как её угораздило?!
В правом ухе носить - своего рода каминг-аут. Заявлешь о нетрадиционной ориентации? - упираюсь ладонью в его грудь, не давая приблизится сильнее.
Руки разводят в стороны.
Мог бы я тебе, новенькая, доказать ошибочность этого предположения...
Зажмуриваюсь от обжигающего шёпота рядом с щёкой.
...но я всего-то близко стою, а ты уже трясёшься.
Распахнув веки, ибо врага надо видеть, врага надо контролировать, судорожно выдыхаю от пламени бушующего в карих глазах.
Боюсь, мой пугливый мышонок...- красноречивая пауза, во время которой, щеке достаётся невесомый поцелуй. ...доказательств не выдержит.
Зачем-то вспомнилось, что я творила на стадионе. И, что дикий творил на нём с моими губами - тоже.
И фигли я на них посмотрела?
А-у. Варя.
Приди в себя, взываю к адекватной части себя.
Бесполезно.
Она ушла в спячку, попав под влияние Артёма.
Твой мышонок? Окстись. С каких пор я твоя? - дёргаю подбородком и влетаю виском в циферблат часов, украшающих руку мажора.
Больно, больно, - хватаюсь за голову.
Что за привычка упираться в стену? - не понимаю, промакивая выступившее от боли слезы.
Тоже могу и про тебя сказать. Что за привычка дёргаться? Скажи спасибо, что успел вовремя пальцы разжать и твоя голова в них не осталась
Спасибо большое, - ехидничаю.
Дай посмотрю. Тише, - удержав за плечи, парень поворачивает к себе.
Нормально. Крови нет.
Нахожусь в грозовом облаке, как в дурмане.
Но непонятно откуда беру силы, чтобы тихо попросить:Отпусти тогда.
Не хочу, - так же тихо упрямится он.
Ты - ребёнок.
Знаю, - без тени улыбки говорит, наклоняется с прозрачными намерениями.
Закрываю глаза, подаюсь к нему изамечание Алёны портит всю малину.
Варь, пойдём. Опаздываем на английский. Потом целоваться будете.
Портит «кому-то», застонавшему и глухо вдарившему по стене.
Я же счастлива и готова Колесникову расцеловать за то, что помешала.
Поднырнув под руку дикого, иду в её сторону.
Алёна складывает учебники, оставшиеся с вечера, по нашим рюкзакам.
Пять минут могу потратить на сборы?
Можешь и десять. Успеваем, - подмигивает подруга.
Захлопнувшая дверь оповещает, что кое-кто обидевшись, ушёл.
С Алёны тут же слетает вся раслабленность.
Он тебя поцеловать хотел? Или ты его? Что случилось? Ты собой владеешь? А, если я не вышла? Ты бы с ним - зажимаю рот разбушевавшейся ей.
Не знаю я, что он хотел. Кажется, из него не вытянуть и под пытками правды.
Алёна щёлкает около меня пальцами, показывая, чтобы отпустила.
Отпускаю.
Размяв рот упражнением «фыркающая лошадка», она даёт «бесценный» совет:Попробуй его попытать.
Абсурд. Чем я его буду пытать?
А чем можешь?
А чем надо? - не остаюсь в долгу.
Колесникова призадумавшись, думала долго.
Ждать надоело, пришлось идти в душ.
37
Мне нужно лишь причесаться и сменить пижаму на форму.
Я и Алёна встали за полчаса до прихода дикого. И могли бы заранее пойти на учёбу, избежав встречи с ним.