Знаю, что моя любовь всем клички даватьэто клиника. Но не могу ничего поделать с собой, реально схожесть на лицо. Даже имя подходящее.
Единственное развлечениевыпивка, тягостно вздыхает Миха, продираясь через танцующих.
Можно дождаться её пафосного появления, чтобы поржать. Она та ещё кудесница. Любит эпотаж, но, заверяю тебя, куколка, поглядеть на голую общипанную курицу в перьях, такое себе удовольствие, приподнимаю брови, но решиться задать вопрос не могу.
Чего зря время тратить, когда можно провести его, с большей пользой. Верно? кроважадно глянув на чего-то ставшую робкой меня, ухмыляется косолапый.
Наверное, ведёт меня, на закланье. Смирившись, что не вырваться, следую за ним, хотя и не хочется.
Музыка орёт, народ кто чем занимается: болтают, напиваются, выселяться. Некоторые совсем в отрыв ушёл, по характерному поведению понимаю, что дурь на тусе Илонки достать можно.
И есть парочки, разместившиеся по диванам, «спрятанным» в укромных местах.
На один из таких Миха и падает. Замираю перед ним, как ученица перед учителем, но парень долго «стих читать» не даёт.
Сжав запястье, совершает рывок на себя, пошатнувшись, заваливаюсь к нему на колени. Встать не дают. Пересестьтоже.
Сцепил руки на талии и дыша перегаром, Миха, как само собой разумеющееся, предлагает:Или можем тут
Постой. Погоди. Давай для начала выпьем? прикидываясь глупышкой, хихикаю, и уворачиваюсь от губ.
Поцелуй прилетает в шею. Смогла сдержаться и не передёрнуться от отвращения, не знаю благодаря кому.
Напряжена до предела. Кол, будто бы проглотила. Расслабиться не могу. От касаний мужских пальцев к голым участкам, каждый раз шарандахает «током».
При всей симпатичности кареглазого, мне он не симпатичен вот ваще. Последнее время, все мысли, одна зараза синеглазая занимает. Чтоб икалось "ей" до пенсии.
19
Ты действительно напряжена, куколка, пыхтят в шею.
Мне поможет расслабиться текила, пытаюсь добавить в голос ноток «роковой соблазнительницы».
Никуда не уходи, пересадив на диван, Миха, шатающейся походкой, направляется за текилой. Кстати, терпеть её не могу.
Встряхиваюсь, как пёс. Вдсё. Отлично. Сбагрила. Немного подождать, чтобы он скрылся из вида и не смог увидеть, что я линяю, и убегать. Закончили. С вечеринками, горгоной Холодковой и её дурацким спором. Мозги, слава богу, вернулись из долгого пешего тура.
Пробежаться голой не кажется страшным. Ибо дорого обходится соблазнение Романова. Слишком.
Дожидаться, чтобы меня распластали на диванчике из-за него, точно не в моих интересах.
Надежда, корчась в агонии, сд*хла. Он не прибежит и отстаивать не будет. Ему на меня похр*ну.
Не тешь себя, Ева. Романов, возможно, тебя ещё и ненавидит.
Закидывая лямку топа, слетевшую от игрищ Михи, на плечо, и горько усмехаясь.
ЕВА! раздаётся ор на весь особняк, да таких дицебел, что я, хотевшая уйти, плюхаюсь обратно на диван.
Отец.
Откуда он узнал, что я тут?
Мельтешу, загнанным зверьком. Куда бежать?
К выходу? Но он оттуда и идёт.
Пригнись, знакомый голос, меня стягивают с дивана, заставляя ползком обогнув его, спрятаться за широкой спинкой.
Романов? вытягивается лицо, когда понимаю, кто на корточках сидит рядом.
Твой отецМарков?
Хмурится на мой кивок сильнее, но не сказав причину неадекватной реакции, указывает пальцем за спину.
Что? дёрнув головой туда, не понимаю.
Видишь окно?
Ну, вижу.
Придётся прыгать.
Дурак? поворачиваюсь, пытаясь найти проявление шутки на его лице.
Дурак, констатирую.
Но не шутишь. Не шутишь же? мажор качает головой.
Я тебя поймаю, заверяет.
Скину смс на телефон, когда буду под окнами. Второй этаж, Ева. Не трусь, шепчет и не успеваю сказать нифига, он поднимается, и исчезает.
Столбняк взял конкретный.
Но рёв отца, на первом этаже: "Ева, живо, выходи", заставил выпрямится и рвануть к окну.
