Аккуратноговидаалюминиевыегидравлические
манипуляторы удлинялись,и наихконцечерезворотца выскакивалишесть
механическихпальцев,соединенныхтяжамис мускуламиплеча. Сейчасэти
пальцыпришливдействиеиприподнялисостолапустуючашку.Тибор
вопросительно уставился на хозяйку.
-- Кофейник на плите, -- промолвила Или с выразительной ухмылкой.
Пришлось снятьтележкустормоза,проехатьсякплите,снова жать
подбородкомна кнопки --обездвиживатькреслонавелосипедных колесах и
оживлять манипуляторы.Наконец кофейник оказалсявшестипалом экстензоре.
Алюминиевыйманипуляторподнималегорывочками, придрагивая, словно рука
страдающегоболезньюПаркинсона.Однакоайсибиэмовскаячудо-техника
позволила наполнить чашку, почти не пролив кофе.
Отец Хэнди горестно крякнул и сказал:
-- Не присоединяюсь ктебе, ибосегодня ночью идавеча утром страдал
желудочной коликой.
Ончувствовалсебяфизически разбитым."Даромчтоуменяполный
комплект членов,нынче с утра мне не лучшетвоего-- железы и гормоны как
взбесились!"
Священникзакурилсигарету--первуюнасегодня.Затянувшись
слабоватым,нонастоящимтабачком,он ощутил некотороеоблегчение: клин
клином вышибают -- этот яд снижал содержание в крови прочих ядов.
ОтецХэндиприободрился,селза столнапротивТибора,которыйс
неизменной развеселой улыбкой безропотно отхлебывал не в меру горячий кофе.
Однако, однако...
"Порой невнятная физическая больесть нашепредвиденье неприятностей,
--думалось отцу Хэнди. -- Непотомули я так разбитс самого утра? И не
потомулитакплохотебе,Тибор?Твояулыбочкаменянеобманывает.
Предчувствуешь, чем я тебя огорошу-- точнее,обязан огорошить? А выбирать
мне неприходится,потомукакя червяк,фитюлька -- чтоприкажут, то и
делаю.Один день в неделю,по вторникам, во время проповеди, моимиустами
глаголет истина -- впрочем, и дня мне не дано, а только какой-то час".
-- Ну, Тибор, -- сказал отец Хэнди, -- wie geht es Heute?
-- Es geht mir gut, -- незамедлительно отозвался Тибор.
Обычноониснаслаждениемпредавались воспоминаниямивели ученые
диалоги на немецком языке, охотно тревожа тени Гете и Гейне,Шиллера, Кафки
и Фаллады. Обажилидляэтогоиэтим. Теперь,когдатольконазревала
очереднаядолгаяработа,ихобщениеносилохарактерпочтисвященного
ритуала, приготовляя духовную почвудля работы. Когда же художник с головой
уходилвработу,длябеседоставалисьтолькогустыесумерки--за
невозможностьюдолгорисоватьприжидкомсветекеросиновыхлампили
церковногокамина.