Ещё пожалуйста, ещёневменяемо прошу, зарываясь руками в чёрную шевелюру, подтягивая повыше, туда, где болезненно пульсирует клитор. Лёгкий укус, поджигающий шнур, подрывающий запал, разрывающий на части, так сладко, так хорошо.
Умничка, слышу сквозь толщь воды, качаясь на руках, как на согретых солнцем волнах.
Спина касается прохлады покрывал, а тело лишается крепких рук. Через марево вижу, как он спешно избавляется от одежды, и замираю на его члене, гордо вздымающемся кверху.
Господи. Какой огромный, паника накрывает моментально. Я не потяну. Он меня порвёт. Судорожно ищу руками за что зацепиться, но они скользят по шёлковому покрывалу, не давая опоры, чтобы отползти, спрятаться, спастись.
Первый раз? склоняется надо мной, вглядываясь в лицо. Я буду осторожен. Расслабься, малыш.
Нежный поцелуй, успокаивающий, отвлекающий. Рука сминает грудь, так и не освободившуюся от бюстгальтера, язык неспешно сплетается с моим, и я расслабляюсь, не думаю о боли, о размере. Думаю, только о нём, о моём редком экземпляре, о моём Дане Воронове, подарившем мне первый в жизни оргазм. Не замечаю тяжести его тела, расположившейся между ног, головки, направленной к входу во влагалище, и только режущая боль отрезвляет, заставляет напрячься, сжаться, задёргаться в попытке выбраться.
Потерпи, малыш. Потерпи. Уже всё, шепчет, удерживая бёдра, вдавливая собой в матрас, слизывая слёзы, стекающие по вискам. Ещё чуть-чуть, и всё.
Он начинает двигаться плавно, размеренно, увеличивая темп и шепча, чтобы потерпела, что он практически всё, что он вот-вот. Ещё пара подач, глубоких, резких, выбивающих скулёж, и тёплая сперма толчками изливается на живот, принося ноющую свободу и горькое успокоение.
Прости, малыш. Не смог остановиться. Больше не будет больно. Теперь будет только хорошо. Обещаю, Даня прижимает к себе, гладит по спине, целует в макушку, и от этого мне становиться хорошо, тепло, спокойно.
Глава 2
Мария
Третий день я живу у Данилы, с того самого вечера, как я отдала ему себя. Мы заехали к Тошке за моими вещами, я чмокнула подругу и, договорившись о прикрытии, умчалась навстречу своему счастью. Даня знает, что через месяц я вернусь в Питер, и старается проводить больше времени со мной. Иногда срывается по звонку куда-то, бывает, даже ночью, но большую часть суток посвящает мне. Мы катаемся по Москве, гуляем по набережной, едим в кафе, и я чувствую сильную пульсацию жизни рядом с ним. Близость больше не приносит боли, только удовольствие, прививающее зависимость. Зависимость от его запаха, от его рук, от его голодных поцелуев и жарких касаний, и чем ближе наше расставание, тем моя зависимость становится сильнее. Стараюсь жить одним днём, насыщаться им, впитывать каждую эмоцию, получающую рядом с ним. Будет тяжело, больно, но остановиться я не могу.
Малыш, пойдём в кафе, или поедим дома? Дан выходит из ванной комнаты с полотенцем на бёдрах, и я зависаю, как всегда, отслеживая взглядом капли, собирающиеся в дорожки и впитывающиеся в махровый барьер, не сильно скрывающий поднимающуюся плоть. Да ну его. Нахрен. Ты так смотришь, как будто сожрать меня хочешь.
Хочу, булькаю, как рыба, созерцая его мощь, освобождённую от белой тряпки.
Он медленно подходит ко мне, проводит большим пальцем по губе, нажимая и приоткрывая, ныряет первой фалангой, с голодом наблюдая за мной. За тем, как я обволакиваю губами палец, чуть втягиваю щёки, посасывая его, подаюсь вперёд, затягивая вторую фалангу и теряюсь в затянутых чернотой глазах.
Я хочу, чтобы ты сделала тоже самое с членом, надавливает на плечо, заставляет встать на колени и не прерывает зрительного контакта. Давай, малыш. Сделай мне хорошо.
Я никогдаблею, упираясь глазами в перекрученную крупными венами дубину, не понимая с чего начать.
Я научу, шепчет, проходясь рукой по всей длине, освобождая блестящую от влаги головку. Открой ротик. Шире Да, малыш Теперь соси Пощекочи язычком Да Так
Я делаю всё, как он говорит, послушно покручиваю языком, втягиваю щёки, создавая вакуум, подаюсь головой вперёд, вбирая ещё чуть-чуть. Даня толкается сам, удерживая мою голову рукой, проталкивается глубже, и я чувствую рвотный позыв, вызванный проникновением в горло.