Куколка, ты куда? летит озадаченное в спину.
Развернувшись, забираю из рук Михи текилу, одним махом выпиваю, слизываю соль с горлышка.
Храбрости не прибавляется, но всё равно считаю нужным сказать" спасибо".
И долго не думая, так как смска от пришла, открываю окно, перемахиваю через него и зацепившись на карнизе, смотрю вниз.
Прыгай. Не бойся, громко, но недостаточно, чтобы услышал папа, уверенно командует Романов, запрокидывая голову на шорох.
Понимая, что препираться, прося заверений, что поймает, этов общем, можно долго простоять.
Пустая трата времени, да и уверенности не прибавит, зато отец рано или поздно найдёт, затащит за шкварник обратно. И самое лучшее, что меня ждётинтернат, замаскированный под универ.
Поэтому просчитав примерно траекторию, срываюсь вниз, решив, что, если не словит, я сломаю ногумаксимумум. Но, когда кости сростутся, ничегошеньки не помешает свернуть ему шею.
Секундное чувство полёта.
Спрыгивай, шёпот у уха. Рома втягивает носом воздух у шеи.
Нет. Он всего-то замучавшись держать, сопит и уговаривает себя не бросать меня.
Не придумывай, Ева. Будет он тобой «дышать». Держи карман шире. Осторожно приоткрываю один глаз.
Я не умерла, открываю для себя удивительный факт.
Распахнув глаза, упираюсь в океан. Вообще-то его глаза должны быть мне ненавистны. Но я почему-то именно в этот момент, когда он крепко держит, не даёт навернуться, решила, что хочу видеть их всегда.
Мания величая?
Ей-богу она. Не нужна я ему. И угомонитсяотличный из имеющихся вариантов. Самый лучшийбыло бы сбежать, но зная отца, не смогу.
Второй этаж. По-любому не умерла бы, Романов скидывая со своих рук ненужный балласт, в лице новенькой.
Чего ты? видит, что я с лица спала.
Последние сомнения потому что развеялисьправда не нужна.
Пыль попала, слегка надавливаю пальцами на веки, чтобы не дать слезам волю.
Дикость. Влюбилась в гада. Ё-моё. Как теперь жить? В одной аудитории ведь учимся.
В оба сразу? звучит голос. И горячие ладони, отодвигают мои руки от лица, открывая себе на обозрение наглую морду.
Стой смирно, командует.
Что хочешь сделать? столбенею, а он схватив меня за щёки, наклоняется.
Подумала бы, что распутное, но так сосредоточенно девушек точно не целуют.
Пусто, Ева. Врёшь, увиливаешь. Ведёшь себя как обычно, обвиняет, а я тихо помираю от того, что он близко.
Где «пусто»? глуплю, греясь в объятьях.
В глазах твоих. Причём я не только про пыль.
Конечно. Как без этого?! Бьются очки стёклами внутрь.
Если гадость не скажет, лопнет.
Спасибо, что помог, бормочу.
Но я пойду. Надо вернуться домой до приезда отца, сбрасываю руки со своих плеч.
Тихо, заставая врасплох, шикает Романов и поднимает голову наверх, что-то услышав.
Замолкаю, испугавшись. Заговорились, забыли и отец нас нашёл?
Что? шепчу, но вместо объяснений парень внимательно посмотрев на меня. Что-то для себя решает.
И стремительно подойдя, касается губами моих. Невинный чмок, но мажор наступает, заставляя пятиться.
Мои плечи прижимаются к какой-то поверхности.
влюбленная парочка, Михаил Андреевич, отдалённо доносится сквозь вакуум. Сердце грохочет в висках, но Романову неважно, что я в шаге от обморока.
Кладёт руку мне на талию, не прекращая целовать. Второй заставляет запрокинуть голову, чтобы ему было удобнее это делать.
И надо вроде возмутиться, врезать ему по мордасам. Но как трудно проявить здравомыслие, когда с тобой так бережно, но с нарастающей страстностью себя ведут.
***
Между нами не любовь и не магия. Между нами притяженье касания
Прошло достаточно, чтобы я поняла кто звонит и первая прервала поцелуй, разрывающий душу на куски.
Кто? жжёт глазами Рома, имея ввиду кто звонит и почему на этого человека стоит такая песня.
Любимый, привет, улыбаюсь, как будто самое счастливое, что со мной произошлоэто звонок от Марка.
И искры тухнут в «океане». Мне ровно, что обижаю его.
Хочется сделать побольнее Романову. За то, что ведёт себя как ему заблагорассудится.