Правда, абсолютно все деньги ушли на малышей. Но я не жалею об этом! Пусть янепутевая мама, но хотя бы позаботилась о них, пока они в утробе. А дальше
Все по старому плану Вернусь в институт, который я все-таки забросила из-за постоянных госпитализаций. Пришлось перевести на заочное отделение. Временно!
Я получу образование, когда вновь стану независимой. А рыжики Всхлипываю Сама не понимаю, почему зову их именно так. Видимо, хочу себя в них видеть Но зачем, если они будут жить в другой семье? И с такой необычной внешностью им только сложнее будет найти себе подходящих родителей.
Задумываюсь на секунду, но вздрагиваю, когда крупные соленые капли падают на планшет. Опомнившись, хочу смахнуть их и продолжить работу, но гаджет вдруг вылетает из рук, шлепаясь на пол. Огромный живот мешает наклониться, и я едва не хнычу от собственной беспомощности. Вот и куда мне двоих младенцев? Я несчастный планшет уберечь не смогла.
Пока жалею себя, кто-то вдруг подходит ближе, поднимает главное «орудие» моего трудаи мне протягивает. С благодарностью смотрю на женщину-врача, в которой узнаю Бересневу.
Привет, Злата, улыбается искренне, по-доброму. Не передумала? Идем! и разворачивается, жестом приказывая следовать за ней.
Ой, нет, спохватываюсь я и встаю со стула, кряхтя. Я не Ой! морщусь, получив хук в желудок. И теряюсь, поймав на себе заинтересованный взгляд Бересневой.
Что «ты не»? уточняет она.
Не готова я. Мне переодеться нужно, вещи в палате оставить. Вот, указываю на пакет. Можно? Я постараюсь очень быстро
Стараюсь быть вежливой, но врач почему-то хмурится.
Нет, я не о процедуре. Ее чуть позже проведем, не волнуйся, говорит внезапно охладевшим тоном. И отворачивается. Я же обещала тебе помочь найти семью для твоих двойняшек, напоминает тише. Так вот. Потенциальные родители как раз сейчас у меня в кабинете. И раз уж ты тоже здесь, то они хотели бы с тобой пообщаться, вновь испытывающий взгляд стреляет в меня, сражая наповал. Ты же не против?
Внутри что-то рвется, ломается и разлетается на мельчайшие частицы. Рыжики внутри затихают будто в ожидании приговора, который я вынесла им много месяцев назад. Внезапно пересохшие губы с трудом размыкаются и выдают жестокое: «Не против». После этого врач ускоряет шаг настолько, что я едва успеваю за ней. Ощущение, что Береснева злится, хотя с чего бы? Ей плевать на меня и на рыжиков.
Плевать, как всем в этом мире.
Мы однии сами должны решать, как выжить дальше.
Я сделала выбор за нас троих. Пусть таким странным способом, но обеспечу детям нормальную жизнь. В полноценной семье, а не в тесной комнате общежития с матерью-одиночкой, которая концы с концами свести не может. У них будет отец, а может, даже бабушки с дедушками. Меня же отчим с грязью смешает вместе с малышами, если узнает о беременности и родах, а маме запретит даже приближаться к нам. Еще и перед всеми знакомыми унизит, в красках расписав, чем я на самом деле в столице занималась
Об образовании можно будет забыть навсегда. Подработка временная. А пособия хватит только на подгузники.
Без меня рыжикам будет лучше.
Вот только руки отказываются подчинитьсятак и обнимают живот, бережно, с любовью, по-матерински. На протяжении всего пути, что я иду к кабинету. Короткий участок коридора кажется мне дорогой на эшафот.
Благополучная семья педагогов, зачем-то сообщает мне доктор, хотя утверждала, что я ничего не буду знать об усыновителях. Так уж вышло, что оба бесплодны, так что это их единственный шанс обзавестись детьми, говорит, не оборачиваясь, будто ей смотреть на меня противно.
Ясно, сипло выдыхаю, не вдумываясь в смысл. Я не смогу обеспечить малышей, не смогу, не замечаю, как произношу это вслух, а Береснева замедляется. Они всегда будут чувствовать себя хуже других. Будут комплексовать, что плохо одеты, что у них нет всяких гаджетов, которые есть у сверстников. В конце концов, у них даже отца нет. А я знаю, каково эторасти без папы и без денег, всхлипываю, вспоминая свое детство.
Именно поэтому я рванула в столицу. Хотела выучиться, получить престижную работу, а потом обзавестись семьей. Сделать все, чтобы мои дети росли в достатке.