Дыши, малыш Носом дыши Давай ещё разок Расслабь горлоОн двумя руками обхватывает за скулы, нежно пальцами стирает выступившие слёзы, и делает ещё толчок, удерживая и скользя ещё глубже. Умничка, малыш Давай ещё раз Так Да Хорошо Ещё раз
Я закрываю глаза, из которых продолжают стекать капли, собираясь в дорожки и сползая вниз, как недавно стекали по телу Данилы. Расслабляюсь и позволяю насаживать себя на член, мечтая, чтобы это быстрее кончилось. Мне не нравиться такое вторжение в горло, но я терплю, доставляя своему мужчине удовольствие. Терпеть приходиться долго. После двух заходов за утро Даня не скоро приходит к финалу, замучив меня до тошноты. Вишенкой на торте оказывается сперма, стекающая в глотку, выплёскивающаяся из носа, когда я начинаю кашлять.
Всё хорошо, малыш. Ты справилась, Дан поднимает меня на онемевшие ноги и притягивает к себе, гладя по спине и волосам, а я тихо плачу, стараясь делать это незаметно, и надеюсь, что такие радости он будет просить не часто.
Он выпускает меня, и я, не спеша, иду в ванную комнату. Хочется припуститься на бег, но продолжаю сдерживать себя, гордо двигая в нужном направлении. Закрыв на щеколду дверь, пускаю воду и даю полную волю слезам. Саднит горло, во рту неприятный, горько-солёный вкус. Да, его, но всё равно неприятный. В груди распирает от обиды. Разве секс не должен приносить удовольствие обоим? Разве, когда плохо одному, называется сексом? В полном раздрае включаю душ, выдавливаю на щётку пасту, и с остервенением драю зубы, пока в плевке не закручивается кровь, пропадая размытой дорожкой в сливе.
Из ванной выхожу успокоившись, убедив себя, что это норма. Все занимаются оральным сексом, Тошка рассказывала. Её парень напрашивается на минет каждый день. И ладно, мы делали это дома. Тошке приходится хуже. То в кинотеатре нагибает, то в машине, пока стоят в пробках, то в грязных, общественных туалетах. И ничего. Как-то привыкла.
Данькины ругательства доносятся с кухни, вместе с запахом горелой яичницы, и я иду на этот шумный смрад. Помещение заволокло дымом, а Дан, стоя посередине в одних спортивных штанах, сбивает его деревянной лопаткой, с которой слетают куски бывшего обеда.
Представляешь! Димыч, мудак, позвонил! И ведь, сука, отвлёкся всего на минутку, а тут такое! кричит сквозь сизую дымку, думая, что мне плохо слышно.
Окно открой! кричу в его тональности. И выключи, наконец, плиту под сковородой!
Дан матерится, хватает горячую сковородку рукой и, с криком, бросает её в мойку, пуская воду и отпрыгивая от шипящей раковины, машет обожжённой рукой и, бубня очередные ругательства, открывает окно, а я смотрю на мою криворучку и вспоминаю мамины слова: «Все мальчики рождаются с милыми ручками. Просто с возрастом у кого-то они искривляются, а у кого-то сползают ниже поясницы. Будешь выходить замуж, не бери ни первый, ни второй вариант. Проверь, чтобы конечности произрастали из нужных мест».
Что будем есть? Яйца кончились, в морозилке остались только пельмени, поворачивается, после проведённой ревизии в холодильнике.
Значит пельмени, отвечаю и вижу, как он морщит нос. Видно, зажрался пельменями мой холостяк.
Пельмени отвратительные. Из-за отсутствия сметаны и майонеза, их приходится есть пустыми, давясь от клейкого теста и непонятной субстанции внутри. Хороша хозяюшка. Нет, чтобы проявить заботу о мужике, приготовить обед и ужин, вместо этого валяюсь в кровати и бегаю по кафешкам.
В магазин нужно сходить, продукты купить, составляю в уме список, дожёвывая последний кусок теста. Деликатесы готовить не умею, но суп и котлеты мама делать научила.
Три часа мы тратим на магазин, затарив полный багажник, и на кафе, закидав вкусной едой жуткие пельмени. Надо выбросить остатки этого безобразия, чтобы больше не насиловать вкусовые рецепторы и желудок. Придя домой, вместе раскладываем продукты, как настоящая семья, вернувшаяся с выходного шопинга. Такие ассоциации кольнули в груди, потому что с каждым днём остаётся всё меньше времени. Конечно, если сильно захотеть, то проблему можно решить, но от Дани намёков о последующем совместном проживании я не получала, и родители ни за что не отпустят меня в Москву.