Разве отшила? радуюсь.
Радуюсь?
Радуешься, подсказывает быстро-быстро застучавшее сердце.
Чему?
Какое дело то мне до новенькой?!
Отравился что ли?!
Чем слушаешь?! Вон сам посмотри, кивает Макс на одинокого Герца, собиравшегося уходить. Но его перехватила Илонка. О чём-то стали тихо беседовать.
Какие дела у неё могут быть с ним?!
А! Это как раз неважно.
Как же её зовут отвлекает Исаев от престранной картины у выхода.
Ещё фамилия какая-то цветочная. Не помнишь? Полянкина. Розочкинанет, не то
Ромашкина, помогаю.
Точно. Ромашкина. А ты откуда знаешь? подозрительно поворачивается ко мне дружбан.
Молча сажусь за стол, стараясь не обращать внимание на девок, так и продолжающие жечь глазами. Спокойно прихлёбываю американо.
Ромашка ушла, гордо сверкая упругой пятой точкой, обтянутой в кожаные брючки. Больше любопытного ничего не придвидится.
Разве что приставучий Исаев никак не уймётся.
Мля. Кажись знаю, что случилось, громко восклицает, садясь рядом.
Приподнимаясь, отсаживаюсь. Друг осуждающее поцокав языком, подперев щёку кулаком, продолжает:
Наклонись, что скажу.
Не буду.
Наклонись.
Не буду я, мотаю головой.
Ты в неё влюбился! открывает "тайну", хватая меня за край футболки и притягивая к себе. Хмыкнув, качаю головой, нежно проводя по лицу друга.
Тот округляет глаза, а я же продолжаю издеваться:
Не. Не угадал, качаю головой.
На самом деле, моё сердце давно занято.
И кем же? ухмыляется Макс, понимая, что я сейчас скажу.
Тобой! по секрету шепчу.
Секунда, втораяи мы синхронно заржали.
А, если серьёзно? Что это ты подскочил, когда твоя Илонка
Куда она, кстати, пропала?! Приходит поздно мысль. И Герцмен исчез. Совсем не отследил. Теряю сноровку?!
её обижать начала?
Пожимаю плечами, допивая остатки кофе.
Раз по барабану на неё. Докажи.
Каким образом? не понимаю.
Спорим?
Мля-я-я-я, роняю голову на ладонь.
Не млякай. Не дай провидение призовёшь, баба Глаша услышит и точно тебе по губам надаёт, паясничает Исаев.
Ну, так что?
Чтоб тебя перекорежило, желаю от всей души, понимая, что отказаться нельзя. И всё-таки нехотя руку пожимаю.
Срок?
Месяц. Что-то мне подсказывает, он обещает быть томным, подмигивает Исаев.
Поднявшись, забираю рюкзак и иду на выход.
Ты куда? А кепка?
Не оборачиваясь, показываю фак.
Куда-куда. На кудыкину гору, млять. Тебя бы прихватить, чтобы отп*здить по помидорам.
Опять надо информацию искать. Что любит, что ненавидит, по кому фанатеет.
4
Ева
Ох. Вытягиваю ноги, усевшись на самую отдаленную скамью.
Скорей бы пара началась. Тогда уж точно получу передышку. И перестану чувствовать на себе взгляды любопытных сокурсников.
Не знала, что окажусь на месте того симпатичного парнишки.
Ему тоже продохнуть не давали. Всё глазами облизывали.
Слава богу, на меня просто с интересом смотрят. Подойди никто не осмеливается.
Как же так же?! Ж*па полная настигла незаметно?
А прошло всего три часа, после моего появления в Р.Э.У.
То эта Холодцова, то приставучий парень, явно подкатывающий шарики свои ко мне. То те два красавчика, решившие, что яотличное развлечение. Вместо того, чтобы помочь, стояли и таращились, как меня то сумасшедшая гарпия пыталась подносом «убить». Стопудов же одним вываливанием еды на не успокоилась. Ещё бы и врезала в конце. С неё станется.
То третий гад придумал чё: «Давай дружить, новенькая?»
Нашёлся самый дружелюбный, мля.
Убежала из столовой, сломя голову. А ведь это поведение совсем не свойственно для меня.
Обычно, я наоборот, ЗА любую движуху.
Теперь же мне, кровь из носа, нужно не привлекать к себе внимание.
Королев и королей не трогать. Ибо познакомившись с ними, далее точно пойдут тусовки, клубы и всё вернётся на круги своя.
