Я ехал в Савону с уверенностью в успехе ничто не предвещало провала! И все-таки я проиграл. В последнюю минуту, когда победа,казалось, была так заманчиво близка!
Итак, расскажу о том
как мои планы провалились
Это был не первый мой провал, безусловно, нет но, пожалуй, он оказался первым внушительным провалом!
Своей вины я не ощущал. В конце концов, я сделал все, что в моих силах: убедил обоих пап, подготовил как следует почву Я наводил справки и вел переговоры. Просил, угрожал, когда нужно. И именно благодаря мне заинтересованные стороны согласились встретиться и хотя бы переговорить, обсудить создавшееся положение, найти некий компромисс. Разве этого мало?! Мне думалось, нет Обманчивое впечатление! Я понял свою ошибку, как только очутился в Савоне.
Тут было неспокойно. В воздухе веяло опасностью ее даже было слышно, она доносилась четким, хорошо уловимым гулом недовольных голосов
Я прибыл в Савону первыми теперь радовался своей отрадной предусмотрительности. Судя по здесь царящей атмосфере, Григорию ХII появляться в этом итальянском городке не следовало
Я ходил по улицам, стараясь оставаться как можно более незаметным, ибо понимал, что стал для здешнего населения персоной нон-грата. Я не боялся, нет, просто предпочитал не лезть на рожон понапрасну. Сохраняя инкогнито, я спокойно изучал обстановку и то, что видел, энтузиазма не вызывало.
Вокруг было слишком много подозрительных людейс напряженными лицами, плотно сжатыми губами и нахмуренными лбами эти непонятные личности ходили небольшими группками, перешептывались и как будто готовились к чему-то ждали!
Я понял, к чему они готовятся, пару дней спустя, когда начались первые вооруженные столкновения. Что ж, интуиция (или инстинкт?) в очередной раз меня не обманула, хотя я бы предпочел ошибиться
Я вызвал своего секретаря. Он появился подобно тени, пересек комнату и склонился над моей протянутой рукой. Поцеловав рубиновый перстень, мой слуга снова выпрямился и воззрился на меня, смиренно выжидая.
Пошли кого-нибудь предупредить Его Святейшество, приказал я ему, величественно восседая в кресле и надеясь, что мой помощник не догадывается, с каким нервным видом я только что расхаживал по комнате. Ему нужно переждать бурю
Слушаюсь, Ваше Высокопреосвященство, кивнул секретарь с непроницаемым лицом. Что-нибудь еще?
Да, подтвердил я. Выясни, что происходит. Кто все эти люди? Чего они хотят?
Будет исполнено, господин кардинал.
Он ушел, и я снова дал волю своим эмоциям. Нет, не подумай лишнего, я не бил посуду, не бросался вещами, я просто расслабился, чего не позволял себе в присутствии секретаря. Я давно усвоил важное правило: никому не доверяй, никому не показывай собственных слабостей, тем пачеближайшим помощникам! Особенно таким, как мой секретарь он был чересчур умен и тщеславен, скромная роль простого слуги его вряд ли устраивала и кто знает, что могло прийти ему в голову, на что он мог решиться, дабы возвыситься? И, вероятно, пришло хотя об этом я упомяну позднее.
Секретарю не потребовалось много времени, чтобы исполнить мои поручения. Он вскоре появился вновь, причем с подробной информацией, обладать которой я столь жаждал.
Прежде всего, он уверил меня, что Григорий XII в безопасности, после чего умолк, торжественно ожидая моей реакции.
Я кивнул, подтверждая, что принял к сведению все сказанное, и хмуро поторопил его:
Итак, мой друг, что ты узнал?
Судя по всему, столкновения на улицах организованы теми, кто против единого духовного центра в Европе, пояснил секретарь.
То есть один-единственный понтифик устраивает далеко не всех, задумчиво повторил я, размышляя, что можно (и можно ли?) сделать при сложившихся обстоятельствах.
Да, это так, Ваше Высокопреосвященство, со вздохом (мне показалось, не слишком искренним) подтвердил мой собеседник.
