Но ведь было скользко,вздрогнул Вернон.
Да, немножко, но я приземлилась в точности, как на тренировке.
Тебе не было страшно?
Конечно, было!
Я представлял себе, как ты, разбившись, лежишь на мостовой
В любом случае меня бы ни в чем не заподозрили, это осталось бы одной из тайн Неаполя.
Заткнись!почти крикнул ее брат.Я начал сходить с ума от беспокойства, как только ты ушла. Никогда больше не отпущу тебя. Лучше я сам буду выполнять подобную работу.
Ты не смог бы, даже если бы не сломал ногу. Это было не так просто, и сейф открыть было нелегко. К счастью, Антонио почти точно знал код.
Что ты взяла?спросил Вернон.
Денег ровно столько, сколько говорил Антонио. Видимо, Лоренцо собирал их для выплаты зарплаты.
Она вытряхнула все из пластиковой сумочки.
Считай, а я пойду переоденусь. Хочу убедиться, что на халате нет никаких меток. Не хотелось бы, чтобы его здесь обнаружили.
Антонио сказал, что никто не знает, в каком номере какие халаты и полотенца. Однажды он случайно взял два. Не думаю, что кто-нибудь обратит внимание на пропажу халата.
Ну, сегодня вечером Лоренцо, во всяком случае, вряд ли обнаружит пропажу. Ему будет не до того.Она засмеялась.
Вернон, не отвечая, пересчитывал плотные пачки итальянских лир.
Аманда скрылась за дверью, которая вела в ее спальню, и стянула с себя свитер и влажное трико. Растеревшись насухо, она снова надела халат, потом достала из ящика комода нейлоновое, отделанное кружевами нижнее белье, а из шкафакрасивое шифоновое платье, чей светло-зеленый цвет весенних листьев очень шел к ее светлой коже и волосам цвета спелой пшеницы.
Ей понадобилось всего несколько минут, чтобы переодеться. Влажные свитер и трико она засунула в кожаную сумку, в которой лежали теннисные туфли и ракетка, а банный халат повесила в ванной на крючок.
Вот и нет следов преступления, кроме тех, что ты держишь в руках,весело проговорила Аманда, возвращаясь в комнату.
Вернон обернулся к ней.
Как ты думаешь, сколько здесь? Почти двадцать миллионов лир!
Десять тысяч фунтов,быстро подсчитала Аманда.И еще тысяч пять мы получим за украшения
Не больше,перебил ее Вернон,ты же знаешь, как они обычно сбивают цену, говоря, что трудно извлечь камни из оправ.
Будь с ними пожестче. Ты не хуже меня знаешь, что завтра утром драгоценности будут в Тунисе.
Постучи по дереву!
Она рассмеялась.
Ты всегда боишься, как бы чего не случилось! Но ты прав: риск нам не нужен. Так или иначе, ты понимаешь, что это позволит позаботиться о старой миссис Маршам, о Генри Баркли, о семье Чапман.
Цыплят по осени считают,сердито возразил Вернон.
Аманда открыла ящик туалетного столика и достала пару перчаток.
Положи драгоценности сюда,предложила она,а я возьму хлеб. Его принесли?
Вернон кивнул.
Да, он в коробке, прямо за дверью. Мальчишка принес его сразу после твоего ухода.
В промасленной картонной коробке был пшеничный хлеб, который итальянцы пекут на пасху и кладут возле алтаря, чтобы обеспечить хороший урожай в будущем году.
На страстную пятницу женщины кладут такой хлеб в каждой часовне, украшенной во славу воскресения Господня.
На свежей хрустящей корочке были изображены пшеничные колосья.
Теперь, когда все закончилось, я наконец могу поесть,весело проговорила Аманда.
До конца еще далеко,строго заметил Вернон.Я не успокоюсь, пока мы не сбудем все это с рук.
Аманда взглянула на деньги, лежавшие у него на коленях.
Я полагаю, мы поменяем их на фунты,сказала она.Не хотелось бы мне прыгать еще раз.
Джексон еще ни разу нас не подводил. Если этот его друг столь же надежен, как все прочие, нам будет не на что жаловаться.
Если не считать двадцать процентов,очень тихо проговорила Аманда.
Моя дорогая, что бы делали такие любители, как мы, если бы не Антонио и подобные ему? Не стоит мелочиться, Аманда, и, ради всего святого, спрячь это барахло.
Она взяла нож и отрезала верхнюю часть хлеба, а потом пригоршнями стала вытаскивать мякиш, пока не осталась одна корка.