А в рехаб мне совсем не улыбается попасть. Но точно попаду, если стану всем улыбаться, головушкой кивать, да номер раздавать. Друзья и приятелипотенциальный враг. Как герычем помахать у носа завязавшего нарика.
Начну радостно друзей заводить и конец придёт точно. Прощай, университет. Здравствуй, дорогая наркоклиника.
Отец порой беспощаден. Особенно сейчас, когда у него появилось «три в одном»: и любовница, и доченька, и невеста.
Нафига ему я проблемная?!
Не-не-не. Если нужно будет, паранджу на себя напялю, лишь бы не влипать в неприятности. И оградить себя от лишнего внимания.
Скажу ислам приняла. Нет больше Евки, по матушки Ромашкиной. Теперь яГюльчатай.
Привет робкий голос рядом.
Открываю глаза и приподнимаю голову.
Ко мне обращаются. К кому ещё, если не ко мне?!
Больше интересного ничего в радиусе километра, днём с огнём не сыщешь.
Всё! Надо снаряжаться в поход, за чёрной рясой. Верёвку там, нож для устрашения взять и вперёд.
Отожму её у священника. Надеюсь, поделится. У него же их много. Пусть не жадничает, ближнему(а ближе всех к нему буду я. Нож у горла держать)поможет. Мочи же нет.
Привет, отвечаю, потому что ответить надо.
Не будешь девочку без повода прессовать. Она бедненькая вот-вот согнется под тяжестью тетрадок, учебников и рюкзака своего.
Ты не против, если я с тобой сяду? с надеждой спрашивает она, так осторожно, как будто я ей ща как гаркну: «НЕТ!». И по лбу врежу её же учебниками.
Конечно. Садись! пододвигаюсь.
Мне то не жалко. Пусть ребёнок сядет. Тем более она не по своей воле просит. Обстоятельства вынудили. Аудитория забилась на максимум. Так что девчуле либо со мной, либо на полу.
Меня Эммелин зовут, зачем-то представляет, выкладывая учебники и доставая из рюкзака пенал.
Я такой в школе то не носила. Максимум, что у меня было тогдаручкаодна. Карандашполовина.
У ответственной девчонки в пенальчике, как успела чуток подглядеть, и линейка, и ручек миллион, и стиралка, и эта хреновина, забыла как она называетсятранспортир.
Ха! А я в ударе. Не думала, что до сих помню название адова изобретения.
Но в универе оно зачем?
Ладно архитектору, но мы тоэкономисты.
Ты не удивляйся моему имени, тем временем болтает увлечённо Эми, как-то там.
Выгибаю бровь, как бы говоря: «Да сфигали мне удивляться?!»
Но девушка моей живой мимики не видит. Продолжает учебники утрамбовывать на столе.
М-м. У нас по предмету один учебник
Вздохнув тяжело, приложила руку к глазам и продолжила слушать, так как выхода не было особо.
Моя мама просто "голубую лагуну" любила очень. Вот и назвала в честь главной героини. Ты, конечно, можешь ко мне просто Эми обращаться. Я понимаю, что имя сложное, не запомнить сразу его.
Слушай«просто Эми», перебиваю.
Д-да? вздрогнув, вскидывает голову соседка по лавке.
Блин. Мне двадцать четыре всего. И уже появляются такие словосочетания в лексиконе.
Ты откуда моё имя знаешь? с подозрением уточняю.
Так
Ну?
Его всё знает.
Схер*ли? не понимаю.
Ты же королевишну приструнила, склонясь, шепчет Эми.
Стала чуть ли не богиней. Тебя теперь все новенькие любят. Да и старенькие, улыбку от такого описание пятикурсников сдержать не удаётся.
Эми увидев, что улыбаюсь, тоже неуверенно растягивает губы.
Холодкова всех замучила. И преподов, и учащихся. Даже ректора.
Даже ректора? Как он терпит? Он жеректор.
Как не терпеть. У Холодковой отец
На самом интересном, обрывая трескотню девушки, прозвенел звонок.
В аудиторию вплыла её величество. Про неё родимую мы только что говорили. Потом его величество. Про него бы век и второй, за ним идущий, не говорить.
Ну, потом уже препод.
Эми. Эми, шепчу, не отрывая взгляда от парня.
А-а? тихонечко в ответ.
А кто это?
Кто "кто"?
Вон у преподавательского стола стоит.
Э-э-это сейчас пригляжусь, поправляет очки девчуля.
Хртела ей сфоткать, да показать, но не успела. Фокус навёлся раньше.
А! Так это Рома Романов. Парень Холодковой. Они правда официально не встречается. Но для всех и так не секрет, что онеё. Хищницы то наши столовские