А в итоге Залетела и осталась одна Повторила мамину судьбу.
Матери-одиночке, а тем более с двойней полагается ряд льгот, неожиданно информирует Береснева. Могу помочь с оформлением. Узнать, что и как, ведь ты будешь постоянно к детям привязана, говорит так, будто я оставлю двойняшек себе. У меня дочь год назад тройняшек родила, а по всем инстанциям я бегала, так что знаю, что к чему. И чего можно от государства добиться, если хорошенько его потрясти, многозначительно бровь изгибает.
Острая боль пронзает сердце насквозь. Вот если бы моя мама была рядом сейчас. На месте Бересневой Так же подсказала бы, что делать, предложила бы свою поддержку, заверила бы, что все будет хорошо. Но После того, как я отказалась помочь Асе, мы вообще не общаемся
У вас дочь тожесглатываю, не в силах подобрать слова. Краснею смущенно.
Никто не застрахован от любви и предательства, милая. Не стыдись этого. Пусть ЕМУ будет стыдно, ласково проговаривает Береснева, а я головой машу отрицательно. В моем случае сама виновата. Незнакомец и не в курсе дажеНо у моей дочери некоторые проблемы. В общем, она осознанно решила растить детей без мужчины. Для себя. У нее было ЭКО.
Задумываюсь над ее словами: как можно остаться одинокой осознанно? Но ответа найти не могу. А сама не знаю, как реагировать на предложение Бересневой помочь. Мне не хватает времени поразмыслить. Вместо этого дверь передо мной распахивается, а врач подталкивает меня в кабинет, будто в клетку с тигром бросает, предварительно усыпив мою бдительность.
Добрый день, скрипучий, властный женский голос режет мой слух раньше, чем я переступаю порог.
Мне стоит невероятных усилий заставить себя поднять взгляд на потенциальную мать моих детей. Одно дело все эти месяцы убеждать себя, что поступаешь правильно, но при этом продолжать вынашивать малышей, чувствовать их присутствие, разговаривать с ними тайком, покупать «вкусняшки», что они «требуют» А совершенно другоевстретиться лицом к лицу с их будущими родителями.
Особенно с той, кого МОИ рыжики будут называть «мамой»
Делаю шаг назад. И еще. Перестаю контролировать свое тело, которое рвется позорно сбежать отсюда. А душа давно не на месте.
Утыкаюсь спиной в плечо Бересневой, которая успевает закрыть за нами дверь. Зыркаю на врача, как на предателя, но она никак не реагирует. Будто я вдруг превратилась в пустое место.
Встречаюсь лицом к лицу с претенденткой на моих детей. Прикрываю живот и едва сдерживаю эмоции, когда она изучает его пристально, с прищуром. Так, будто внутрь заглянуть пытается и прикинуть, подойдут ли ей ЭТИ малыши. Внутри как назло разливается неприятный дискомфорт, все сводит в тонусе, напрягается. Опять тренировочные схватки?
Меня зовут Инна Григорьевна, представляется женщина, пытаясь быть любезной. А это Аркадий Дмитриевич, указывает на своего мужа, настолько тихого и щуплого, что я не сразу его замечаю. Он поднимается со стула, приветствует меня кивком головыи я обращаю внимание, что у него рыжие волосы. Значит, к внешности малышей претензий не будет. Мы кандидаты наук, доценты. А вы учитесь? Специальность? переходит на допрос будущая «мама».
Не могу побороть жар, который охватывает тело. Дышу часто и мелко, но не помогает. Капелька пота стекает по виску. Общее состояние усугубляется тем, что я невероятно нервничаю сейчас. Будто малышей своих продаю! Только без денег
Это важно? дерзко выплевываю. Наверное, в этот момент я похожа на непутевую хамку, которой не то, что детей, котенка доверить нельзя. Именно так меня и воспринимают «покупатели».
Нет, воспитаем, отмахивается женщина небрежно, сбрасывая маску доброжелательной дамы. Мы с Аркадием Дмитриевичем не можем иметь детей, поэтому вопросом усыновления озадачились еще год назад. Рассматривали, как это лучше сделать. И решили остановиться на отказнике из роддома. Алевтина Павловна рекомендовала вас как здоровую, адекватную кхм производительницу, исподлобья поглядываю на Бересневу, но, кажется, она сама в шоке от формулировки. Морщусь от болезненной вспышки в животе. Мы готовы принять ваших двойняшек в семью. И взрастить, как своих собственных. Жилье и финансы позволяют. Образование дадим лучшее. Воспитание на высшем уровне, зачем-то подчеркивает.