Я прищурился, обдумывая услышанное. Конечно, все пошло не по плану, но, быть может, есть шанс как-то повлиять на ситуацию? Стоило проанализировать создавшееся положение
Я потратил какое-то врем, силясь отыскать возможные рычаги влияния. Увы, тщетно! Я упустил правильный момент: вооруженные группировки, нанятые противниками единственного Папы, успели сделать свое черное дело, растравив в местных жителях их давно тлеющую злость. Теперь в Савоне бушевали разгневанные толпы черни, и никто толком не помнил, с чего все начиналось сейчас их было уже не остановить! Да, я опоздал.
Боюсь, это неудача, Ваше Высокопреосвященство, сказал мне секретарь, когда я испробовал все, что только мог придумать. Придется отступить
Мне чудилось, я слышу в его голосе смутное удовлетворение это впечатление мне не понравилось, и я сделал себе мысленную зарубку как следует присмотреться к вроде бы верному помощнику возможно, он стал опасен.
Да, мы отступим, но это временное отступление, холодно сказал я вслух, с деланным равнодушием взирая на собеседника и не показывая, до какой степени разочарован. Это стратегический шаг назад
Нисколько не сомневаюсь, монсеньорусмехнулся в ответ секретарь.
Да, помнится, подумал я. Он действительно опасен
Полагаю, пора рассказать о том
как я поссорился с понтификом
Я не унывал. Я достаточно умен, чтобы понимать: чем грандиознее цель, тем сложнее ее достичь! А что может быть величественнее желания положить конец Великой Схизме?! Ибо именно эта задача была моим ориентиром. Церковь должна была стать единой и нерушимой конечно, без препятствий было не обойтись.
И тут я вынужден признаться, что не предугадал всех препятствий. Я многого опасался, но только не того, что произошло! Да и как можно было догадаться, что марионетка вдруг вообразит себя кукловодом?! А именно это и случилось.
Когда я прибыл в Ватикан, я сразу попросил Григория XII об аудиенции и был уверен, что получу разрешение посетить приемные покои Великого буквально сразу ан нет! Мне передали, что Его Святейшество сильно занят и не может принять меня в ближайшие дни.
Какие, к черту, дни?! Я прежде не ждал и нескольких часов! Сказать, что я был ошарашен, значит попросту промолчать. Я был в шоке столь сильном, что даже не разозлился хотя стоило бы!
Наконец, мне разрешили появиться пред очами Святейшего, что я и сделал незамедлительно. Промаринованный длительным ожиданием (нечто, к чему совершенно не привык), я пребывал в дурном расположении духа и едва держал себя в руках. И мое настроение ничуть не улучшил тот ледяной прием, который оказал мне понтифик.
Ваше Святейшество, я хотел обсудить с вами сложившуюся ситуацию, заговорил я с усилием, изображая покорность, хотя голос слегка дрожал от сдерживаемых эмоций.
Папа поднял на меня пустой равнодушный взгляд.
Да, Бальтазар, я тоже думаю, нам пора обсудить твой удручающий провал.
В лицо мне бросилась кровь, но я промолчал. Крыть мне, по сути, было нечем
Ты доказал свою бесполезность, продолжал Григорий XII спокойным тоном, хотя мне чудилось, что наш местный святой искренне наслаждается происходящим. По крайней мере, в этом деле.
Я почувствовал себя задетым. В конце концов, одна неудача после стольких лет беззаветной службы вполне допустима.
Я намерен убедить вас в обратном, Ваше Святейшество, сохраняя хладнокровие, возразил я. Я исчерпал не все свои ресурсы это было начало.
Папа сверлил меня взглядом.
Извини, сын мой, но я полагаю, нужно сделать передышку. Есть кое-что важнее.
Я изумился. Что могло быть важнее столь высокой цели?!
Да неужто? ядовито протянул я, уже не стараясь скрыть раздражение. И что же у вас на уме, Ваше Святейшество?
Он зачмокал своими сухими морщинистыми губами, прежде чем с видимым удовлетворением сказать:
Не думаю, что это тебя касается, Бальтазар.
Полагаю, он давно хотел бросить мне в лицо эти слова. Раньше-то меня касалось абсолютно все и я не собирался сдавать свои позиции сейчас.
Но я не хотел наседать на него. Я знал, когда следует придержать коней поэтому я смиренно (и весьма неискренне) поклонилсяи удалился, приняв решение выяснить два момента: на что переключилось внимание понтифика и кто именно умудрился столь быстро и умело настроить Григория XII против меня? А такой человек явно был, уж больно резко охладел к былому другу марионеточный церковник