Вернон протянул ей банкноты и она засунула их внутрь, прикрыв сверху мякишем. Чтобы приладить на место верхнюю корочку, Аманда достала из комода три длинные спицы, прикрепила их с трех сторон хлеба и закрепила верхушку, проделав в ней три отверстия.
Отлично!сказала она, отстраняясь, чтобы полюбоваться своей работой.Теперь завернем его в белую бумагу, так, чтобы люди видели, что мы несем.
Я положу перчатки в карман,сказал Вернон.
Доставай их осторожно. Будет ужасно, если выпадут бриллианты Лоренцо!
Придется тогда представить, что они упали с твоей шеи,сказал Вернон.
Ну, мое пальто из верблюжьей шерсти не подходит к бриллиантам такой величины,засмеялась Аманда.Да, будь я настоящей женщиной, я бы поносила их, прежде чем отдавать.
Прекрати болтать глупости и пойдем.Аманда улыбнулась и встала.
Бедняжка! Я знаю, ты не любишь, когда я дразню тебя. Но все прошло хорошо, а ведь меня могли схватить.
Вернон глянул на нее с высоты своего роста.
Послушай, Аманда,сказал он.Разве мы сделали недостаточно? Может, нам пора остановиться?
Вернон, ты знаешь, что мы поклялись друг другу страшной клятвой, что расплатимся со всеми, и мы это почти уже сделали.
Не искушай судьбу, Аманда, неужели ты не понимаешь! Давай поделим деньги, вместо того чтобы возвращать всю сумму. Если миссис Маршам вернется, двух тысяч ей будет вполне достаточно.
В его голосе больше не было гнева, он говорил почти умоляюще. Аманда отвернулась и неожиданно твердо произнесла:
Ты знаешь, сколько сделали эти люди, чтобы обмануть папу. Подумай обо всех страданиях, которые они причинили таким невинным созданиям, как старая верная миссис Маршам и глупый старик Генри Баркли. Они страдают лишь потому, что любили папу.
Мы должны с ними расплатиться. Раньше ты ведь рисковал и сильнее, а сейчас просто завидуешь тому, что я должна делать эту работу.
Хорошо, Аманда, ради Бога, не устраивай сцен. Вы, женщины, всегда умеете настоять на своем! Я только надеюсь, что мне не придется говорить: «Я же предупреждал тебя», когда мы оба окажемся в тюрьме.
Надеюсь, что это произойдет не в Италии!улыбнулась Аманда.Могу себе представить, какие здесь грязные и сырые тюрьмы.
Надевай пальто и пойдем!резко произнес Вернон. Аманда принесла пальто из спальни, накинула макинтош на плечи брату и, взяв хлеб, открыла входную дверь.
Они прождали лифт довольно долго, потому что обслуживание в дешевых номерах отеля было особенно скверным в обеденное время.
Часы в главном вестибюле показывали чуть больше десяти.
Аманда невольно вспомнила синьора Лоренцо и его очаровательную гостью.
Синьор Лоренцо был известен в «Сплендифико» своими любовными похождениями. Они вызывали зависть и восхищение мужского персонала отеля, а горничные бросали вслед синьору томные взгляды, мечтая когда-нибудь получить приглашение в его роскошный пентхауз.
«У него дворец и роскошное поместье всего в двадцати милях от города, но он предпочитает жить в «Сплендифико», и для нас это большая честь»,однажды поведал Аманде один из официантов.
Аманда знала, что не только щедрые чаевые, но и репутация донжуана делали синьора Лоренцо почти что героем в глазах многих людей.
Пока брат и сестра медленно шли к выходу по мраморным плитам огромного вестибюля, Аманда чувствовала, что служащие отеля бросают на них сочувственные взгляды. Светлая кожа и золотистые волосы постоятельцев-бедняков будоражили воображение смуглых пылких итальянцев.
Все сочувствовали Вернону, сломавшему ногу, участливо следили за тем, как день ото дня его состояние улучшается, и постоянно расспрашивали врача, который с типичным итальянским оптимизмом подробно живописал улучшение здоровья своего пациента.
Дождь усиливается, синьорина,сказал Аманде швейцар, когда они с Верноном добрались наконец до вращающейся двери.Стоит ли вам выходить сегодня вечером?
Но мы идем в церковь,ответила Аманда, отворачивая уголок белой бумаги, чтобы швейцар увидел пасхальный хлеб.